Почему государству надо позволить "заботиться о детях"

В России появился специальный координационный совет при президенте по реализации Национальной стратегии действий в интересах детей. Возглавила новую структуру (в нее вошли высокопоставленные чиновники, эксперты по вопросам детства и правозащитники) председатель верхней палаты российского парламента Валентина Матвиенко; ее заместителем назначена вице-премьер Ольга Голодец. Задача совета - в том, чтобы "определять политику по улучшению жизни" подрастающего поколения.

Есть, конечно, какая-то горькая ирония в том, что интересами детей в России теперь будет заведовать Валентина Матвиенко. Про интересы детей и улучшение их жизни она должна многое понимать. Пока Матвиенко была губернатором Санкт-Петербурга, ее сын Сергей (руководитель компании "ВТБ-Девелопмент") подписал с городскими структурами 430 контрактов на сумму почти в 3 миллиарда рублей и стал долларовым миллиардером. То есть это очередное остроумное кадровое решение; впрочем, конструкция шутки - не новая, видали и не такое. Теперь вот Матвиенко должна позаботиться обо всех российских детишках: координационный совет, национальная стратегия, все всерьез, есть где разгуляться.

А казалось бы - ведь и так немало для подрастающего поколения в России делают.

Пару недель назад, например, вступил в силу очень полезный закон "О защите детей от информации, причиняющей вред их здоровью и развитию". Детей защитили качественно: например, вынудили средства массовой информации, в том числе и общественно-политические, обзавестись предупреждающими ярлычками. В частности, "Лента.ру" - это издание из категории 18+.

Одновременно в четвертых классах общеобразовательной школы появился новый обязательный предмет - культурологический курс "Основы религиозных культур и светской этики". Предполагается, что родители должны сами выбрать из шести модулей: "Основы православной культуры", "Основы исламской культуры", "Основы буддийской культуры", "Основы иудейской культуры", "Основы мировых религиозных культур" и "Основы светской этики". Последний модуль - вроде бы самый симпатичный; неслучайно 74 процента московских семей согласились именно на него. Но то, во-первых, московские семьи. А во-вторых, в некоторых российских школах - есть тревожные свидетельства - родителям предложили подписать бумагу, в которой уже значилось, что проголосовали они за "Основы православной культуры".

Хочется простонать, что закон о защите детей от вредной информации слишком уж откровенно похож на удавку для СМИ (хотя всерьез это никого, кроме медиа-тусовки и оппозиции, не волнует), а от введения "основ религиозных культур" смердит православным лобби. Однако попытаемся, пусть это и трудно, вообразить, что оба решения приняты действительно в интересах детей.

Трудно ведь поспорить с тем, что российские дети растут в довольно неприятном мире. Вредной информации много, окей, мало того что зомбоящик кажет ужасы, так еще интернет, под завязку набитый порнухой, подключился. Маркировка - вроде бы формальное решение, но хоть как-то, пусть хоть родители знают, что, наверное, не стоит ребенку подсовывать "Ленту.ру"; в конце концов, как еще-то, не компьютеры ведь запрещать.

При этом - да, бездуховность, дыра в душе, которую чем-то надо заткнуть - допустим, основами религиозных культур.

Неловкие какие-то действия, не без изъянов механизмы решения проблем, но государство старается. Разве трудно с этим согласиться? Понять и простить? Согласиться нетрудно, понять и простить нетрудно (если свято верить в примат "интересов детей" над всем остальным), но неловкие какие-то действия и механизмы не без изъянов в принципе не могут никак на детей повлиять. Это два параллельных мира - мир (российского) детства и мир взрослых, которые пытаются заботиться о детях. Сосуществуют и пересекаются эти миры самым парадоксальным и смешным образом. Маркировка вредных сайтов смахивает на спрятанную в шкафу кассету с порнографией (которая обязательно будет обнаружена и просмотрена теми, от кого ее спрятали); основы православной культуры могут навсегда отбить всякий интерес к церкви и религии (подобно тому, как школьный курс литературы прививает детям отвращение к чтению).

То есть государство в итоге-то детей не защищает, а провоцирует на то, чтобы они вели себя не так, как нам хочется. И это прекрасно.

Столкновение с неприятной реальностью - часть механизма взросления. Вот замечательный пример: норвежские психологи объясняют, почему современные детские площадки должны быть гораздо более опасными для здоровья ребенка. Потому что, коротко говоря, детская площадка - это модель общества, которой не следует быть безопасной, как барокамера. "Детям не хватает стандартного оборудования на площадках, и они склонны к поиску дополнительных опасностей. При этом они сами прекрасно соблюдают меры безопасности и никогда не будут рисковать больше нужного", - говорит один из психологов.

Государство, будь у него силы, поместило бы детей в стерильное безвредное пространство - пространство скучное, вызывающее зевоту и отвращение. В конечном итоге, это привело бы к появлению поколения, описанного в "Заводном апельсине" - людей, которые не ведают морали, потому что в жизни не сталкивались ни с чем аморальным. К счастью, российское государство не всесильно и действует топорно; его мелкие ухищрения побуждают к немедленным правонарушениям, создают пространство для проявления творческой энергии. Государство, которое говорит ребенку - "я слежу за тобой", не замечает, как учит этого ребенка следить за самим собой. Оно не замечает, как создает реалистичную модель российского общества, в котором гражданину предлагается отказаться от ответственности, при этом отказавшись и от прав.

Я помню свою школу как фабрику по производству ублюдков, которая учит подчинению. Но одновременно эта школа учила хитрости и сопротивлению. Чем больше нынешняя власть будет заботиться о детях, тем большее количество революционеров она вырастит. Об этом думать, кстати, приятнее, чем об истинных намерениях власти - кого они, ей-богу, волнуют.