Америка умеет развязывать войны, но не умеет в них побеждать

Своим решением усилить американское военное присутствие в Афганистане президент Обама заслужил максимум пару негромких одобрительных возгласов из вашингтонского лагеря воинствующих ученых мужей. Безусловно, президент уступил просьбам генерала Стэнли Маккристала о выделении подкреплений. Следовательно, длящейся вот уже девятый год операции "Несокрушимая свобода" "несокрушимость" гарантирована на многие годы вперед. Эта долгая война началась при Джордже Буше, когда мечты о преобразовании Большого Ближнего Востока получили новую путевку в жизнь. Но ее первоначальная цель претерпела значительные изменения, и теперь сводится к универсальному положению об "обеспечении безопасности Америки".

Однако самые рьяные сторонники этой долгой войны все же нашли изъяны в словах и поведении Обамы. Президент не сумел создать необходимую атмосферу энтузиазма, посылая молодых американцев сражаться и погибать на другой конец планеты. Одновременно он на несколько сотен миллиардов долларов увеличил долг Америки, бремя которого будут нести будущие поколения США. "Звучали ли когда-нибудь призывы к оружию более удручающе, а звуки военной трубы более неуверенно?" - спрашивает вечно недовольный Чарльз Краутхаммер (Charles Krauthammer). Обаме надо было продемонстрировать тот старый дух прежней администрации в стиле "уж мы им зададим", который столь верно ей служил. "Мы не сможем одолеть врага, если главнокомандующий не уверен в успехе", - написал Краутхаммер.

Другие обозреватели четко дали понять, что "одолеть врага" совершенно недостаточно. Они призвали Обаму к ответу за то, что тот не использует победные слова. Где открытый призыв к победе? ""Победа" это то слово, которого Обама избегает", - с неодобрением замечает Макс Бут (Max Boot). Президент "говорил о своем желании "успешно завершить войну", но ничего не сказал о победе в этой войне". Фред Барнс (Fred Barnes) из Weekly Standard говорит о том же. "Личная приверженность президента делу ведения войны против "Талибана" и "Аль-Каиды" до их полного разгрома отсутствовала, - пожаловался он, - чтобы сплотить страну и весь мир, Обаме надо было показать, что он будет вести борьбу в Афганистане до победы, при помощи союзников, если это будет возможно, а при необходимости и силами одной только американской армии. Но он не сказал ничего подобного. Он даже близко к этому не подошел".

Это весьма странно, но военачальники, с мнением которых, как считают Краутхаммер, Бут и Барнс, Обама должен считаться, также избегают использования победной лексики. Маккристал и начальник Маккристала генерал Дэвид Петреус неоднократно заявляли, что только военной силой проблемы такой страны как Афганистан решить невозможно. Действительно, та доктрина противоповстанческой борьбы, которую возродил Петреус, и которую твердо намерен проводить в жизнь в Афганистане Маккристал, по сути дела, говорит о том, что одним насилием невозможно добиться решающего и эффективного с политической точки зрения результата. Вы можете расстреливать сколько угодно боеприпасов; но те "кинетические" методы ведения войны, как сегодня выражаются военные, не приведут вас к желаемой цели. Признавая, что военные операции не дают эффекта, сторонники противопартизанской борьбы призывают вместо этого завоевывать (или подкупать) умы и сердца людей. И они с радостью удовлетворяются теми результатами (взгляните для примера на Ирак), которые имеют хотя бы отдаленное сходство с победой в ее традиционном понимании.

Весьма удивительно и примечательно то, что американская армия, ставшая после "холодной войны" самой мощной и самой боеспособной военной силой в современной истории (по общему убеждению), не только признала свою неспособность действовать решительно, но и, по сути дела, отказалась от победы как от смысла своего существования.

С 1945 года армия Соединенных Штатов посвятила себя доказательству утверждений о том, что война по-прежнему действенна (о чем говорит пример Хиросимы), что, несмотря на изобретение ядерного оружия, организованная сила, которую применяет профессиональная военная элита, остается политически значимым инструментом. С момента ввода американских войск в Корею в 1950 году до момента их вторжения в Ирак в 2003-м офицерский корпус неоднократно пытался доказать обоснованность данной гипотезы.

Результаты вызывают разочарование. Там, где американские войска удовлетворяли критериям победы по Максу Буту, их противник обычно был, скажем так, отнюдь не трехметрового роста. За последние 60 лет американские войска три раза добивались чего-то похожего на однозначную победу - когда успех на поле боя превращался более или менее в политический успех. Первый эпизод из этой серии, давно уже забытый, имел место в 1965 году, когда Линдон Джонсон вторгся в Доминиканскую Республику. Второй был в 1983-м, когда американские войска, учинив расправу над бригадой кубинских строителей, освободили Гренаду. Третий произошел в 1989 году, когда американские джи-ай штурмом взяли бывший протекторат США Панаму, свергнув давнего агента ЦРУ Мануэля Норьегу.

Кроме трех этих эпизодов, занесенных в графу побед, все остальные действия американской армии в лучшем случае можно назвать неоднозначными. И речь здесь идет не о потерях и не о воинской доблести - всего этого было в избытке - а о результате.

Война с переменным успехом за Корейский полуостров закончилась болезненно дорогой ничьей. Кеннеди своей атакой в Заливе Свиней сумел лишь проложить путь к Карибскому ракетному кризису.

Вьетнам стал колоссальной катастрофой. Экспедиция Джимми Картера по освобождению американских заложников не только провалилась, но и положила конец всем его надеждам на переизбрание. Интервенция Рейгана в 1983 году в Бейруте унесла жизни 241 солдата, моряка и морского пехотинца по причинам, которые так пока никто толком не разъяснил. Рейган также начал охоту на Муаммара Каддафи, направив бомбардировщики утюжить Триполи.

Ливийский диктатор отреагировал на это тем, что взорвал над шотландским Локерби рейс 103 компании Pan Am - и пережил Рейгана, чтобы рассказать эту историю. В 1991 году Джордж Буш-старший объявил операцию "Буря в пустыне" великой победой, которая, конечно же, заложит основы Нового Мирового Порядка. На самом деле, первая война в Персидском заливе лишь еще глубже втянула Соединенные Штаты в ближневосточный водоворот - но ничего не решила. Билл Клинтон с его склонностью разбрасываться крылатыми ракетами и высокоточными бомбами дал нам Могадишо, Гаити, Боснию и Косово. Просто какая-то маниакальная активность, не давшая фактически никаких результатов. А что касается Буша и его войн в Афганистане и Ираке, тот чем меньше мы будем об этом говорить, тем лучше.

И какой же вывод из всей этой истории? Для Краутхаммера, Бута и Барнса вывод ясен: надо усиливать риторику, наращивать военные расходы, посылать все больше войск и давать генералам полную свободу действий. Важно, пишет Уильям Кристол (William Kristol), чтобы у нас был главнокомандующий, который "применяет военную силу в качестве главного инструмента государственной власти". Если мы будем постоянно пытаться, то когда-нибудь что-нибудь у нас обязательно получится.

Альтернативное прочтение нашей новейшей военной истории говорит о следующем. Во-первых, политически целесообразность применения силы (для решения политических проблем, когда сила реально уместна) на самом деле очень ограничена. Во-вторых, безусловная победа, результатом которой становится официальная капитуляция, как это было в Аппоматоксе (там состоялась церемония капитуляции армии южан генерала Ли - прим. перев.) или на палубе американского линкора (капитуляция японцев во Второй мировой войне - прим. перев.) является большой редкостью.

В-третьих, гораздо вероятнее весьма неоднозначные результаты, которые достигаются ценой намного больших потерь, чем могут предполагать даже самые добросовестные разработчики военных планов. В-четвертых, благоразумный и осмотрительный государственный деятель применяет силу только в качестве последнего средства, когда на кону оказываются жизненно важные национальные интересы. Вопреки Кристолу, сила это такой же "инструмент", как игральный автомат или рулетка с их непредсказуемостью.

Рассматривая долгую и кровавую хронику современной истории, крупных и мелких войн, приходишь к выводу о справедливости этих выводов альтернативного прочтения. Но воинственные идеологи делают вид, будто все обстоит иначе. Причуды американской политики таковы, что в пределах вашингтонской кольцевой автодороги взгляды этих идеологов (а среди них мало кто нюхал пороха) будут и впредь считаться заслуживающими внимания. Здесь можно усмотреть руку Господа в работе: очевидно, Всевышний высоко ценит иронию и насмешку.

Однако в конечном итоге болтовня Кристола и его собратьев вряд ли имеет большое значение. Гораздо более важны выводы о войне и о ее целесообразности, к которым придут те ветераны Ирака и Афганистана, которые со временем сменят Петреуса и Маккристала в самых высоких сферах американского военного командования.

Побудительный толчок к тому, чтобы отучить американцев от их страстной любви к войне (если это вообще возможно), даст офицерский корпус. Политический истэблишмент, охваченная милитаристскими фантазиями Республиканская партия, а также демократы, которые слишком сильно боятся получить ярлык слабаков в вопросах национальной безопасности, чтобы выступать с независимыми суждениями, такой толчок не дадут, это точно. Будь на сей счет хотя бы какие-то сомнения, то Барак Обама, этот самопровозглашенный борец за перемены, устранил бы данную проблему раз и навсегда. Но подняв ставки в Афганистане, он сам санкционировал эту долгую войну.

Однако нынешнее поколение солдат узнало, чего можно, а чего нельзя добиться силой. Они понимают глупость представлений о том, будто война дает изящное и аккуратное решение всех сложных проблем. Они вряд ли спутают черчиллевские призывы к оружию с компетентностью и здравым смыслом.

Какие выводы они сделают из своего богатого и порой болезненного военного опыта? Одобрят ли они дрейф нашей страны в сторону непрекращающихся конфликтов, подобно тем, кто с энтузиазмом рекламирует противопартизанские действия, называя их новым американским методом ведения войны? Или офицерский корпус отвергнет такую перспективу и вернется к той традиции, представителями которой стали военачальники Джордж Маршалл, Дуайт Эйзенхауэр и Мэтью Риджуэй?

Пока наши измотанные солдаты перебираются из Ирака обратно в Афганистан, этот вопрос обретает все большую значимость, и его все равно придется решать.

Эндрю Басевич - профессор истории и международных отношений Бостонского университета. Этой весной должна выйти его новая книга "Washington Rules: America’s Path to Permanent War" (Вашингтон повелевает: Путь Америки к перманентной войне).