Елена Мизулина: в России налажен бизнес на абортах

Глава комитета Госдумы по вопросам семьи, женщин и детей считает, что в нашей стране действует целая индустрия, поставляющая абортивный материал для фармакологических и косметологических целей.

 К расследованию произошедшего в Свердловской области, где у трассы Екатеринбург – Нижний Тагил были обнаружены мертвые неродившиеся дети в бочках, подключается Госдума. Синие емкости для воды заметили грибники из города Невьянска. Вскрыв их, люди пришли в ужас: внутри находились эмбрионы. На некоторых из них были бирки с номерами палат и фамилиями. О том, каковы могут быть причины произошедшего и откуда могла взяться страшная находка, в интервью «Известиям» рассказывает глава комитета ГД по делам семьи Елена Мизулина.

— Елена Борисовна, как вы можете прокомментировать страшную находку?

— Судя по тому, какая информация появилась в СМИ, напрашивается вывод, что явно скрываются следы криминального бизнеса. Ежегодно у нас делается порядка 5–6 млн незаконных абортов в год. Незаконных, потому что они делаются на сроках, когда проводить их уже нельзя. Это небезопасно для матери и это уже убийство достаточно зрелого плода. Находка в контейнерах — это уже не эмбрионы, а человеческие плоды — неродившиеся убитые человеческие существа.

— Как вы считаете, почему бочки с эмбрионами находились в лесу?

— Скорее всего, это скрытие следов преступной деятельности. Не исключается, что ожидали какую-то проверку от надзирающих медицинских или правоохранительных органов, поэтому срочно избавлялись от вещественных доказательств. Очень много указывает на криминальный характер действий медиков, которые привели к такому большому числу неродившихся детей.

— Женщины, наверное, и не знают, что происходит после аборта.

— Мы уже предлагали внести поправку в закон об охране здоровья — необходимо ввести обязательное информирование женщины, куда идут так называемые медицинские отходы после аборта. Ведь без согласия женщины их никуда использовать нельзя. То, что происходит сейчас в этом деле, это абсолютно неконтролируемая ситуация. 20–22 недели — этот абортивный материал идет на стволовые клетки, на фармакологические косметологические цели. Спрос на такой материал — огромный!

— Какое наказание может грозить за подобные преступления?

— Мы внесли в конце сессии поправки в Административный и Уголовный кодексы, предусматривающие за незаконные аборты как административную, так и уголовную ответственность.

После принятия поправок ответственность за незаконное проведение абортов усилится. Сейчас, по сути, ни административной, ни уголовной ответственности за такого рода деяния не предусмотрено (за проведение абортов). А сегодня 123 статьей в УК уголовная ответственность предусматривается только для лица, проводившего аборт и не имеющего медицинского образования.

Проблема-то на самом деле в другом — например, в том, что на позднем сроке беременности делают аборты, не информируя женщину о последствиях, часто вводя ее в заблуждение и используя нерожденных малышей на стволовые клетки в косметологических и фармакологических целях. Мы надеемся, что осенью нам удастся принять такие нормы, которые будут предупреждать некоторых нерадивых врачей от преступных, аморальных действий.

— Следственный комитет уже начал проверку по факту находки.

— Мы очень плотно работаем с ведомством Александра Ивановича Бастрыкина. На следующей неделе мы подготовим запрос от имени нашего комитета относительно результатов проверки. Я надеюсь, что нам прояснят, откуда в лесу появился этот страшный груз. И могу сказать, что могут выйти наружу самые ужасные и невероятные факты, связанные с тем, что происходит с незаконной медицинской деятельности.

— Какова официальная статистика абортов?

— Официально — 1 млн в год. Реально, по экспертным оценкам, — 5–6 млн абортов в год. Дело в том, что все медицинские учреждения обязаны отчитываться о процедурах по прерыванию беременности, но реально отчитываются только муниципальные медучреждения. Частные клиники не дают информации, сколько и каких они делают абортов.

В стенах нашего комитета есть предложение запретить делать аборты в частных медучреждениях. До сих пор этот запрет не введен. Идея обсуждается, но у нас нет поддержки от тех, кто участвует в принятии закона. Данная находка еще один весомый и серьезный аргумент вновь вернуться к этому вопросу и запретить в частных клиниках аборты, разрешить только в муниципальных в рамках обязательной медицинской помощи, и, соответственно, в этом вопросе будет прозрачность, где и какие делаются аборты. Однако тут тоже надо быть осторожными, так как запрет может вызвать всплеск открытия подпольных гинекологических кабинетов.