Сильная власть как государственный идеал России

Часто сталкиваюсь с удивляющим меня до глубины души явлением — неразличением духов добра и зла в политике. Люди по совершенно формальным, внешним признакам могут считать сходными власть имперскую и власть коммунистическую, или находить некую смысловую преемственность между Российской Империей и СССР. Нисколько при этом не задумываясь о глубочайших внутренних различиях этих государственных формирований.

Неопределённость убеждений и шаткость любых начинаний

Без нравственной оценки мы будем смешивать самые различные по своему внутреннему содержанию явления.

Так, номинально воины и разбойники занимаются одним и тем же, — отнимают жизни у людей. При нравственном безразличии, если не желать входить в духовную суть деятельности тех и других, то можно сделать вывод, что между их профдеятельностями нет никакой принципиальной разницы. И те, и другие убивают.

Но в нравственной реальности разница есть и глубочайшая. Воины отдают свои жизни за ближних и за их благоденствие, разбойники же напротив отнимают и жизни, и средства к существованию у этих несчастных…

Смешивая добро и зло в нашей жизни можно прийти только к национальной катастрофе.

Николай Данилевский утверждал, что: «Как отдельный человек, так и целый народ может потерять твёрдость, ясность и определённость своих убеждений, и результатом этого будет в обоих случаях шаткость всех поступков… Убеждения народа могут потерять свою цельность, своё единство, разделиться так, что ни одно из них не будет иметь бесспорно преобладающей силы. Тогда, очевидно, то или другое из них будет брать перевес, смотря по случайным обстоятельствам»
Ясность и определённость самосознания, чёткое представление о своём месте в мире и о своём историческом предназначении расшатываются у нации вследствие духовных смут и социальных потрясений.

Мы видим, что в России даже через десятилетия после революционного всероссийского взбалтывания русским очень непросто вернуться к ясному и незамутнённому взгляду на свою страну и свою историю. Как после тяжёлой контузии, возвращение сознания происходит постепенно и не всегда в полном объёме.

При его замутнённости историчность, определённость убеждений может легко заменяться похожими суррогатами.

Смутные представления о сильной власти

Так, в России широко распространенно убеждение, что власть и страна должны быть сильными и независимыми. В этом видно консенсусно выработанное общенациональное мнение. Но при более глубокой попытке прояснить этот национальный идеал мы попадаем в область сознания, которая всё ещё не вполне отошла от революционной контузии и выдаёт самые причудливые галлюцинации, вплоть до различных форм сталинизма.

Как правило, в той или иной степени повреждённой оказывается религиозно-нравственная оценочная шкала. Без религиозного идеала власть и государственность становятся своей противоположностью. Власть становится антивластью, а государство — антигосударством. Об этом часто не хотят задумываться. Оттого происходит и удивляющая всех нас шаткость многих властных поступков.

Без религиозно-нравственной составляющей пропадает что-то очень существенно важное. Целеполагание власти и страны становится неясным и неопределённым или, что ещё трагичнее, противоположным всей предыдущей русской истории.

Необращение внимания на нравственный идеал власти и историческую традицию страны легко приводит к уравниванию самодержавной монархии и любого варианта тирании: тоталитарно партийного, олигархического или единоличного.

Формально сильная власть ещё ничего не говорит о её идеалах, о направлении её деятельности. И олигархия, и тирания, и единоличное правление могут достигать очень большой концентрации сил государства. Но, как правило, они будут преследовать частный или групповой интерес, а вовсе не общенациональный.

Власть, внутренне неподчинённая религиозно-нравственному идеалу, непременно скатится к произволу, так как не будет чувствовать выше себя никаких сил, перед которыми ей придётся дать ответ в своих действиях.

Произвол неизбежно проявится и в отношении национальной традиции. Власти будет гипертрофированно казаться, что она может делать со страной и гражданами все, что ей заблагорассудится. Будет стремиться то к мировой революции, то к социализму в отдельно взятой стране