Каким станет кино нового десятилетия?

Наверное, не случайно, что «Аватар» Джеймса Камерона вышел именно на стыке двух десятилетий нового века. Понятное дело, что делал это Камерон не нарочно, как доделал, так и выпустил. Но определенный символизм все-таки найти можно. Даже если не очень стараться.
Первое десятилетие XXI века определенно стало самым «технологическим» в истории кино. С каждым новым фильмом вселенные, которые создают для зрителей режиссеры и художники, становятся все более совершенными, все более реальными.

Придуманная в 1930 году для съемок фильма «Багдадский вор» технология chroma key (точнее ее прообраз) в последние годы была отточена до абсолютного совершенства. Сегодня, не выходя из павильона, режиссеры могут отправлять своих героев в любое место земного шара. Да что там земного, в любое место вообще. Хоть на далекую звезду, хоть в сказочное королевство. Эволюцию chromo key здорово отслеживать по сериалам. Например, сравнив первые сезоны сериала «Остаться в живых» со свежими ТВ-шоу, например, сериалом «Герои». В первом случае выглядит нелепо и халтурно, во втором - об использовании chromo key узнаешь только из ролика о создании сериала, на экране «наложение» компьютерного изображения на настоящее видно почти исключительно профессионалам.

Уже никого не удивляют фильмы, снятые вообще без натурных съемок. «Город грехов» и «300» были практически целиком сняты на фоне «зеленого экрана». В этих фильмах реальны только актеры, все остальное - плод работы компьютерных художников и инженеров. В снятом в 2004 году по аналогичной технологии фильме «Небесный капитан и мир будущего» главного злодея сыграл сэр Лоуренс Оливье, умерший в 1989 году. Тоже достижение компьютерных технологий. В 2002 году зрители увидели фактически первого «настоящего» компьютерного персонажа - Голлума из «Властелина колец». Уровень реалистичности, которого сумел достичь режиссер Питер Джексон, поражал воображение. Честно, иногда казалось, что это существо из плоти и крови, а не актер Энди Серкис, снятый с использованием технологии motion capture.

Может быть, поэтому обвинения в излишней любви к спецэффектам, к доминированию визуальных красот над содержанием, стали очередным штампом, которым кинокритики всех, кажется, стран мира клеймят мейнстримное кино. В чем-то они, несомненно, правы. В погоне за сумасшедшими красотами отдельные режиссеры, действительно, забывают про такие важные для фильма вещи как внятный сюжет, хороший сценарий и подобие какого-то смысла. С другой - аудиторию это не смущает. Правда, если вот этот аргумент про аудиторию привезти какому-нибудь отдельному критику, то в ответ вы услышите всевозможные вариации на тему «пипл хавает». Зрители-де в массе своей люди недалекие и художники должны им нести свет истины, а не наживаться на их безграмотности. Но на самом деле, как мне кажется, дело совсем не в этом. Дело в том, что последнее десятилетие изменило не столько кино, сколько представления зрителей о том, чего они от кино ждут.

Кино стало в первую очередь эскейперским. Основной и практически единственной задачей кинематографа стало создание альтернативной реальности, в которую зритель может хотя бы на чуть-чуть, но сбежать от своих проблем. В этом нет чего-то особенно нового, эта функция всегда была одной из основных как для кино, так и для, например, литературы. Но последние десять лет она стала главенствующей.

Именно за побегом из реальности люди идут в кино. И не то чтобы жизнь последнее время стала как-то особенно тяжела. Тяжело было всегда. Войны, терроризм, стихийные бедствия и техногенные катастрофы были тоже всегда. Отличие в том, что медийная революция 90-х, принесшая человечеству круглосуточные новостные каналы, широкополосный интернет и кабельное телевидение в каждом втором доме, принесла их в каждый дом.

Теракты 11 сентября, Беслан, война в Ираке и Афганистане, геноцид в Судане, этнические чистки в Африке и на Балканах, цунами в Юго-Восточной Азии и землетрясение на Гаити благодаря технологическим достижениям в сфере медиа из локальных катастроф стали катастрофами планетарными. Сидя перед компьютером или телевизором в Москве или Мадриде, человек видит одни и те же ужасы и страдания. И видит их регулярно. Буквально каждый день. И от этого безумного информационного прессинга хочется куда-то сбежать, например в кинотеатр. Майкл Мур в гениальном фильме «Боулинг для Коломбины» выдвигал предположение, что именно круглосуточное новостное телевидение несет ответственность за тот панический страх, в котором живет среднестатистический американец. И что именно эта культура страха порождает нелепые и страшные преступления, подобные расстрелу в школе Коломбайн. Что, наверняка, верно. Обратной же стороной этого процесса является взрыв популярности эскейперского кино. Мы хотим сказок, страшной реальности хватает и без посещения кинотеатра.

И именно в этом, как мне кажется, и кроется секрет феноменальной популярности «Аватара». Да, история очень простая и насквозь предсказуемая. Но большинство зрителей пришли не за историей. И даже не за уроком про «берегите природу, мать вашу». А за шансом оказаться на другой планете. Недавно в газете Daily Mail прочел забавную заметку про людей, у которых после просмотра «Аватара» началась депрессия из-за невозможности улететь на Пандору на ПМЖ. И я таких людей очень хорошо понимаю.

Но самое интересное, наверное, это феномен «Аватара» в нашей отдельно взятой стране. Сборы в почти $80 млн (только) - это взрыв мозга. Забыты сразу все вроде бы ставшие прописными в последнее время истины: что на новый год люди хотят смотреть только российское кино, что американский фильм, особенно такой пафосный, никогда не сможет побить отечественные рекорды, что емкость российского кинорынка пока недостаточно велика, чтобы фильмы могли собирать такие деньги. Оказалось, что все это ерунда. Даже в условиях, когда «Аватар» оставляли на одном экране, отдавая остальные «Шерлоку Холмсу» и «Черной молнии», он все равно собирал полный зал и, что особенно важно, собирал больше денег. И дело не во всенародной любви к режиссеру Камерону, дело в желании хотя бы на минутку сбежать из снегов во флюорисцентные леса Пандоры.

Та часть российского кино, которую принято хвалить за гениальность и называть независимой и талантливой, вот уже много лет не снимает такого кино. И совсем не потому, что нет денег или нет доступа к технологиям. Просто позитивное кино у нас как-то не приятно считать искусством. Искусство - это говно, страдания и жестокая российская действительность. Это чернуха, которую год от года показывают в кино (в ограниченным, к счастью, прокате) или по телевизору. А хочется совсем не этого. И наверное не случайно, что все рекордсмены нашего проката - это сказки, фантастика или мультики.