Новый министр культуры: пощечина общественному вкусу

Министр культуры Владимир Мединский знает, что надо смотреть и читать российской публике.

Владимир Путин достиг управленческого дзена. Владимир Мединский в качестве министра культуры может соперничать разве что с Игорем Холманских в качестве уральского полпреда. Но градус абсурдизма придется поддерживать. Росмолодежь должна возглавить Света из Иваново.

Такое уже бывало. Граф Дмитрий Хвостов, ставший для поэтов пушкинского круга символом бездарности, был в 1797 году назначен обер-прокурором Святейшего Синода. Писал оды императору, преподносил сочинения митрополитам и архиереям… Мединскому, конечно, больше подошел бы не Минкульт, а министерство по коммуникациям. Но оно в России почему-то слеплено с Минсвязью, а там нужны совсем другие управленцы — технократы. Хорош был бы Мединский и в Минобразования — нет сомнения, что он быстро выдумал бы что-то вроде уваровской триады «православие, самодержавие, народность» и придал бы завершенный вид образовательной реформе.

К управленческому дзену Путин шел долго — вспомните, сколько было разговоров о Тине Канделаки как министре образования. И все же не решился. Но нет сомнения, что опыты в данном направлении будут продолжены. 

До того как продвинуться по партийной линии, Мединский (41 год) занимался в основном пиаром: в посольстве России в США, PR-агентстве со странным названием «Корпорация Я», налоговом ведомстве. Затем, на рубеже 1990-2000-х годов, работал в избирательном блоке «Отечество» советником Георгия Бооса. Потом Мединский понял, на кого ставить, и все дальнейшее — история успеха: руководитель московских единороссов, депутат Госдумы, замруководителя Центрального исполкома «Единой России», член комитета по экономической политике, председатель комитета по культуре…

Мединский — это прекрасный ответ недавней «Прогулке с писателями». У вас есть Борис Акунин? А у нас — свой историк-беллетрист. Автор, кажется, 16 книг, 14 из которых вышли в 2010-2011 годах. Причем книги довольно большие — некоторые по 500-600 страниц. Авторский коллектив «Мединский» специализируется на книгах по истории пиара и, главное, на разоблачении «русофобских» настроений. Его труды озаглавлены «О русском пьянстве, лени и жестокости», «О русской угрозе и секретном плане Петра I», «О русской грязи и вековой технической отсталости» и т. д.

Выделяется среди этого увесистого собрания, сразу бросающегося в глаза на книжных прилавках, том «Мифы СССР: 1939-1945». Историк Алексей Исаев, специалист по Второй мировой войне, отмечает, что история от Мединского опирается на три «А»: агитпроп, ахинея и алогичность. Похоже, Мединский ничего не знает о пакте Молотова — Риббентропа и секретном протоколе к нему. Верит в историю героев-панфиловцев, разоблаченную Главной военной прокуратурой еще в 1946 году. «Возможность сказать какую-нибудь ахинею Мединский не упускает даже на ровном месте, — продолжает Исаев. — Рейхстаг он считает «главным опорным пунктом в обороне Берлина, который позволял контролировать весь центр города», думает, что под Сталинградом немцы боялись русской морской пехоты «с разукрашенными маслом и гарью лицами Рэмбо»…

Совсем особые отношения у Мединского со статистикой.

Он уверяет, что в первый день войны немцы потеряли 300 самолетов, а в первые месяцы войны «мы выходили на паритет по потерям» с Германией. Если бы упраздненная недавно Комиссия по фальсификации истории занималась делом, от книги Мединского она бы не оставила камня на камне. Кредо свое Мединский излагает в одной из колонок в «Комсомольской правде»: «У нас в нашей 1000-летней истории сокрыты огромные богатства. Это беспримерные подвиги предков, 100-процентно позитивные примеры верности, героизма, преданности Родине. В отличие от все-таки зациклившихся на Катыни поляков мы много чего можем поднять на щит. Но, в отличие от них, мало что делаем».

В публицистике Мединского явно много беллетристики, и в этом году он сделал логичный шаг — написал роман «Стена», исторический детектив (XVII век). В нем подчеркивается «выдающаяся роль патриарха Гермогена в спасении Отечества от Смуты», оборона Смоленска 1611 года вызывает массу параллелей с тем, что происходило на смоленской земле в 1941-1945 годах, есть в романе и чистая жертвенная любовь, хвалит книгу руководитель издательства Московской Патриархии протоиерей Владимир Соловьев.

Беллетристику Мединского на предмет плагиата, разумеется, никто не анализировал. Но вот с диссертацией по теме «Проблемы объективности в освещении российской истории XV-XVII веков» получился скандал. Редакция интернет-журнала «Актуальная история» обнаружила массу заимствований (без ссылок, разумеется) даже в автореферате диссертации.

Если бы не заступничество единороссов, Мединский мог бы стать полноценным борцом за улучшение предпринимательского климата. В 2010 году в его приемной, чей адрес совпадает с адресом «Корпорации Я», провели обыск сотрудники отдела по налоговым преступлениям УВД ЦАО. Они полагали, что фирма сообщила налоговикам заведомо ложные сведения. Но когда за депутата вступились его коллеги, МВД осталось ни с чем.

В середине 2000-х годов Мединский сотрудничал с пивными, табачными, игорными и рекламными компаниями. Он лоббировал множество важных законопроектов, вокруг которых велась активная борьба. Так, законопроект о регулировании игорного бизнеса, внесенный Мединским, экс-главой Таможенного комитета Валерием Драгановым и еще рядом депутатов, был выгоден крупнейшим операторам рынка.

Предприимчивый депутат и плодовитый писатель теоретически мог быть рекомендован Путину в министры культуры Никитой Михалковым. Два года назад он помог Михалкову, чьи «Утомленные солнцем — 2» провалились в прокате. После того как Мединский назвал фильм «идеологически значимым и исключительно нужным стране, правильным кино», на него по всей стране стали принудительно водить школьников.

Что будет поддерживать Минкульт Мединского, легко себе представить. Кино a là Михалков. Исторические романы a là Мединский. Новый министр, без сомнения, знает, что нужно смотреть и что читать его населению России. И четко понимает разницу между массовой и элитарной культурой. Всем писателям есть достойный ответ: «Я сам писатель!» Ну а если и будут какие злоупотребления — жалобы от недовольных деятелей культуры, ручейки финансирования через родственные фирмы — то с этим будут разбираться уже потом.

Кино Доля ангелов