Только 4% россиян являются истинными христианами

Православные встретили Пасху. Почему многие в этот день идут не в церковь, а на кладбище? Сможет ли православие одолеть культ потребления, ставший новой религией нашей жизни?

Об этом и многом другом «АиФ» поговорил с приходским священником Валерием Степановым, иереем церкви Мартина Исповедника в Алексеевской Слободе. Этот столичный храм известен своей благотворительной деятельностью. Его клирики и прихожане помогают бездомным, духовно окормляют интернат для детей-инвалидов, проводят чаепития для ветеранов войны.

И министры, и бомжи

«АиФ»: - Отец Валерий, на Пасху храмы у нас полны, а в обычные дни на службах, бывает, по 2-3 человека стоят. Не удручает, что люди вспоминают о Боге лишь по праздникам?

В.С.: - Это не совсем так. В будни на богослужении действительно мало людей, но в воскресные дни много прихожан. С другой стороны, людей, у которых есть дар жить напряжённой духовной жизнью, во все времена было мало. В нашей стране христианские традиции были уничтожены. Единственная укоренившаяся традиция - советская. Мне даже пожилые люди говорят: «Утром в Пасху я всегда иду на кладбище». Почему на кладбище, а не в храм?! Храмов-то раньше было мало, и попасть в них на Пасху было трудно. А люди как-то хотели этот день отметить. Они сердцем чувствовали, что это великий праздник. Вот и шли на кладбище, где похоронены их предки. Пасха - главный день в жизни христианина, и те, кто имеет опыт встречи с Христом, конечно, идут в храм. А усопших мы поминаем на Радоницу.

«АиФ»: - По данным соцопросов, 75% россиян относят себя к православным, но регулярно ходят в храмы, а причащаются лишь 4% из них! Какое-то поверхностное христианство у нас получается...

В.С.: - Формально выходит, что да, эти 4% и есть христиане. Остальных мы называем невоцерковлёнными людьми. Но надо очень серьёзно отнестись к тому, что они сами называют себя православными. Значит, им небезразлична христианская культура и у них есть желание прийти к Богу, изменить себя к лучшему. Церковь у большинства людей имеет подлинный авторитет, они ей доверяют, и им важно, что она скажет по тому или иному вопросу в их жизни, пусть не духовной, а бытовой. Кроме того, Церковь - единственный институт, объединяющий сегодня все слои общества. Как приходской священник могу об этом говорить с уверенностью. Мне приходится общаться со всеми - от министров до бомжей.

«АиФ»: - Тем не менее на отдельные храмы и на Церковь вообще участились нападки. На 22 апреля даже намечен молебен «в защиту веры, поруганных святынь». В чём причина, как считаете?

В.С.: - Я бы отметил две. Во-первых, это глубокое непонимание многими соотечественниками того, что есть Церковь. Люди говорят и действуют на основе ложных стереотипов. Сколько раз мне приходилось слышать: «Церковь должна...» Но никто никогда не говорит, что должен он сам по отношению к Богу и ближним! Во-вторых, надо признать, что мы сами - члены Церкви, священники и миряне, - не всегда на должной духовной высоте свидетельствуем о евангельских ценностях. Сегодня наш ответ на все нападки и акты вандализма - это усиленная молитва. Для неё и соберёмся 22 апреля у храма Христа Спасителя.

«Вера - не кофе»

«АиФ»: - Многие ходили бы в храм, но их что-то отпугивает: на кого-то старушки шикнули, кого-то священник на исповеди отчитал. Ну и главная претензия: непонятно, что говорят. Почему бы не отказаться от церковнославянского языка в пользу современного?

В.С.: - Иногда чуть ли не в ультимативной форме говорят: «Вот это поменяйте, от этого откажитесь!» Друзья, но, прежде чем что-то менять, надо узнать, что это такое, с чем это «едят»! Придите для начала на службу, помолитесь на литургии, попробуйте разобраться в увиденном и услышанном. Начните с этого, и вам многое станет понятно.

Нет, мы всегда хотим на готовенькое! Как быстрорастворимый кофе: развёл - и отлично.

Отвечу по сути. Первое: время шикающих старушек ушло. Сейчас если шикают, то по делу: например, когда человек по мобильному телефону в храме говорит. Священник отчитал? Но, если ты совершил ошибку и у тебя нет покаяния, священник будет с тобой строг. А почему он должен сюсюкать? Но всё-таки мы стараемся каждого пришедшего в храм утешить. У нас столь жестокий мир, что многие находят утешение только в церкви.

Теперь про язык. Да, со слуха тяжело воспринимать то, что звучит на богослужении. Но, если есть искренний интерес, вы сами можете взять текст литургии, почитать его, в том числе перевод насовременный язык, - всё это есть и в Интернете. Ещё один важный момент. Церковно­славянский язык - особый, уникальный, он был создан специально для богослужения. На нём никогда не разговаривали, это язык высокого стиля, образный, красочный и поэтичный. Это достояние Русской православной церкви и всех её прихожан. А нам предлагают от него отказаться только потому, что он не всем понятен. Но язык некоторых писателей - причём великих - тоже понятен далеко не всем. Что ж, теперь перестать издавать Достоевского?

Я согласен, что необходимы «миссионерские богослужения», где молитвы частично читаются насовременном языке и где есть некоторые пояснения. Но в целом это неразумно.

«АиФ»: - Бердяев почти сто лет назад писал: «Вся капиталистическая система хозяйства есть детище пожирающей и истребляющей похоти. Она могла возникнуть лишь в обществе, которое исключительно отдалось земным удовлетворениям». Церковь поможет совладать с культом потребления?

В.С.: - Церковь просто напоминает, что мы граждане неба и принад­лежим не только этой временной жизни, но и вечности. А культ потребления, увы, хорошо прослеживается и в отношении многих к самой идее веры. «Я тебе свечку, а ты мне хорошую зарплату!» «Я тебе две свечки, а ты мне здоровье!» Но в Церкви правило «ты мне - я тебе» не действует. Христиан­ство - это религия жертвы. Надо уметь отказываться от эгоистических помыслов. Любовь к Богу вообще не подразумевает выгоды. Никакого растворимого кофе!

Вот в США вроде высокий культ потребления. Но вместе с тем люди там очень религиозны, у них сложившиеся традиции, то, что называется комьюнити: небольшие сообщества на уровне городка или даже нескольких домов. Как раз это у нас утеряно.

«АиФ»: - А Церковь может это восстановить?

В.С.: - Именно это мы и пытаемся делать. Разные люди приходят в храм, знакомятся, общаются и вместе берутся за какое-то бого­угодное дело. Скажем, наш приход помогает бездомным. Каждое воскресенье привозим к Курскому вокзалу горячую пищу, одежду, медикаменты. Раздаём всем нуждающимся. Потом в течение недели наши прихожане, среди которых есть и юристы, помогают кому-то восстановить документы, кому-то связаться с родственниками, уехать домой.

К Рождеству и Пасхе совместными усилиями мы формируем свою аудиобиблиотеку - делаем записи небольших литературных произведений, выпускаем компакт-диски и в праздники дарим их прихожанам. При храме действует детская театральная студия. К Рождеству в одном из театров готовим представление.

Я считаю, нам надо серьёзно вкладываться в детей - и в своих, и в чужих. Дети смотрят на нас и всё время учатся. Надо помнить об этом, мы отвечаем за их первый, самый важный духовный опыт. Дети должны знать, что как христиане они не одиноки в этом мире. Да, часто они вырастают избалованными, сконцентрированными на себе. Отсюда многие проблемы. Но каждого человека надо сызмальства приучать к умению чем-то жертвовать, поступаться своим ради другого. Это принцип существования Церкви, а также человеческого сосуществования - не отторгать от себя чужую боль.