О плюсах еврейской национальности

Была у меня одна барышня. Хорошая, добрая, с большими, голубыми глазами. Правда, с немножечко странным лицом. Впрочем, не суть важно. Как-то раз я заехал к ней в гости, и вот, как только я собрался уходить, небрежно поправив прическу и поцеловав ее на прощание, она приобнимает меня так, и говорит, "Сережа, останься ненадолго, пожалуйста". Ну у меня на вечер особых планов не было, так что, хрена бы и не остаться. Ну и я ей так "А, собственно, почему бы и нет. Мне уже даже интересно" (я-то, наивный, полагал, сейчас опять начнется фантастиш и все такое).

Она загадочно молчит. Вдруг я слышу прелестный звук шуршания ключей в замочной скважине. "А я вот давно тебя с родителями познакомить хотела, да и они все ждут-не дождутся". И мило так глазками своими хлопает. Я, малость, прихуел, знакомство с родителями не входило в мои планы ни под каким соусом, ни в тот день, ни через неделю, ни через десять лет. Валить бы мне галопом, сшибая эту чудную семейную чету с воплями "Ты же говорила, что мы виндоуз переустанавливать будеееем!!!111", но было поздно.

Итак, заходит эдакая Образцово-Показательная Семья. Маман в каракулевом пальто и шапкой а-ля Галя из "Иронии Судьбы", и папик в кожаной дубленке, бобровой кепке и усатый. С внушительным таким пузцом. Любовный амортизатор на кого угодно. "Привеет, а это Сережа", - говорит моя подруга. "Эээ... Здрассти", - говорю я не разжимая челюсти.

А дальше было чаепитие, перекрестный допрос меня на тему как я собираюсь строить дальнейшую жизнь и все такое. Причем все это под заливистый типа одобряющий смешок мамы и серьезное "Одобряю!" папы. Тут разговор выруливает в русло "Ой, а сколько деток вы хотите? Я так давно уже хочу понянчить внучат! А ведь у вас с получатся очень красивые дети!".

Я выронил чашку. Мама, естественно, это заметила и елейным голосочком сказала "Ну, вы, мальчики тут посидите, а нам, девочкам, надо поболтать!". И мне, значит, подмигивает. Мальчикам, ага. Пятидесятилетний мальчиш-кибальчиш с пузцом размером с бронепоезд.

Ну все, думаю, пи*дец, меряй кольцо. Дальше был монолог отца, где он по полкам разложил нашу семейную жизнь, причем рефреном было "ну ты же мужик нормальный, не соскочишь, как чм* последнее?". Ситуацию надо было спасать. Все, что я мог тогда, это кисло улыбаться. Решение пришло само собой. Кое-как собравшись, я выдал "Вы знаете, Палсеменыч, вообще-то мне надо вам кое-что сказать. Это обо мне и ". "Что, уже? Нууу... Молодец! Уважаю!". И смотрел он на меня так, что в башке у меня все перемешалось, и вместо того, чтобы просто сказать о том, что никакая свадьба в мои планы не входит, я говорю "Вы знаете, дело в том, что... Ну вы уже заметили, наверное. Дело в том, что я еврей. А по обычаям моего народа нам запрещено жениться на нееврейках. В общем, как честный человек, я должен прекратить встречаться с вашей дочерью".

Две тягостные минуты он вминал меня взглядом в линолиум. Мысленно я уже считал выбитые зубы, переломанные кости и сопоставлял это с моей страховкой. Решительно она не покрывала вставные зубы. Наконец, он вздохнул, посмотрел на меня, встал и *я зажмурился на всякий случай* выудив из шкафа литровую бутылку "Главспирттреста" сказал "Бл*... Серега, ты честный мужик! Ты все правильно делаешь, и знаешь, что? Я тебя уважаю!". Потом мы с ним нахуярились до такой степени, что я пел ему хава-нагилу и учил готовить мацу.

PS: От слова "уважаю" меня теперь перманентно воротит
PPS: Барышню я так потом больше и не видел.