Белорусский феномен: в каком обществе здесь живут?

Президент Лукашенко недавно заявил, что белорусы до сих пор не знают, в каком обществе они живут, а потому гуманитариям нужно профессионально «дать должную оценку тому уникальному феномену, который представляет собой современное белорусское общество».

Это ж надо – дожили: только одному президенту известно, что народ опять в темноте прозябает. Сразу возникает вопрос: а чем тогда занимаются штатные идеологи в кабинетах власти по вертикали и по горизонтали, кроме того, что отливают в бронзу и бетон «Ключевые аспекты послания Президента народу»? И почему не слышно созидательного грохота в Информационно-аналитическом центре на вершине маяка, поставленного своевременно аккумулировать все шорохи вокруг себя и оперативно поворачивать идейные оглобли?
 
Кормчий негодует – он самолично «опытным путем» уже 18 лет прокладывает стратегическую магистраль, а целая армия ученых стоит в сторонке и только затылок чешет и в носу ковыряется. То есть они 18 лет гадают: и куда это наш вождь так азартно копает, все перетряхивает и все крылья (простите, внешнеэкономические приоритеты) меняет. А он: а подать сюда Тяпкина-Ляпкина! – А скажи, друг любезный, что это я соорудил и почему эта армия дармоедов с дипломами «не в состоянии помочь дельным советом нашим управленцам, которые не могут придумать ничего лучшего, чем слепо копировать чужие провальные схемы». Они что, все поражены неизвестной импотенцией и у них по плану кризис жанра? Может, они запродались внешним супостатам для диверсий, палки вставляют в колеса творцам, по элитным полям сажают мины и сверху дустом удобряют? А в какую сторону света и каким местом к народу повернуты другие ответственные товарищи? А впрочем, они все тоже обязаны «жесточайше спрашивать» и во все щели заглядывать.
 
Может, генами предопределено? Посмотрим на богатый исторический опыт российского самодержавия, которое осеняло белорусов когда-то крыльями двуглавого орла. Вот император Павел I, взойдя на трон в 1796 г. и не веря паркетным советникам, повесил на Зимнем дворце почтовый ящик для жалоб и предложений по улучшению бытия. К чему привел этот опыт единого окна? Благодарный народ так закидал этот скворечник гласности стенаниями, что царь не смог отличить правды от ябед, ужаснулся океану скорби и прекратил референдум. Ходоки из Беларуси просто не успели припасть к его ногам. Вот оно – родимое начало!
 
Потом пришли предводители серпа и молота и сразу поделили трудящихся на тех, кто будет сажать других и наблюдать за восходом светлого будущего, и тех, кто будет сидеть и трудом исправляться в ожидании появления того же светлого будущего в тюремной форточке. Все радостно похоронили цепи прошлого и на голом пустыре стали строить уникальный «военный коммунизм» для трудящихся и феноменальный социализм в упряжке с рынком при монолитном идейно-политическом единстве народа вокруг центрального вещателя и вешателя. Но даже при незаметной разнице всего-то в одну букву “рыночный социализм» не устоял. Его судьбу разделил “развитой социализм”, а затем строители вконец обессилели при возведении строек “зрелого социализма”. Их руки онемели, когда они увидели, что потоки созданного ими общественного богатства лились мимо и осыпали их только брызгами. Думали одно, говорили второе и делали третье. Все врали друг другу, а белорусы ко всему этому еще и, в отличие от всех, и воровали, и фигу в кармане держали.

Значит, работали одной рукой, а вовсе не “не покладая рук”. Знамо дело, это вражьи голоса говорят, что штурвал крутят не все мозолистые руки.
 
В итоге и передового авангарда не стало, и стройки коммунизма мышами наполнились, и передовики всякого рода соревнований поникли головами и разбежались. В итоге невиданный монолит общественного устройства, дискредитировав свою победную поступь в глазах мировой общественности, рухнул под тяжестью собственного дутого величия и от апатии бурно аплодировавших площадей и залов. Это всемирно-историческое событие так всполошило и удивило властителей дум, словно работяги сбежали не просто из тюрьмы, а из лучшей в мире образцово-показательной оранжереи.
 
Ясное дело, на руинах царил хаос, а слепой пастве не хватало элементарной дисциплины и геометрического порядка. Решили опять стадо выводить на плацпарады колоннами. В 1995 г. один немецкий корреспондент спросил нашего молодого президента: скажите, «какая модель демократии является оптимальной для Республики Беларусь?» А в ответ он услышал, что белорусам «соответствует немецкий порядок, как при Гитлере". То есть Гитлер – демократ и созидательный менеджер, а нацистский порядок – так и вовсе общенародное государство, где все доказывают это дружным «ура». И не спрашивайте евреев, чем их обидел этот общественный идеал. Их все и везде обижали. А как быть с теми, кто помогал фюреру укоренять этот элементарный немецкий порядок под ненавистными бело-красно-белыми флагами? Ладно, в Нюрнберге осудили фашизм, да и восторг от режима покойника длился недолго. Видимо, не дали развернуться во всю ширь.
 
Потом снова воскресили рыночный социализм, прививали социально ориентированную экономику и экономическое чудо, ввели равенство школьника с президентом, недавно даже запретили кризис и внедрили государство для народа, но не едет модель, не озаряет все кругом и все тут. И дебюрократизировать ее пробовали, и либерализировать, и сочетать Запад с Востоком, и демократический централизм с управляемой демократией, и скрещивали президента с парламентом, и куриные яйца с человеческими, и так брали, и сяк, но все равно получается либо тишайшее кладбище, либо непонятно что. Как ни мыкались и по вертикали, и по горизонтали, – все равно для производства «ложки цемента надо балансировать на грани уголовного кодекса и жизни» и внедрять отвергнутый чужестранный гнилой опыт.
 
В конце концов, может, невиданное чудище еще не определено в общепринятых словарях и энциклопедиях? А может, просто не надо извлекать живой дух из трупа и рассчитывать на самоотверженный энтузиазм и инициативу там, где проповедуется единство, стабильность, генеральный курс без отклонений и где для этого сами модельеры и стабилизаторы учат пресмыкательству, однопартийному разуму и без того бессловесное стадо? Потому осел и не везет, и упирается. Его манят отапливаемое стойло и пойло, а не пропагандистский “Дирол”. А это естественно.
 
Неужели и семнадцати лет оказалось мало под уникальный феномен, который закономерно в итоге превращается в невыразимую немощь. Можно уверенно констатировать одно: загнивание на глазах перерастает в омерзение и окоченение, в агульную млявасць и абыякавасць. Видно, белорусы боятся и не хотят открыто признаться в том, что столько времени в который раз напрасно надували мыльный пузырь и лелеяли омертвляющий идол.