Много визга вокруг реформ

Модернизация - это не только внедрение новых технологий, но и изменение законодательно-нормативной базы в соответствии с принципами рациональности и справедливости. В свою очередь, новые идеи и технологии могут разрабатываться как внутри страны, так и заимствоваться.  То, какие из них следует осваивать и внедрять, диктует рынок, но при этом должна соблюдаться честная конкуренция.  Государству же  полагается следить за тем, чтобы экономические субъекты соблюдали правила игры – для этого создана Антимонопольная служба и всевозможные надзорные инстанции. Правда, эти ведомства не всегда действуют эффективно, порой дают необоснованные преференции госкомпаниям, не обходится и без коррупции. Тем не менее, сам механизм существует, хотя и нуждается в регулировке. Однако в сфере науки все обстоит совсем иначе.

Если кто думает, что приватизация затрагивала только материальные объекты, то напрасно.  Административно-командная  система АН СССР без существенных изменений преобразовалась в РАН, руководство которой пробило создание пожизненных синекур для небольшой прослойки ученых – своих академиков. Если бы речь шла только о «поддержании  штанов», то это было бы не страшно. Даже, в конце концов, можно было бы махнуть рукой на то, что при участии академиков РАН распределяются финансовые ручейки, выделяемые из бюджета на научные исследования.  Однако то, что этот рудимент давит конкурентные научные школы и перспективные разработки, используя «административный ресурс» и «черные» технологии, препятствует модернизации страны. Ничего с этим не поделаешь - не может позитивно отражаться на внедрении  прорывных технологий барьер из экспертов, склонных отрицать очевидные факты, когда те противоречат их любимым догмам и теориям!

 Парадоксальность ситуации состоит в том, что, несмотря на очевидность необходимости изменения РАН - с этого-то и надо было начинать модернизацию,  реформы никак не могут состояться. Должно быть, исполнительная  и законодательная власть уповают на саморегулирование, ожидая, что ученые сами во всем разумно разберутся.  Тогда как открытое вмешательство в процесс  вызовет вал обвинений в том, что власть посягает на святое. По меткому выражению Никиты Хрущева, «реформировать РАН, все равно, что стричь свинью – визгу много, а пользы – с гулькин нос». Вот и сейчас, реформы еще не начались, а уже поднялся крик, что изменение системы РАН добьет отечественную науку и тогда те ученые, кто еще этого не сделал, уедут из страны.

Что касается самого «научного мира», то саморегулироваться ему совсем не просто. Поскольку обычная для всякого закрытого сообщества подковерная борьба за рычаги и портфели, усугубляется стремлением сохранить доминирующее положение тех направлений и научных школ, которые традиционно поглощают львиную долю отпускаемых на науку средств. Понятное дело, что удержание «рубежей науки» невозможно без контроля над рецензируемыми изданиями и, надо полагать, эти огневые точки будут защищаться от инакомыслия до последней капли крови. В свою очередь, РАН, опираясь на  «приватизированное» право выступать от лица всего научного  сообщества, создала инструмент для конкурентной борьбы -  Комиссию по борьбе с лженаукой, чьей задачей стало шельмование новаторов, развитие идей которых  содержит угрозу для отмирающей парадигмы.   

Но почему научная инквизиция возникла именно в России, а не в какой либо другой стране? Все просто: только у нас Академия Наук сохранилась рудиментом той эпохи, когда рулили парткомы, а партийные академики боролись с неугодными доносами в ЦК.

 Сегодня со всех сторон раздается критика руководства РАН. Недавно, к примеру, было опубликовано открытое письмо  к  председателю комитета по науке ГД, составленное по итогам развернувшейся в сети дискуссии. Подход  разумный – реформы, конечно же, нужно начинать с изменения Государственной научной политики, определяемой депутатами и реализуемой правительством. В свою очередь, РАН должна перестать распределять средства и превратиться в общественную организацию. Причем её экспертные функции должны осуществляться публично, а НИИ финансироваться напрямую, минуя посредника в её лице.

Однако тут встает вопрос, какие направления, кроме наукоемкой оборонки, должны быть приоритетны.  А их определяет Совет по науке при Президенте РФ, в котором много академиков РАН, но нет никого, кто бы представлял «альтернативные» направления науки. Между тем, как показывает история с холодным синтезом, пренебрежение новыми знаниями может оборачиваться глобальными ошибками в прогнозировании и недооценкой весьма перспективных направлений. Сейчас же, когда с каждым годом растет число подстерегающих человечество напастей – природных, социальных, политических и экономических, прозевать перспективную прорывную технологию может обернуться билетом на тот свет.

Все разговоры о том, что реформирование РАН - внутреннее дело самих ученых - попытка   небольшой кучки академиков, прикрываясь интересами науки, сохранить право монопольно говорить от ее лица. Только не думаю, что налогоплатильщикам придется по вкусу  оплачивать такую форму организации научного прогресса, когда их средства идут не столько на научные изыскания, сколько на содержание  научно-чиновничьей элиты. Поэтому не вызывает сомнений, что до тех пор, пока не будет внятной научной политики, попытки реформирования РАН обернутся, скорей всего, лишь перенаправлением денежных потоков в другие карманы.  

Дутый авторитет РАН держится на мифах. Например, миф о компетентности её академиков. Однако можно привести немало примеров, когда   члены РАН  в своих публичных выступлениях несли вздор и околесицу. За примерами далеко ходить не надо – достаточно вспомнить, какую чепуху  академики Захаров и Кругляков сочиняли насчет УСВР Петрика. Тут уж одно из двух: либо эти великие умы безграмотны, либо публику держат за дураков, которые проглотят любую глупость, коли она подкреплена авторитетом РАН. Скорей всего, справедливы оба предположения, ибо Кругляков в такие моменты выглядит трогательно искренним.

 Еще поддерживается миф о высокой нравственности академиков и их беззаветной преданности науке.

Однако если проанализировать пиар кампании по травле неугодных ученых, то в них научная этика и рядом не лежала. Так с подачи Евгения Александрова пошла гулять из статьи в статью небылица  о торсионщиках, проевших сотни миллионов бюджетных средств (см.расследование Влада Жигалова: http://www.second-physics.ru/node/19). Из той же серии, кстати, и недавняя попытка оговорить Виктора Петрика, обвинив в присвоении секретной военной разработки. Сейчас иск к академикам о клевете рассматривает гражданский суд. Жаль, что это не военный трибунал, который бы покарал за воспрепятствование внедрению важной для обороноспособности государства технологии, а заодно спросил за то,  почему миллионы, затраченные в госинститутах на  разработку броневой керамики, так и не принесли существенного результата.

 Ну а  лапша про преданность науке не нуждается даже в комментариях. Если, конечно, под преданностью не подразумевать то, что, вцепившись в звания и кресла, многие академики до смерти из рук не выпускают.   Рынок рулит, так что даже Комиссию по лженауке, и ту, похоже, перевели на хозрасчет. Иначе как объяснить яростные нападки на изобретателей, чьи приборы и оборудование на практике показали свою эффективность? Возможно, кому-то не выгодны приборы, снижающие потребление горючего - вот кавитационные генераторы и попали под горячую руку борцов за чистоту науки. Появились фильтры Петрика, превосходящие все другие, представленные на рынке, и члены Комиссии кинулись их поносить, даже не удосужившись испытать присланные образцы.

Между тем, чрезмерное усердие комиссии загнало РАН в щекотливую ситуацию. Мудрецы чужие ошибки не повторяют, а проявлять категоричность в вопросах, где ощущается неполнота знаний, и вовсе свидетельствует не о большом уме. Это я к тому,  что отечественные светила переплюнули Парижскую академию, прославившуюся отрицанием метеоритов и аппаратов тяжелее воздуха. Презрев неясность, что считать лженаукой, академик Кругляков провозгласил, что постиг истинный критерий – «настоящий ученый всегда знает, где наука, а где лженаука и всегда одно от другого может отличить». Этот сногсшибательный аргумент позволил записать в шарлатаны множество научных школ. Под замес попал и холодный синтез, объявленный махровой лженаукой.  Причем, невзирая на то, что у его истоков стояли академики РАН: Дерягин, Барабошкин, Колотыркин, Казаринов …  Один из ведущих физиков-теоретиков в этой области, профессор Гареев (ОИЯИ, Дубна) был уволен с работы и вскоре умер. Были закрыты работы в области холодного синтеза профессора Л.Уруцкоева. Не сдавались только одиночки, например, Юрий Бажутов продолжал проводить «Российскую конференцию по холодному синтезу». Проигнорировал решение комиссии и академик РАН Роберт Нигматулин.

Сегодня, когда аппараты холодного синтеза Андреа Росси вызвали похвалу членов Шведской королевской академии наук и ими заинтересовались эксперты НАСА, а сам Росси приглашен в Белый Дом, представляется очевидным, какого маху дали академики, дезинформируя правительство относительно разработок в этой области. Вот скоро Европа примется решать энергетические проблемы с помощью холодного синтеза, и тогда резко упадут цены на энергоносители. Подобный поворот грозит разрушить сырьевую экономику России, и если до этого дойдет, ученым примутся пенять, что те вовремя не предупредили. Да только  ученые  здесь не причем, поскольку советниками и экспертами привлекаются те самые академики-администраторы, которые десятилетиями вбивали миллиарды в горячий термояд и по их расчетам еще надо лет тридцать-сорок подождать. Между тем, дошло до того, что было оказано давление на Роспатент, который перестал выдавать патенты в области холодного синтеза. 

У самого героического из академиков,  руководителя Комиссии по лженауке, Эдуарда Круглякова, Петрик подметил старческую деменцию, и тот, будто стремясь подтвердить диагноз, обидевшись, обратился в суд. К сожалению, тут вмешался кто-то здравомыслящий и убедил старичка отозвать нелепый иск, а поэтому истории отечественной науки не суждено пополниться забавным прецедентом того, как академик добивался в суде признания, что не совсем дурак.

Если всерьез заниматься реформами, то, прежде всего, необходимо предоставить равные возможности всем научным школам, вне зависимости от того, какого о них мнения комиссия Круглякова.  Также следовало бы разобраться с засильем в науке фарисеев, тормозящих все прогрессивное, ради создания видимости собственной значимости. В общем, убрать в науке заторы из бюрократов сегодня более важная задача, чем любые политические игры. Объясню  почему.

Сколько бы не боролись политики и общественность за бразды правления и честные выборы, конкретное направление, куда рулить, и что делать, определяется компетентными специалистами и аналитиками. А перспективные и стратегические направления, также как и решения проблем, зависят от имеющихся изобретений и открытий. Мы только тем и отличаемся от других приматов, что способны творить и воплощать знание. Качество этого знания и его носителей определяет наше будущее. Именно поэтому все разведки мира работают на поиск прорывных разработок и открытий - это  реальная сила. Сколь бы не стал совершенен политический строй в РФ, до тех пор, пока стратегию будут определять бюрократы от науки, а пионерные разработки уничтожаться в силу их некомпетентности и неправильной организации научно исследовательского процесса, никаких перспектив страна иметь не будет.

Именно качество понимания и решения проблем - будь то кибернетика, энергетика, политика, экономика или образование, определяют наше будущее. И пока главные аналитики, судьи и эксперты - покрытые мхом бюрократы от науки, Россия обречена, кто бы и как не управлял страной. Глупцы, обретающие силу и власть - это только увеличение количества проблем, как текущих, так и для потомков. Нужно срочно умнеть, тем более, что это единственный ресурс который не девальвирует в цене, особенно в эпоху кризисов. А умнеть в национальном масштабе - значит создать условия для развития самых перспективных и альтернативных направлений, делающих возможными «асимметричные» решения. Российской науке – быть!

Ресторан Бульвар Дмитрия Донского