Бунт горожан и смирение дачников

Звонит Мамлеев. Писатель чудесный. Ему недавно исполнилось восемьдесят. Неделя как вернулся из Парижа. Заводит разговор о России, таинственной, метафизической, а дальше - об актуальном.

- На Западе все так ненавидят Путина. Значит, все-таки он за сильную Россию. Вы же за Россию, Сережа, я знаю. Послушайте, у нынешней власти много недостатков. Но может быть хуже... Кстати, у вас же передача на радио про книги. Хочу подарить вам свою книгу «Россия вечная».

- Была передача, больше нет.

- Батюшки! Да как же?

- А вот, сказали, что из-за моей политической позиции в ближайшее время нельзя мне появляться в прямом эфире с книжным обозрением.

- Сереженька, как же так?

- Спасибо Путину за это, Юрий Витальевич.

На самом деле, как бы это примитивно ни звучало, разговор с Мамлеевым - поколенческий.

Да, на демонстрации выходят семьями. Дочь-хипстер единодушна с мамой-коммунисткой. Но поколенческий диссонанс заметен даже в оргкомитете митингов. Кашин, Навальный, Чирикова, супруги Удальцовы очевидным образом отличаются от «политиков 90-х». Дело не только в желании сущностных перемен и решительности, хотя и в этом тоже, но и в широте. Условное «новое поколение» с аллергией (явной или скрываемой) воспринимает прямую идеологичность. Два известных дискурса: «Мы приличные либералы, остальные - зло» или же «Мы пламенные патриоты, остальные - зло» не то чтобы отмерли, но смотрятся как раздражающая клоунада и наследие герметичного общества. Или ладно, наследие XX века.

Герои XX века хотели бы вырастить себе наследников, но это провальная затея. Из юных адептов получаются големы с пустыми глазами и головами, бессмысленно повторяющие чужие слова и интонации.

На самом деле френдлента, где подряд идут тексты абсолютно противоположных направлений, давно уже усложнила мировосприятие не только читателей, но и тех, кто пишет, обмениваясь оскорблениями и через два дня мирясь, и так до бесконечности.

Я не хочу сказать, что идеи - фикция. Но хочу, например, сказать, что часто закостенелая идейность - псевдоним усталости, даже подкрепленная яростной риторикой.

Однако важнее остывания прежних идеологем, темы спорной и требующей подробных размышлений, есть другая тема. Природная. Биологическая. Поколенческое несовпадение - это разная степень заинтересованности в переменах.

Недавно в кафе Домжура я видел пожилых советских журналистов, которые, хихикая, чокались водочкой «за Путина», и в тот же вечер оказался в квартире, где нацболы чокались под дикий тост: «Смерть собаке Путина...» Те и другие вроде бы патриоты.

Только одни, уверяя себя, что не хотят возвращения 90-х (хотя времена не повторяются никогда), просто не хотят ничего. А другие хотят пространства для жизни - они распалены, ведь юность пришлась на время, когда их сажали, а их товарищей убивали сотрудники центра «Э». Может быть, то, что явится Путину на смену, будет не менее дурно, но это будет всего лишь повод снова сказать: «Нет».

Как правило, уставший - тот, кто «отбезумствовал». Тот, кто когда-то «повелся» на зов перестройки, вскоре горько обжегся, потом равнодушно пожимал плечами в нулевые, и мстительно желает своим детям и внукам не безумствовать, не пробовать и не жить. Он пугает «хаосом и распадом», а что предлагает? Смерть во сне средь заснеженного поля?

Человек, вступивший в нулевые в расцвете сил, будь он бизнесменом, журналистом, активистом, кем угодно, и столкнувшийся с практикой этой власти, имеет большие претензии. Претензии именно к нулевым и лично к тому деятелю, который намерен править пожизненно, все более отставая от времени и воистину приближая страшный сценарий для всех.

Упаси меня Бог от «поколенческого шовинизма». Я вообще с самого детства обожаю стариков, желательно древних и слабых, и перед ними благоговею, да и ясное дело: возраст - суть внутреннее состояние. Иная дожившая до наших дней темпераментная анпиловская бабушка в порыве гнева снесет к чертям Кутафью башню, а двадцатилетние осторожны, научены двойной морали. (К слову, и бунтуют против себя самих, против разъедающей двойной морали. С наибольшим воодушевлением идут на площадь рядовые сотрудники государственных СМИ.) Но я о законе больших чисел, о тенденции.

Жизнь конкретна, когда ты погружен в нее с головой, и видится отстраненно, через «концепции», когда умиленно сохнешь на берегу. Общественное событие, оказавшееся для тридцатилетнего в центре его жизни, может восприниматься шестидесятилетним как периферийное.

Собственно, многие «старшие» не очень-то и в курсе деталей времени, в которых кроется дьявол, а если в курсе - детали не остры, не болезненны, мелки. Стародавнее и свежее слипаются, словно веки... Можно назвать такую усталость историческим кругозором, а можно - выпадением из контекста. Ну, если напрямик, какое дело Виталию Третьякову до избиения Олега Кашина, Станиславу Говорухину до посадки Таисии Осиповой?..

Сегодня кто-то безогляден, в чем, наверное, есть безумие.

А кто-то просто хочет жить на даче.