Последний полет «кандагарского зверя»,

Историю с захватом «кандагарского зверя», RQ-170 Sentinel, не стоит рассматривать только лишь как эпизод информационной войны или же как будни американо-иранского противостояния. В ней есть очень важный военно-политический аспект, который, на мой взгляд, повлечет за собой серьезные последствия. Фактически, Иран продемонстрировал высокую боеготовность систем ПВО, что ставит под сомнение возможность США эффективно использовать свои ВВС в случае потенциального конфликта с Ираном. А это, в свою очередь означает, что в военной операции против Исламской республики США не могут гарантировать для себя приемлемого уровня потерь. 

Описание истории с американским БПЛА RQ-170 Sentinel, оказавшемся в распоряжении Ирана, не перестает поражать причудливыми извивами журналистской и политико-аналитической мысли. Уже не поражает, а забавляет зашоренность «научных экспертов», которые «съедают» все, что скармливают им прозападные медиа. Тех самых "научных экспертов«,которые в оценке не только Ирана, но и региона в целом — встают в «третью позицию» и свысока рассуждают о происходящих там процессах с позиций ориентализма и «отсталости Востока». 

До 4 декабря рассуждения свысока о потенциале региона в целом и Ирана в частности были свойственны и американским военным. В аккурат до того момента, когда на иранской территории, в 140 милях от ирано-афганской границы подразделением аэрокосмических сил Корпуса стражей исламской революции (КСИР) не был посажен «кандагарский зверь».

Признание сквозь зубы

Официальная позиция США в этой истории очень здорово напоминала поведение человека, прихваченного «на горячем»: от полного отрицания всего и вся до сжатого признания сквозь зубы. С самого начала, с момента объявления Тегераном о принудительной посадке БПЛА RQ-170, официальные представители Белого дома и Пентагона напрочь отрицали возможность захвата дрона и говорили о том, что речь может идти об «утере контроля» и крушении «одного из беспилотников», находящихся «в распоряжении американского контингента в Афганистане», выполнявшего функции наблюдения за обстановкой в этой стране.

Но одновременно с этим заявлением начали происходить внешне малозначительные и несвязанные между собой события, заставившие уже тогда думать о том, что все обстоит не совсем так, как утверждают официальные американские представители. Точнее говоря — все обстоит совсем не так. Нездоровое оживление было зафиксировано на американской военной базе в Кандагаре, в состояние повышенной готовности были приведены подразделения ССО в Афганистане, резко возросло количество проверяющих и Вашингтона, прилетевших в Кабул «все вдруг». Уже по этим признакам можно было сделать вывод о том, что произошло нечто чрезвычайное, но мозаика сложилась после того, как Тегеран опубликовал фотографии и видео того, что действительно оказалось в их руках.

RQ-170 Sentinel, перехваченный подразделением аэрокосмических сил КСИР, представляет собой новейшее и наиболее совершенное на сегодняшний день средство разведки. Информация об этом аппарате крайне скудна, несмотря на то, что он состоит на вооружении 30-й разведывательной эскадрильи США уже шесть лет, с 1 сентября 2005 года. С 2007 года аппарат был передислоцирован на базу в Кандагар, откуда он, по официальной версии, использовался для облета лагерей талибов в Пакистане. В частности, писали о том, что подобный БПЛА (общее количество их не разглашается), использовался как средство обеспечения во время действий сил специальных операций США в Абботабаде при ликвидации Усамы бин Ладена. 

При внешней логичности данной информации, она изначально вызывала определенные сомнения. Использовать аппараты такого класса для отслеживания передвижения мелких отрядов талибов сродни — это заколачиванию гвоздей лазерным прицелом, в чем американские военные ранее замечены не были. Применение нового дрона, сделанного по технологии «стелс» на этом театре военных действий, где у противника нет ни радаров, ни вообще средств ПВО в общепринятом значении этого термина, было совершенно необоснованно. Для решения подобных, в сущности, тактических задач существуют БПЛА «Predator», отлично себя зарекомендовавшие и более дешевые (стоимость «Predator’ов» — $4,5 млн, RQ-170 Sentinel — $6 млн). Так что если Sentinel и использовался для этих целей — то только короткое время и для тренировки расчетов.

Истинная цель его дислокации в Кандагаре (отсюда и название — «кандагарский зверь») — ведение разведки против ядерных объектов Ирана, то есть реализация программы, которую разведывательное сообщество США начало в 2005 году. В качестве основной базы для беспилотников тогда использовалась авиабаза Балад (лагерь «Анаконда») в Ираке. Выпущенные с территории Ирака дроны осуществляли весь комплекс технических разведывательных мероприятий против ядерных объектов Исламской Республики Иран. Особое внимание при этом уделялось объекту «Фордо» близ города Кум, где, по заявлениям американских и израильских спецслужб, расположен подземный завод по обогащению урана. 

Именно там, кстати, были сбиты в январе 2011 года два MQ-1 «Predator», с которыми в июле нынешнего года, по предложению иранской стороны, получили возможность ознакомиться российские специалисты. После изменения обстановки в Ираке и начала вывода оттуда американских войск, США, вполне логично и ожидаемо, переместили центр разведки против Ирана на афганскую территорию. Захват Sentinel’a стал абсолютным и неопровержимым доказательством того, что США на протяжении шести лет используют территорию третьих стран для совершения разведывательных операций против Ирана. Телеканал CNN, со ссылкой на свои источники в Пентагоне, сообщил что американские военные признали факт использования БПЛА RQ-170 Sentinel для наблюдения за ядерными объектами Исламской республики, а не для патрулирования афгано-иранской границы, как утверждалось ранее. 

Тот же источник сообщил и еще пару интересных подробностей. Во-первых, правительству Афганистана ничего не было известно о том, что с их территории американские специалисты запускали беспилотные летательные аппараты для наблюдения за стратегическими объектами на территории Ирана. Во-вторых, Центральное разведывательное управление США, отвечавшее за сбор информации, также не поставило в известность министерство обороны о целях, для которых использовался разбивший в Иране БПЛА. 

Впрочем, второе утверждение можно смело оставить на совести источника CNN, так как проведение подобных акций без сотрудничества с военными и использования их инфраструктуры — дело весьма маловероятное. Из сообщения того же источника следует, что информация о падении в Иране секретного БПЛА вызвала замешательство среди военных, которым «ничего не было известно о проекте, за который отвечало ЦРУ».

Это заявление поставило в интересное положение сразу двух высших должностных лиц США — Барака Обаму и Хиллари Клинтон. Если первый все же был несколько сдержаннее и на совместной пресс-конференции с премьером Ирака Нури Малики лишь заявил: «я не буду комментировать секретную информацию, относящуюся к деятельности разведки. Как уже было сказано, мы требуем его возвращения. Посмотрим, как на это отреагируют иранцы», то мадам госсекретарь выдала вовсе уж несообразное. Выступая перед журналистами вместе с главой британского МИДа Уильямом Хейгом, капитолийская валькирия заявила: «Мы очень четко выражаем свою озабоченность. Мы направили официальную просьбу о возвращении нашего утраченного оборудования, как поступили бы в любой другой подобной ситуации (подчеркнуто мной — И. П.)в отношении любого другого правительства мира». Воля ваша, но это что-то уж совсем новое в международных отношениях — требовать возврата шпионского оборудования, захваченного второй стороной на собственной территории. 

Примерно в аналогичной ситуации, в мае 1960, когда наши советские ПВО «завалили» U-2, который пилотировал Пауэрс, американская сторона подобных требований не предъявляла. Впрочем, ныне у нас «однополярный мир», и держава-полюс уже совершенно открыто говорит, что международное право — это право сильного. А может, в основе этого требования — элементарная жадность, шесть миллионов «зеленых» все же. Но «интересности» в истории с Sentinel’ом на этом не заканчиваются. 

Буквально на днях президент Обама признал, что после исчезновения RQ-170 над Ираном «коллеги по Капитолийскому холму» предлагали ему провести спецоперацию для спасения аппарата или его уничтожения. Однако президент, по его словам, отказался, посчитав, что вторжение десанта или обстрел территории Ирана могут быть восприняты Тегераном как объявление войны.  Не могу не заметить в этой связи, что Нобелевская премия мира серьезно влияет на образ мышления политика. Предложение совершить акт неспровоцированной агрессии в отношении суверенного государства Обама решительно отверг, ради «сохранения мира во всем мире». Столь же миролюбиво Обама поступил и со своими советниками — он их не уволил, он не вызвал к ним санитаров, а лишь дал им понять, что выдвинутое ими предложение в данной ситуации неуместно. Голубь мира, однозначно!

Однако и самой информации о том, что возможность подобной операции рассматривалась, причем — минимум в трех вариантах (рейд спецназа США по иранской территории, постановка задачи уже находящейся в Иране агентуре на поиск и взрыв дрона и нанесение бомбо-штурмового удара по точке предполагаемого падения) более чем достаточно для далеко идущих выводов. Первый из которых — вопреки всем уверениям официальных лиц и медиа, захват Ираном RQ-170 Sentinel является серьезной потерей для США.

«Груда обломков» или нечто большее?

Первоначальная американская версия гласила: «У иранцев появилась груда обломков, и они пытаются сообразить, что им с ней делать». Иранцы ответили публикацией видеоролика, на котором дрон был запечатлен во всех ракурсах. Тогда американцы объявили, что на видео вообще не дрон, а фанерный макет. «У него окраска не та и швы не такие», — на полном серьезе писал анонимный эксперт в солидном The Diplomat. На это иранцы сделали неотразимый ход в лучших традициях столь любимой мною стратегии непрямых действий — они просто промолчали, проверяя крепость нервов официального Вашингтона. Нервы оказались никчемными, и требование Госдепа и лично Обамы вернуть дрон США «взад» расставило все на свои места. 

Следующим шагом американских специалистов по пропаганде стало заявление о том, что захват RQ-170 Sentinel не даст Ирану никаких преимуществ. Согласно навязываемой нам версии, данный тип беспилотника в силу его высокой технологичности не может быть ни воспроизведен, ни массово копирован. Ну, после успехов Китая в области копирования всего и вся, я лично уже ничему не удивлюсь, но есть и другая сторона вопроса — а кто вообще говорит о копировании? И без того из дрона можно извлечь массу всяких интересных вещей.

Так, например, главный редактор влиятельного международного журнала Jane’s International Defence Review, посвященного военным технологиям, Ник Браун считает, что беспилотник, построенный с применением стелс-технологии (для снижения заметности самолета), можно попробовать облучить радаром в специальной камере. Таким образом можно установить его «эффективную площадь отражения» и узнать, как он будет выглядеть на экране локатора. Иранцы также могут изучить материал, из которого сделан планер аппарата, а также другие компоненты снижения его заметности в радио- и инфракрасном диапазонах.

«Действительно большой удачей станет аппаратура. Какие именно приборы были установлены на данном самолете, неизвестно. Но в любом случае они, скорее всего, имеют отношение к связи и разведке, там должен быть и радар, и различные электрооптические датчики», — считает Браун. В Иране есть специалисты, поднаторевшие в «обратной инженерии», заявил Браун. Кроме того, по его словам, передав этот беспилотник дружественным государствам, Иран может заработать политический капитал.

«Все возможно, теоретически иранцы способны получить много ценного из захваченного самолета, но по-настоящему полезной информацией будет только та, которая касается систем управления», — сказал он. Такого же мнения придерживается и старший научный сотрудник Института оборонных исследований Вооруженных сил Великобритании Элизабет Куинтана, которая считает, что любые американские технологии, связанные с беспилотной авиацией, представляют большую ценность для Ирана, России или Китая. Словом, был бы объект, а уж иранские специалисты выжмут его «досуха».

Америке преподнесен неприятный сюрприз

И вот здесь совершенно необходимо сказать об иранских специалистах. Один из значимых выводов, который необходимо сделать из истории с поимкой «кандагарского зверя», заключается в том, что США переоценили свои возможности и, соответственно, недооценили возможности Ирана в освоении новейших технологий. Я неоднократно говорил о том, что европоцентризм и высокомерное отношение к научно-техническому потенциалу Ирана (пусть даже и в прикладных сферах) обернется для его противников весьма неприятным сюрпризом. Подобные утверждения неизменно вызывали саркастические ухмылки. Доулыбались... 

А между тем, надо просто кропотливо работать с информацией, чтобы понять, что Тегеран уже давно освоил методику ассиметричных ответов на военные угрозы Запада. И ответы эти в денежном эквиваленте обходятся ему гораздо дешевле, а в эффективности уже мало чем уступают «продвинутым» западным технологиям. Больше скажу — мало кто из иранистов обратил внимание на слова имама Хомейни о том, что «занятия наукой есть разновидность служения Исламу». Мало кто проанализировал объем средств, которые каждый год Иран вкладывает в науку и в человека. Расходы на образование в Иране составляли в 2010 году 5,8% от ВВП (в России — 4,1%), расходы на науку и НИОКР — 1,9%, что вплотную приближается к расходам на НИОКР ведущих стран Запада (в России — 1,2%). А рост показателя индикатора человеческого развития (Human Development Index) Ирана с 2005 года (кстати, с года избрания президентом страны М. Ахмадинежада) уверенно превышает показатели среднемировые.

Представлять Иран и аятолл религиозными фанатиками и мракобесами — дело для журналистов и псевдо-экспертов безусловно выгодное, гранты и место в медиа обеспечиваются при такой позиции автоматически. Но принимать исходящую от них информацию за чистую монету — чревато. Неожиданно может оказаться, что мир выглядит не совсем так, а точнее совсем не так, как об этом говорят СМИ. Но это к сведению, так сказать — о наболевшем...

Тревожные сигналы для США об успешности Ирана в высокотехнологичных сферах стали поступать еще несколько лет назад. В конце 2009 года громкий резонанс приобрела история с обнаружением на ноутбуках иракских повстанцев многих часов видеозаписей, перехваченных с американских беспилотников. В том же году европейские источники сообщили об ослеплении американского спутника-шпиона направленным лазерным лучом с территории Ирана.

В 2010, на американской базе управления беспилотными самолетами, которые ведут разведку в странах Ближнего Востока, был обнаружен кейлоггер — вирус, перехватывающий нажатия клавиатуры. Командование ВВС США заявило о том, что компьютерный вирус не был направлен на компрометацию военных систем. По официальным данным вирус не смог поразить систему управления полетами. Представители ВВС подчеркнули, что вирус ни в коей мере не повлиял на работу летательных аппаратов и выдали совершенно замечательную причину появления этого вируса: оказывается, его основное предназначение состояло в краже учетных данных пользователей онлайн-игр. 

Как оказалось — все это были тестовые испытания иранских возможностей. Которые закончились тем, что в случае с RQ-170 Sentinel иранским специалистам удалось подменить GPS данные, в результате чего он совершил посадку в том месте, где им было нужно. Таким образом, хакерам не пришлось взламывать системы связи устройства с центром управления США. Итог — в ближайшее время в Тегеране пройдет выставка для журналистов, на которой присутствующим будут показаны семь беспилотных самолетов-разведчиков США и Израиля, захваченных иранской стороной (три — американские, а четыре — израильские).

Ну и точку в дискуссии о том, мог ли Иран овладеть данной технологией, поставил на днях председатель совета директоров компании Google Эрик Шмидт в интервью CNN: «Иранцы необычно талантливы [в кибер войне] по некоторым причинам, которые мы не полностью понимаем». Впрочем, упорство некоторых «экспертов» в доказывании отсталости Ирана воистину безгранично. Когда уже во всем мире стало ясно, как в действительности произошел захват дрона, «аналитик по вопросам национальной безопасности» Ричард Абулафайя заявил, что с точки зрения потенциальных возможностей Ирана использовать данный дрон сравнимо с «попаданием Феррари в эпоху использование арбы». Национальной безопасности, которую так извращенно анализируют, стоит только посочувствовать. Более близок к истинной оценке произошедшего, как я считаю, все же Дэн Гур (Dan Goure) Института Лексингтона (Арлингтон, Вирджиния) который считает, что потеря RQ-170 Sentinel является «самым большим рождественским подарком нашим врагам за прошедшее десятилетие».

И еще один аспект этой истории. Анализ имеющейся информации заставляет меня весьма скептично относиться к версии о том, что в захвате дрона активное участие принимал российский наземный комплекс исполнительной радиотехнической разведки (ИРТР) 1Л222 «Автобаза». Как бы ни радовало российские патриотические чувства данная версия, но она не имеет под собой достаточных оснований. Прежде всего, нет никаких признаков того, что «автобаза» была поставлена в Иран. 

Ну и второе по порядку, а не по значимости — «Автобаза» является лишь частью мобильного комплекса РЭБ со станциями постановки помех СПН-2 / СПН-4. Основное его назначение — пассивное обнаружение различных РЛС и выдача соответствующей информации на средства огневого поражения. Фактически, она может только перехватить сигнал, получить с него информацию так же, как вы слушаете радио. А для того чтобы вклиниться в систему и получить контроль над управлением — нужно передать сигнал на борт этого аппарата, то есть необходимо другое устройство, которое, по всей видимости, является чисто иранской разработкой.

Иран оказался сильнее, чем думали

Историю с захватом «кандагарского зверя», RQ-170 Sentinel не стоит рассматривать только лишь как эпизод информационной войны или же как будни американо-иранского противостояния. В ней есть очень важный военно-политический аспект, который, на мой взгляд, повлечет за собой серьезные последствия. Фактически, Иран продемонстрировал высокую боеготовность систем ПВО, что ставит под сомнение возможность США эффективно использовать свои ВВС в случае потенциального конфликта с Ираном. А это, в свою очередь означает, что в военной операции против Исламской республики США не могут гарантировать для себя приемлемого уровня потерь. 

На данном этапе осознание руководством США этого факта (что, собственно, и демонстрирует решение Обамы примириться с потерей дрона) позволяет сделать вывод о том, что военной акции США в отношении Ирана в ближайшем будущем не будет. В своей борьбе с Ираном США, вопреки давлению Израиля, будет делать ставку на дипломатические меры и подрывную работу внутри иранского общества.