Сублимация прокризисной нервозности офисного сословия

Сублимация прокризисной нервозности «офисного сословия»: пнуть слабую власть

В декабре прошлого года много говорилось о политической подоплёке «болотносахарной» уличной активности. Это всё справедливо – и по части внешней заинтересованности, и по части безответственности протестных вождей, и насчёт бессмысленности и бессодержательности ссылок на «нечестные выборы». Это, повторяю, всё верные наблюдения. Но неполные.

Поскольку ничего ещё не закончилось, необходимо обратить внимание на более глубинные объективные предпосылки бурлений в столицах.

Напоминаю, мы живём в мире, где вот прямо сейчас происходит системный кризис, и на наших глазах он переходит из экономической фазы в неизбежную военно-политическую. Некоторое время у нас была популярна точка зрения, что нас это не касается, что мы в «тихой гавани». Однако это не так – я много об этом говорил, так что подробности воспроизводить не буду.

Так вот. Если говорить о внутрироссийских процессах, то наши кризисные явления так или иначе связаны с экономикой – с кризисом глобальной экономической системы. И тот протест «офисного сословия», который мы видим, – это, безусловно, сублимация общей прокризисной нервозности в обществе. Просто люди «пятой точкой» чувствуют экономическое напряжение, что создает очень сильную невротическую установку.

Если раньше граждане сублимировали свои комплексы тем, что они были уверены в собственном процветании и в том, что они крепко стоят на ногах в финансовом смысле, то сейчас безадресная нервозность проецируется на власть, тем более что она дала дикое количество поводов для этого. Во-первых, она ничего не делала в смысле экономического развития страны. Во-вторых, она показала свою слабость. Не говоря уже о коррупции, идиотизме, скотстве и «родимых пятнах».

Таким образом, возможность персонифицировать нервозность – просто идеальная. Даже на чисто бытовом уровне это – абсолютно понятная ситуация. Когда у человека по жизни возникают проблемы и не на кого выплеснуть раздражение, очень часто ему под горячую руку попадает его собака, которая вечно делает что-то «не то» – не туда суётся, путается под ногами… Хотя, честно говоря, собака – гораздо более лояльное и невинное существо, чем нынешняя российская власть...

Тем не менее, представляется важным, что при всём этом в Россию вернулась открытая публичная политика вместо её сублимированных форм – причём вернулась вместе со всеми своими идиотизмами и пороками. Далее есть два варианта развития событий в среднесрочной перспективе: либо это каким-то образом отрезвит и мобилизует власть, так что она ответит на это адекватно, либо этого не произойдет, и нам предстоит пережить следующий цикл т. н. перестройки.

Власть должна вернуть себе свой массовый базовый электорат. Не пытаться объединить весь народ в едином порыве, размазав задачи и цели (потому что есть вещи, которые вдохновляют одних, а для других являются пугающими или ненужными), а вернуть себе именно базовый электорат, чтобы в опоре на него начать заниматься делом, т. е. строить страну и отвечать на вызовы и угрозы, которые явным образом существуют. Однако ответов на них пока нет. Для этого мало репу чесать – надо работать.

Вступление в ВТО в данном контексте – это просто симптоматика. Вступление в ВТО, как и в прочую дурнопахнущую субстанцию, очень сильно деморализует тот бывший путинский базовый электорат, о котором я говорил. С другой стороны, это создаёт впечатление невнятности и слабости, в т. ч. у противников и у невротиков. Собака ведь тоже получает пинки не потому что она в чём-то виновата, а потому что это безопасно. Она любит хозяина и не может ему ответить, так что в итоге просто обижается. Наша власть производит впечатление этой несчастной собаки, потому что её реакция на митинги, которая выразилась в нелепой и абсолютно немотивированной т. н. «политической реформе», говорит о многом, а именно о том, что власть действительно слабая. А на слабом ты можешь вымещать свои комплексы неполноценности.