Суд

Эль Мюрид

Решение суда в Нидерландах по делу о «Боинге" рейса МН 17 выглядит иллюстрацией к известной фразе «Формально правильно, а по сути издевательство».

Решение суда в Нидерландах практически совпало с ожидаемым. И потому выглядит не столько юридическим, сколько компромиссно-политическим. Впрочем, и само дело уголовным можно назвать только по внешним признакам. В реальности политики здесь почти сто процентов.

Могу лишь повторить, что писал ранее неоднократно. Не только на основании собственных предположений, но и потому, что общался с людьми, которые так или иначе, но имели отношение к событиям. И не только к Боингу, он в этой истории лишь небольшая частица.

Вообще, в ней, в этой истории, контекст значит гораздо больше, чем сами происходящие события. А контекст, в общем-то, у всех перед глазами: к концу июня было очевидно, что ополчение Донбасса терпит поражение. Что, с одной стороны, полностью устраивало коллег и партнеров из Киева и Кремля из чисто классовых соображений, но создавало нюанс будущих отношений между двумя бандитскими кликами: разгром на Донбассе неизбежно выливался в постановку в повестку крымского вопроса, чего в Кремле, понятно, допустить не могли.

Поэтому решение выглядело вполне рациональным: синхронно с уничтожением последнего фактора неопределенности, которым стало славянское ополчение Стрелкова, Россия вводила «зеленых человечков» в форме и техникой, купленной в военторге, на территорию Донбасса, задачей которых был разгром ВСУ, на фоне которого Кремль и Киев заключали бы перемирие, оставив Донбасс в качестве занозы, без удаления которой крымский вопрос отодвигался бы на неопределенный срок. В скобках можно отметить, что Минск-1 и Минск-2 полностью соответствовали этому замыслу, правда, сроки должны были быть несколько иными.

Всё сломал Стрелков, который вышел из Славянска вопреки замыслу. Он решил не умирать. Мало того — он умудрился за две недели разгромить украинскую группировку, продвигавшуюся вдоль границы. Правда, ценой распыления своей Славянской бригады и фактически остался без ничего. Но в обстановке хаоса тогда это было никому неизвестно или по крайней мере непонятно. Возникла серьезная проблема: вторжение должно было состояться между 15 и 20 июля, но у него появились противники уже на российской стороне, которые хотели притормозить события (а может, и вообще отменить ввод войск, так как в изменившихся условиях риски вырастали до неопределенных).

Собственно, здесь и возникла идея громкого международного инцидента, который вынудил бы остановить готовящееся вторжение. Пассажирский самолет был наиболее логичным выбором из имеющегося не слишком богатого списка. Судя по всему, люди, которые приняли решение о конструировании такого инцидента, занимали крайне высокое положение, но недостаточное, чтобы одним решением отменить вторжение. Однако их возможностей хватило, чтобы создать более-менее внятный план и осуществить его.

Я полагаю, что эти люди вошли в контакт с украинской стороной, которая более чем была заинтересована в отмене или по крайней мере в отсрочке вторжения, и возник тандем, где стороны распределили обязанности.

Со стороны России на Донбассе появился «Бук», причем презентацию «Бука» провел срочно десантированный в Донецк Кургинян, несколько раз повторивший заветное название в ходе своих выступлений. После чего «Бук» был неоднократно засвечен по мере движения к Донецку. Проблема в том, что «Бук» - это комплекс из четырех специализированных машин, и отправка только огневой машины не имела большого смысла: у нее слишком небольшой радиус обнаружения целей, ей требуется для перезарядки отдельная заряжающая машина, в общем, для демонстрации присутствия ее было достаточно, для нормальной боевой работы — нет. Поэтому я полагаю, что задачей российской стороны было засветить сам «Бук», а вот сбивать самолет должны были украинские коллеги, обладавшие всеми необходимыми возможностями и компонентами, и сбивать наверняка, а не с высокой долей провала, которая была неизбежной при применении российского «Бука».

Итог известен: «Боинг» был сбит, «Бук» засветился, как новогодняя ёлка, вторжение пришлось переносить на месяц (что очень немало по военным меркам).

Очень не зря Стрелков неоднократно буквально прямым текстом произносил фразу: «Ополчение «Боинг» не сбивало», что значит только то, что он-то как раз в курсе, кто именно и как сбивал несчастный самолет. Кстати, поэтому его точно не выдадут при нынешнем режиме ни в какую Гаагу: ну кому интересно, чтобы он в итоге рассказал реальную версию произошедшего. Убить его, впрочем, теперь тоже проблематично, так как это будет слишком уж выглядеть как попытка спрятать концы в воду.

В общем, решение суда предсказуемо никакое. Он ограничился формальными и вырванными из контекста происходящего признаками. Такое решение суда точно не стоило восьми лет расследования, его можно было вынести уже через пару месяцев после катастрофы. Просто нужно было создать видимость большой работы. А по сути, названы стрелочники. Примерно так, как это было в случае с убийством Немцова. Формально верно, но по сути — чистой воды издевательство.

Естественно, что есть и другое объяснение — цепь случайностей, которая и привела к тому, что имеем. Но эти случайности слишком уж гладко ложатся на официальную версию, как будто их кто-то заботливо разложил по порядку и по полочкам. Да и много их для просто случайностей. Рамочный план плюс не слишком внятное исполнение дают ровно такой же эффект. Но здесь уже начинается чистая политика, поэтому суд предпочел идти по очевидной и очень гладкой дороге, заботливо вымощенной перед ним.