Михалков: его за дверь, а он в окно

Хотелось бы уж забыть надолго про пресловутого Михалкова, с его документальной мигалковой эпопеей. Так нет же, воскрес с другой - художественной эпопеей. Еще более скандальной и дурнопахнущей. Его за дверь, он в окно. Все по канонам гламурной тусовки: неважно как тебя поминают, лишь бы не забывали, да правильно фамилию называли.

И не было б резону чернила переводить, если бы премьера картины прошла по тихому, в кинотеатрах: хочешь иди, не хочешь - по телику «ментов» смотри. Так, нет же, кому то понадобилось поднимать «неизвестный пласт» истории (по словам Михалкова) в самое расслабленное вечернее время. Когда фильтр критического рассудка неумолимо угасает в предвкушении сна, уступая место губке подсознания, которое впитывает все без разбора. Включая, тот самый «пласт».

Боюсь, что не дотяну даже до середины сериала, и буду судить по тому, что уже увидел. «Пластом истории», как оказалось, выступил взбаламученный осадок из слабостей человеческих, в нашем случае – солдат и офицеров Советской Армии времен Великой Отечественной войны. И через призму этой мути дается оценка побед и поражений, геройства и трусости, причем – с замахом на глобальные закономерности. 

Первые серии картины, это парад грязного нижнего белья психики и компетентности личного состава Советской Армии: сверху, донизу. Это сказание об их достоинствах и недостатках - ужатых, либо раздутых до абсурдного гротеска: Салтыков-Щедрин нервно курит в сторонке, если только сие, не его сценарий. Тогда, и предупреждать надо: мы не тупые, сделаем скидку на особое контрастное видение «мастера», оценим жажду к усилению эффекта, методом преувеличения. Только, пусть растолкует – зачем? И если популярно убедит, то все же - не стоит показывать сериал в детское время. В смысле, мы все еще в политическом плане – наивные дети, не развращенные в конец Михалковым, а пока лишь утомленные его солнцем.  

Ну, зачем оно должно выборочно освещать своими лучами самые неприглядные моменты из летописи самой святой истории. Мало, что ли дерьма в настоящем? Этот свежак будет на сегодня и поактуальней! Но, вот засада – окажется нецелевым использованием средств. Заметьте, наших с вами. За наши деньги - помоют наших предков: мы разве заказывали сыпать себе на голову не фильтрованный пепел?! Его еще недостаточно развеяло временем. Почему бы, Михалкову не снимать свои больные художественные домыслы, за кровные? Продать или заложить титул графа (или, кого там) безродному министру культуры, и на вырученные, клепать батальные сцены - как раз, хватит оплатить участие себя и дочки. А больше, никого и не надо. Если уж, по честному.

В жизни страны или человека, присутствует многое: и блеск, и ржа, фасад и задворки. Михалков же из всего возможного освещения, выбрал хронику уборной. Поставил туда камеру наблюдения, микрофон для пущего восполнения эффекта присутствия, и провозгласил туалетные гримасы - истинной и цельной сущностью испражняющегося. В нашем случае – целой страны. А ведь уборная присутствует, и в театре и в религиозном храме. На своей съемочной площадке «мастер» создал искусственный затор канализации, которая поднялась в залы, и помазала всех равномерным слоем. 

Показывать надо все в меру, для понимания целостной картины. Но современная художественная стряпня про Великую Отечественную, просто не поднимает объективы камер из выгребной ямы. Вот, ее то пласты и вспенивает Михалков на наших голубых экранах. Отрабатывает доверие продюсеров от власти (а кто еще распоряжается деньгами налогоплательщиков?). 

Но это полбеды, если бы не вычурные контрасты немытых советских «вояк» с военной немецкой аристократией. Нет, здесь не сталкиваются представители двух равновесных идеологий, а скорее: приматы и гомо-сапиенсы. Чуется, какое-то идолопоклонническое придыхание «мастера» - «А-А-Арии!». Они такие сознательные и культурные – миссионеры подлинной цивилизации, что рассматривают аборигенов, как терпимую часть окружающего ландшафта. Мол, солдат котенка не обидит, ничего личного – мы вас не тронем, только не мешайте нести истинное. 

Чего стоит сцена, когда белокурый (арий, значит) великодушный немецкий танкист дарит нашему красноармейцу настоящую! шоколадку (колонизаторы обычно расщедривались на бусы), и просит уйти того с дороги. Но упрямый черноволосый «примат» (не арий, значит) тыкает штыком в танковую броню (прямо, плагиат из голливудского «Аватара»). И в результате, неразумного аборигена наматывают на гусеницу. Мораль – «ведь, по-доброму же, просили?». - А что еще остается делать расовым селекционером с бешенными животными? Ассоциации прочны – культурная миссия колонизаторов в среде темных аборигенов.   

В картине просто воспеваются сложные и учтивые взаимоотношения фрицев, на фоне примитивного матерно-образного общения забитого быдла из советских штрафников. А ведь это, лукавое, некорректное сравнение Михалкова: холеные, вышколенные летчики профессионалы, и наши окопники, фактически – ополченцы, движимые страхом перед беспощадными заградотрядами, да подставами от трусливых нетрезвых командиров (тоже: не ругающихся матом, а говорящих на нем).

Хотя понятно, такое сравнение раскрывает отношение к своим солдатам со стороны высшего руководства Советской Армии и Вермахта. Известно, что оно было не в пользу первого - это наша боль, и «мастер» не особо мастерски бередит ее, суматошно тиражируя, и смакуя с параноидальным вожделением. 

По этой теме, несколько ранее (еще свежо предание), уже тщательно проутюжили конъюнктурными фильмами, типа «Штрафбата», «Последнего бронепоезда»... Но Михалков говорит о каком-то новом «пласте». Будем искать?!

Вот, например, здесь: пролетают немецкие штурмовики над советским морским транспортом, со знаками миссии «Красного Креста», груженым под завязку ранеными: бомбить нельзя – конвенция международная, однако. И по мнению «мастера», фашисты ее придерживались. А если вдруг позволяли себе пакости незаконные, то опять же – по нашей вине. То есть, не имея возможности по причине законопослушности обстрелять советских раненых, один из фрицев, все же не сдерживается, чтобы не выразить достойное к ним отношение. И свешивает из кабины голую арийскую задницу, в знак своего презрительно-превосходного отношения к приматам. Но, чего стоило бабуинам стерпеть напоминание – «знай свой шесток»? Так, нет же – один из них возьми, да выстрели из сигнальной ракетницы по оскорбительной мишени.

Чего желала последняя на самом деле: просто засветиться, или отбомбиться дерьмом - останется вечной загадкой «пласта мастера», так как острая русская ракета, словно на кол насадила мягкую арийскую плоть: как лопающийся помидор (баллистический нонсенс), с обильными красными брызгами по кабине летчиков. Хотя, брызгать должно было бы, чем-то другим. Но видимо у истинных ариев, там плещется только дворянская кровь (но почему-то не голубая, а это, уже идеологический прокол «мастера»). 

Вполне ожидаемо, в звене штурмовиков вспыхнуло искреннее недоумение, переходящее в праведный гнев: где это видано, чтобы за мелкое хулиганство, так вероломно платили крупным разрывом промежности. Здесь уже, наступило чисто личное (война – фигня) – и за одну немецкую задницу, в кровавый винегрет шинкуются тела сотни приматов. 

Опять мораль – вам же по доброму, просто указывали свое место на мировом субординационном шестке. Типа, у русских был выбор, также, как и у того солдата, решившего не отступать, а все же атаковать штыком танк. Мол, и Сталину наверное предлагали возможность выбора, но он предпочел положить костьми двадцать шесть миллионов своих граждан. Возможно, ради своего культа личности.

Вспоминаются слова белого офицера из отечественного кинофильма «Волчья кровь», который сокрушался (не дословно), что не пустил в свое время (в первую мировую войну) немцев в Россию. Ведь, они бы померзли здесь, да и воротились взад под ласковое солнышко Баварии, а нам бы оставили привычку к порядку, и свои божественные гены. Не этот ли лейтмотив танцует Михалков?    
А может, он хотел показать нам – не догоняющим многоходовую задумку, что советский воин не ведется на выбор между сытым (шоколадкой) рабством и смертью. И жаждет бескомпромиссной сатисфакции за любое оскорбление достоинства (демонстрацией задницы)? Но таковой логики отнюдь не прослеживается в рассматриваемых сюжетах: когда красногвардеец останавливает штыком танк, все остальное воинское подразделение, сидя в окопах, неистово советует прекратить безрассудство. А выстрел смельчака из ракетницы с транспортного судна, происходил под общий аккомпанемент криков ужаса раненых бойцов. Так что, какую-то странную дань отдает Михалков нашим воевавшим и победившим фашистскую заразу предкам. Никакой тебе гордости или банальной благодарности. Одно рванье на заданные контексты!  

Такое ощущение, что этот фильм продюссировали сами немцы. Современные. Уж очень в выгодном свете софитов их расставляет «мастер». Да, и себя наверное не обидел – сколько проектного бабла освоено?! Это герой комдива Котова потеет в гримерной грязи, а сам режиссер «самого себя» – весь в белом, фестивалит по миру топорную лепнину.    
А еще не покидает ощущение, что параллельно названному лейтмотиву тянется и другая идеологическая канва, что в замесе второй мировой войны главными затейниками выступали Гитлер и Сталин, а простым русским и немцам, на самом деле, делить было нечего. Как и сегодня, включая «отсутствие» разногласий между россиянами и европейцами, американцами, китайцами… И где-то исподволь, «мастер» предлагает брататься: пока, на почве десталинизации, по примеру немецкой дегитлеризации. А дальше - новый проект, и углубление братания, например: братский дележ с немцами Сибири.  
     
Но, слава киношному богу, что снята «Цитадель» бездарно, и вряд ли западет в души зрителей. И утонет в буйном потоке безликих, однообразных пасквилей на тему переоценки идеологических ценностей. Переоценки - для успешной продажи, в буквальном смысле.