Об истории и историках. Размышления обывателя

Зачастую описание тех или иных исторических событий является описанием оных как таковых, то есть вырванных из контекста мировой истории. Тем не менее, любое историческое событие вытекает из предшествующих ему событий и имеет с ними причинно-следственные связи. Но существует и способ описания исторического события в отрыве от событий, произошедших ранее, этот способ подразумевает составление хронологической последовательности частных событий в рамках описываемого – например хронология боестолкновений в одной отдельно взятой войне. Разумеется, для материала, подразумевающего не только хронологическое описание событий в рамках рассматриваемого интервала времени, такой подход, конечно же, неуместен. Это очевидно.

Еще Лев Гумилев в свое время озвучил суждение о степени детализации при рассмотрении исторического процесса: любое историческое событие может быть рассмотрено, например, с точностью до государств, с точностью до промышленности этих государств, с точностью до этнических групп внутри этих государств или одной отдельно взятой этнической группы, с точностью до лидера государства или же с точностью до контр-элит (оппозиции и пятых колонн) внутри государства, с точностью до секретных и долгосрочных стратегических планов государств. В качестве примера можно рассмотреть «Северную войну» (1700 – 1721 гг.). В России неизменно рассматривают эту войну с точностью детализации до державы, по какой причине гетман Мазепа всегда выглядит предателем, в то же время украинские националисты рассматривают эту же самую войну с точностью детализации до самого гетмана и его отрядов, по какой причине им эта война неизменно представляется войной за свободу и независимость. Это тоже – очевидно.

Абсолютно любые исторические материалы можно разделить как минимум на две подгруппы: специальные источники и материалы для широкого круга читателей. Можно, конечно же делить исторические материалы и на более мелкие группы, как например – официальная история и альтернативная история, но на них по контексту статьи акцентировать внимание я не буду. Так вот – в специальных источниках можно найти практически любую максимально точную информацию (за исключением источников под грифом «секретно» и тому подобное), в то же самое время материалы, предназначенные для широкого круга читателей, представляют из себя в некотором роде сублимат данных, то есть усеченный набор фактов, подтверждающих выражаемую в данных материалах версию, не больше не меньше. Это тоже в общем-то очевидно.

Таким образом, читатель, пользующийся историческими материалами, предназначенными для широкой аудитории, в принципе не способен сформировать свой личный взгляд на историю того или иного события в связи с тем, что он либо принимает то, что ему предлагается, либо не принимает ничего, за отсутствием вариантов (или остается сторонников взгляда, выраженного в прочих источниках из доступных ему и освоенных им ранее). По той же причине источники, предназначенные для массового круга читателей, не способны доказать хоть что-то, именно в связи с тем, что набор фактов, собранный в них, является достаточным только лишь для того, чтобы доказать версию, этими источниками озвучиваемую, но недостаточным для опровержения фактов третьих источников. Факты же, противоречащие публикуемой версии, в такие источники не попадают и не рассматриваются оными. Никогда никакой эстонский «историк» не опубликует в своих работах материалы допросов бойцов двадцатой гренадерской дивизии СС Эстония», в которых засвидетельствованы факты массовых расстрелов мирного населения.  Тут тоже нет ничего удивительного.

Ну а корпоративность исторических кругов во всем мире давно уже стала источником вдохновения для анекдотов и юмористических историй. Все прекрасно понимают, что для того, чтобы сделать карьеру на поприще истории, историку необходимо публиковать материалы, укладывающиеся по содержанию и выводам в ранее выработанные исторические концепции. То есть даже если некий молодой историк сделал невероятное историческое открытие – он может быть объявлен шизофреником только в силу того, что его выводы опровергают ранее выработанные версии. К тому же следует отметить, что история является одной из самых политизированных наук, в связи с чем на пути построения карьеры историка стоят не только уже известные исторические личности (суждения которых он может опрометчиво попытаться опровергнуть), но и политические заслоны, требующие калибровки выводов с ранее определенными «рельсами». Обратной же стороной медали является быстрая и искрометная карьера тех историков, которые обосновывают текущие политические взгляды и тенденции – чему красочным примером является новая история Украины периода Виктора Ющенко.

И в этом, конечно же, тоже нет ничего нового и доселе неизвестного.

Кроме этого, существует и еще одна проблема в передаче данных исторического характера (как и прочих данных тоже). Это – наложение субъективизма автора на подготавливаемые им материалы. Дело в том, что при изучении тех или иных первоисточников историк может допустить некоторые ошибки, совершенно неумышленные, никак не связанные с его соображениями о продвижении по карьерной лестнице и со стремлением не выйти за рамки предписанного политического взгляда. Но таким образом любая ошибка историка, недопонимание или неточность передачи им данных в силу третьих причин, являющихся, например, качествами его личности (например, скверный терминологический аппарат), по сути делает всех, кто этого историка поддерживает, так же ошибающимися!

Таким образом, очевидно, что литература по истории, предназначенная для массового читателя, в принципе не может быть однозначной, а так же сама по себе может быть источником споров. Не говоря уже о том, что в ситуации, когда самую честную историю пишут все кому не лень, споров и конфликтов избежать нельзя в принципе. Но обывателя интересуют не только и не столько споры как таковые (хотя и это тоже интересно, в случае если в споре действительно рождается истина), сколько получение действительно достоверных данных. Дело в том, что обыватель, решивший сформировать именно свое мнение по историческому процессу, а не полагаться на мнение официальных историков от политизированной науки, должен самостоятельно сделать некоторые исторические замеры. Например, если мы имеем достоверные данные, статистику состояния промышленности на 1900 год и на 1910 год, то по развитию или же по стагнации оной мы можем сказать, на что была направлена политика государства в отношении этой промышленности. Разумеется, это утрированный взгляд, конечно же, имеют значение и сотни прочих факторов, но у обывателя есть только две возможности сформировать свой – либо согласиться с версией «авторитетного» (или не очень) историка, либо постараться дать оценку исторической статистике и данным фактологического характера первоисточников самостоятельно.

Где их взять? Разумеется, обыватель не является подготовленным историком. Да, с одной стороны, он не замкнут в рамках тех обстоятельств, в которых замкнут историк, занимающийся историей профессионально, но, с другой стороны, он не обладает специальной подготовкой, в том числе и навыками наработки, получения и систематизации необходимых данных.

Тем не менее, обыватель – это не какой-то там низший сословный класс, холопствующий перед профессиональными историками. Это человек, которому интересна истина. У которого могут возникать вопросы и, соответственно, причины для спора – именно в связи с тем, какая на данный момент «сложилась» ситуация в исторической науке. В связи с чем отношение профессионального историка к обывателю как к представителю касты «водоносов», достойному попрания «историком-князем», – это не более чем личностное хамство и проявление собственной культуры, не более показательное, чем снисходительное отношение математика к дурачку историку, занимающемуся всякой белибердой...

Историк должен понимать, что в сложившейся ситуации у обывателя, читающего подготовленные им материалы, просто не может не возникать вопросов. Кругом десятки исторических версий, за пределами государства их еще больше. Кругом политизация истории, равно как и социологии (а через нее и психологии), экономики, юриспруденции... То есть в возникновении спора вокруг каких либо материалов нет совершенно ничего удивительного! В сложившейся ситуации это – нормально!

По этой причине, если историк хоть сколько-то уважает своего читателя (а это как минимум человек, проявляющий интерес к поприщу профессиональной деятельности историка), он обязан публиковать в своих материалах максимально широкую (в рамках допустимого) фактологическую базу с указанием источников. Он обязан публиковать всесторонни статистику, предлагая читателю самостоятельно убедиться в направленности тех или иных процессов в рамках рассматриваемого историком события. С указанием на первоисточник. Историк обязан указывать, с какой степенью детализации он рассматривает событие и почему он выбрал именно эту степень детализации – в том случае если он действительно уважает своего читателя.

Конечно же, в том случае если навязывание «конкретно этой» исторической версии читателю не является целью историка.

Историк обязан понимать то, что в конечном итоге история базируется не на авторитете тех или иных авторов (в том числе и не на его личном авторитете тоже), а на фактах, статистике и свидетельствах первоисточников!