Демократизация сверху уже невозможна

Политические руководители готовы возглавить новую «перестройку», приписав себе ее замысел .

Стоило валить политические информационные сайты в день выборов, чтобы в ночь выборов назвать все вещи своими именами — во время эфира на втором канале? Казалось, что политические манипуляторы и исполнители пожеланий многочисленных начальников и политтехнологов запутались в командах и не знали, чью волю исполнять.

После того как на ночной электоральный эфир позвали людей из былых «стоп-листов» стало очевидно, что как минимум часть команды, контролировавшей выборы, решила, что бороться с волной нарастающего гражданского самосознания бесполезно. И потому надо постепенно двигаться к гребню этой волны — то есть самим возглавить процесс демократизации, имитировать его управляемость.

Это логично. Это вопрос самосохранения как профессиональных политических манипуляторов, так и политического руководства страны. Ровно в этой логике двигалась когда-то перестройка: КПСС должна была стать флагманом гласности и демократических преобразований ровно потому, что процесс становился неуправляемым и мог смести «руководящую и направляющую» партию с пути. Бежать впереди лавины не значит возглавлять или контролировать ее — но со стороны может создаться впечатление, что бегущий выступает в роли командира и вдохновителя.

 На следующий после выборов день, в понедельник, Дмитрий Медведев допустил вероятность возвращения в бюллетени графы «против всех» (это и в самом деле лучше, чем получать на выходе увеличение поддержки коммунистов). Поговаривали, что еще до выборов Владислав Сурков признавал: зря отменили выборность губернаторов (многие из них и в самом деле, заканчивая губернаторский срок, рискуют получить срок тюремный).

Но главный «сигнал» пришел как раз тогда, когда на Чистых прудах и Мясницкой жестко вязали участников беспрецедентно масштабного митинга против результатов выборов. В ЖЖ прикремлевского писателя и телеведущего Сергея Минаева появилось тщательно отшлифованное интервью Суркова, в котором высказывались две нетривиальных мысли, которые, возможно, обозначат вектор имитационной демократии на период после президентской электоральной кампании.

«Великий комбинатор» фактически согласился с теорией «закрытой демократии», которую в том числе разрабатывал Егор Гайдар в книге «Долгое время»: «В замкнутых системах нарастает беспорядок. Вертикаль реагирует на сбои в управлении стремлением стать еще вертикальнее, еще уже, проще, примитивнее. Это ошибочный метод. Он ведет к еще большей замкнутости и, как следствие, к большему хаосу».

Проблема в том, что именно вертикализацией процесса, исключением даже намека на политическую конкуренцию, маргинализацией гражданского общества, культивированием политической апатии в населении страны, насаждением единомыслия и занимались кремлевские манипуляторы все последние годы. У них это называлось стабильностью. А теперь оказывается, что стабильность только усугубляет хаос.

На это у Суркова есть ответ. Точнее, не ответ, а стратегическое предложение по поводу того, как двигаться дальше: «…Чтобы система сохранялась и развивалась, ее надо разомкнуть.

Допустить в нее новых игроков. Не играть одной фигурой… В открытой системе больше турбулентности, но, как ни парадоксально, больше и устойчивости. А мы ведь за стабильность, не так ли?»

То есть по-настоящему стабильны плюралистичные и демократичные системы, где есть конкуренция идей, партий, институтов, экономических агентов. И наконец: «Период санации и оздоровления разложившейся в 1990-х политсистемы закончен. Надо менять методы. Действовать в 2011 году так же, как в 2001-м, неправильно».

Некоторая фантасмагоричность этого высказывания усугублялась тем, что в паре километров от кельи кремлевского мечтателя полиция отлавливала прорвавших оцепление несогласных с итогами выборов. Ситуация отчасти напоминала революцию, и, при всем возможном скепсисе, надо признать, что так начинались все революции — не только оранжевые и арабские, но и бархатные, образца 1989 года.

Важный вопрос: как политманипуляторы собираются «размыкать» систему? Есть простой способ, известный еще со времен советских диссидентов: «Соблюдайте Конституцию!» Но это, пожалуй, слишком примитивно для руководителей страны. Следующий вопрос: кто мог бы стать лидером демократизации? Им мог бы стать Медведев, но рокировкой 24 сентября он дискредитирован как раз в глазах тех, кто видел в нем лицо модернизации, причем не технологической, а именно политической. Путин? Это как если бы демократию западного типа в СССР насаждал «дорогой Леонид Ильич». Но другого лидера у них для нас нет. И что теперь — переформатировать образ вождя? И потом, демократия «от Кремля» уже дискредитирована Росмолодежью, «Нашими», Якеменками, «Селигерами», кремлевской политологией, «Белыми фартуками», «Отличницами», троллями и проч. Как говорилось в гораздо более невинную эпоху, но по аналогичному поводу: «Заболтали перестройку!».

Но у Владислава Суркова есть еще одно предложение: нужна «массовая либеральная партия», точнее, даже «партии раздраженных городских слоев». Я бы от себя дополнил — партии ответственных квартиросъемщиков. Уверен, что Сурков действительно так думает, но руки-то делали другое. Сначала «замочили» СПС, потом пытались создать партию управляемых либералов, потом не пустили на ее спасение Шувалова и Кудрина, затем своими руками погубили проект с Прохоровым, дискредитировав не только себя, но и правую идею, получив на выборах очень и очень левую страну. А параллельно еще успели похоронить действительно низовой проект, который рос снизу, — ПАРНАС. Можно, конечно, скривиться в неудовольствии, но других правых у нас нет, а если последить за социологией, то станет очевидно: будь они зарегистрированной партией, то стали бы заметны.

Словом, скоро начнутся попытки квазидемократизации сверху. Дело даже не в том, что она фальшивая, а в том, что время для демократизации сверху потеряно, вера в нее с исчезновением субъекта модернизации, президента Медведева, — утрачена. И теперь в России возможна только демократизация снизу, из гражданского общества. Такая ситуация таит в себе множество серьезных конфликтов и потрясений для путинской модели политической системы.