Медвежья услуга парламентаризму в России

Предвыборные размышления иерея Сергия Карамышева.

Поклонники парламентского строя в связи с нынешней предвыборной кампанией приуныли. Есть от чего: партии, допускаемые в Думу, отражают довольно узкий спектр политических предпочтений общества. Кругом медвежество и подмедвежество.

Однако представим, что будет, если рядом с медведем у нас появится еще какой-нибудь серьезный зверь из высоких широт: олень или морж. Начнется борьба, на которой будут делать ставки звери из других местностей: американские осел и слон и прочие представители партийной фауны. Кто-то вовремя подставит ножку, кто-то снабдит оленьи рога острыми лезвиями, кто-то подсунет под горячую медвежью лапу дубину, а моржа снабдят колясочкой, чтобы ему быстрее по суше передвигаться. Вот где потеха-то пойдет.

Прежде, чем посыпать голову пеплом по поводу безвременной кончины российского парламентаризма, попытаемся ответить на вопрос: а когда же разделенность общества на партии, приносила России пользу? Может быть, в период княжеских междоусобиц, когда чуть не в каждой области имелись партии: великокняжеская и еще одна или несколько партий, поддерживавших других князей? Наши древние летописцы высказали свое мнение по поводу такой многопартийности, от которой кровь лилась реками, - что она несла Руси гибель, и ни один из авторитетных историков их мнение не оспорил. В приграничных землях - Новгородской, Псковской или Галицкой, помимо русских партий, присутствовали также иностранные: немецкая, шведская, польская, венгерская. Какое «благо» Русской земле было от их наличия, хорошо известно. Как относились к ним богопросвещенные правители, тоже известно: зачинщики иностранной ориентации, как правило, подвергались казни.

Детские годы будущего Царя Иоанна Грозного ознаменованы борьбой боярских партий. Смутное время поставило межпартийное противостояние на небывалую еще «высоту». Детские годы Царя Петра и время после его кончины также ознаменованы все той же борьбой. Пусть и ограниченный, однако введенный уже на законных основаниях в 1905 г., парламентаризм вновь наполнил Россию смутой, чтобы в феврале 1917 г. ввергнуть ее в пропасть разложения и анархии.

Еще в 1891 г. Лев Александрович Тихомиров, наблюдавший прелести парламентаризма во время своего жительства в Париже, охарактеризовал его так: «Этот строй, во-первых, создает чрезвычайно плохое и, что еще важнее, не авторитетное правящее сословие. Патрициев, дворян, служилых массы иногда ненавидели, но уважали и боялись. Современных политиканов - просто презирают повсюду, где демократический строй сколько-нибудь укрепился. Это презрение отчасти происходит от невысокого умственного и нравственного уровня политиканов. Действительно, политическая деятельность либерально-демократического строя не требует людей умных, честных, независимых; напротив, эти качества скорее подрывают карьеру политикана. Для него нужна практическая ловкость дельца, беззастенчивость, безразборчивость в средствах, эластичность убеждений. Лучшая часть населения, люди, достаточно способные для других прибыльных занятий и в то же время дорожащие своими убеждениями, при таких условиях относятся к политической деятельности с некоторой гадливостью. Огромное большинство политиканствующего слоя ни в умственном, ни в нравственном отношении, выражаясь деликатно, никак не принадлежат к цвету нации. Потому в населении нет и тени уважения к правящему им слою. "Это все канальи" - обычная, чаще всего слышимая фраза в публике по адресу каждой новой fournee представителей народного самодержавия. Сверх того, люди различных партий в своей взаимной борьбе сами компрометируют перед народом свой и без того не блестящий персонал не только разоблачениями, но и прямо клеветой, выдумками» (Тихомиров Л.А. Демократия либеральная и социальная. // Тихомиров Л.А. Россия и демократия. М., 2007. С. 128-129).

«...Второе обстоятельство. Этот класс, не пользуясь ни малейшим уважением, принужден, однако, управлять страной с таким произволом, которого обыкновенно не позволит себе самый даже популярный или грозный монарх. Произвол является оттого, что демократический парламентаризм стремится (по крайней мере на словах) представлять ту волю народа, которой у него нет (голоса избирателей и воля народа - понятия не тождественные - св.-к Сергий). Ту же волю народа, которая действительно существует, то есть волю традиционную, парламентаризм вовсе не имеет в виду представлять, и не может. Традиционную волю народа всегда более или менее хорошо чуют те классы и учреждения, которые наследственно сжились с народом. При этом условии иногда, особенно в неограниченной монархии, ощущение этой воли народа доходит до необычайной тонкости. Но это возможно лишь тогда, когда нет борьбы за власть, когда положение управляющего прочно, позволяя человеку постоянно думать о народе, а не о себе. Положение нового правящего строя совершенно обратное, он живет не народной, а кружковой жизнью, его традиции - свои собственные, а не национальные, и он вечно занят борьбой за власть, постоянно принужден думать о том, как захватить народ, сорвать его голоса, правдами-неправдами притащить его к себе, а не самому прийти к нему и слиться с ним духовно. Нет класса, живущего более вне народа, чем нынешние политиканы. Собственно же правительство, ими создаваемое, по самому принципу отрезано от народа» (Там же. С. 129).

Все это мы видим теперь воочию. С каждым новым созывом качество народного представительства падает. Второй раз в Гос. Думе будет исполнять свои трели квартет с экзотическим названием «ЕРКПРФЛДПРСР». Эффективность работы квартета, как ни странно, оценивается... количеством разработанных законопроектов и принятых законов. Когда я впервые услышал такие оценки, то подумал, что это очень своеобразный и очень тонкий парламентский юмор. Но услышав их и второй, и третий раз (а надо сказать, люди, эти оценки озвучивавшие, имели самые серьезные и исполненные глубокого личного достоинства физиономии) я был поражен столь сильно, что не мог свои эмоции высказать прозой - на ум приходили только строфы известной басни И.А.Крылова «Квартет»: «И ноты есть у нас, и инструменты есть... У нас запляшут лес и горы...» и т.д. «Господи, - взмолился я тогда, - где же тот соловей, что скажет медведю, ослу, козлу и мартышке: «...вы, друзья, как ни садитесь, все в музыканты не годитесь»?

В действительности таких соловьев немало, но их не хотят слушать. Известный обер-прокурор Святейшего Синода К.П.Победоносцев говорил в 1896 г.: «Страшно и подумать, что возникло бы у нас, когда бы судьба послала нам роковой дар - всероссийский парламент! Да не будет». (Победоносцев К.П. Великая ложь нашего времени. // Победоносцев К.П. Сборник «Великая ложь нашего времени». М., 2004. С. 461). «Горький исторический опыт показывает, что демократы, как скоро получают власть в свои руки, превращаются в тех же бюрократов, на коих прежде столь сильно негодовали; становятся тоже властными распорядителями народной жизни, отрешенными от жизни народной, от духа его и истории, произвольными властителями жизни народной, не только не лучше, но иногда еще и хуже прежних чиновников». (Победоносцев К.П. Свободные учреждения // Там же. С. 1884) «При демократическом образе правления правителями становятся ловкие подбиратели голосов, со своими сторонниками, механики, искусно орудующие закулисными пружинами, которые приводят в движение кукол на арене демократических выборов». (Победоносцев К.П. Новая демократия // Там же. С. 421). «Естественным последствием всего этого является полнейший упадок законодательных собраний или демократических парламентов. По демократической теории, избранный представитель народа призван подавать свой голос не за то, что он признает полезным для народа или разумным и справедливым, но за то, что признают лучшим и нужным люди той партии, которая выбрала его и прислала, хотя бы это не согласовалось с личным его мнением. Таким образом, выбор представителей превращается в игру партий, столь же страстную, как всякое игорное состязание, игру, управляемую интригою, лживыми приманками и подкупом.

Так и законодательство попадает в руки людей непросвещенных, нерассудительных, нередко и корыстных или равнодушных ко всему, что не соединено с интересом партии. Мало-помалу от участия в этой игре устраняются все люди прямой мысли, честного духа и высшей культуры, особливо когда каждый из них имеет на руках дело своего специального признания. Парламент превращается в машину, испускающую из себя массу законов непродуманных, неразработанных, не соглашенных между собою и совсем ненужных, не ограждающих свободу, но стесняющих ее в интересе одной партии или одной компании» (Там же. С. 434).

«На фронтоне этого здания красуется надпись: "Все для общественного блага". Но это не что иное, как самая лживая формула; парламентаризм есть торжество эгоизма, высшее его выражение. Все здесь рассчитано на служение своему "я". По смыслу парламентской фикции, представитель отказывается в своем звании от личности и должен служить выражением воли и мысли своих избирателей; а в действительности избиратели - в самом акте избрания отказываются от всех своих прав в пользу избранного представителя. Перед выборами кандидат в своей программе и в речах своих ссылается постоянно на вышепомянутую фикцию: он твердит все о благе общественном, он не что иное, как слуга и печальник народа, он о себе не думает и забудет себя и свои интересы ради интереса общественного. И все это - слова, слова, одни слова, временные ступеньки лестницы, которые он строит, чтобы взойти куда нужно и потом сбросить ненужные ступени. Тут уже не он станет работать на общество, а общество станет орудием для его целей. Избиратели являются для него стадом для сбора голосов, и владельцы этих стад подлинно уподобляются богатым кочевникам, для коих стадо составляет капитал, основание могущества и знатности в обществе. Так развивается, совершенствуясь, целое искусство играть инстинктами и страстями массы для того, чтобы достигнуть личных целей честолюбия и власти. Затем уже эта масса теряет всякое значение для выбранного ею представителя до тех пор, пока понадобится снова на нее действовать: тогда пускаются в ход снова льстивые и лживые фразы - в угоду одним, в угрозу другим; длинная, нескончаемая цепь однородных маневров, образующая механику парламентаризма. И такая-то комедия выборов продолжает до сих пор обманывать человечество и считаться учреждением, венчающим государственное здание... Жалкое человечество!» (Победоносцев К.П. Великая ложь нашего времени // Там же. С. 442-443).

Если мы наконец дождемся угасания и отмирания российского парламентаризма, то я на поминках в его честь обязательно подниму бокал за медведей, его знаменитых могильщиков. Если «классический» парламентаризм есть фикция, то наши нынешние выборы, являющие фикцию фикции, просто обязаны дать положительный результат - разумеется, не в лице «выбранных» представителей, а в коренном переломе общественного сознания, которое почувствует отвращение как к выборам, так и к прочим побрякушкам либерализма. И тогда начнется демедведизация, а может быть даже, и размедвеживание России. И лучше, если этот процесс будет инициирован сверху. Нынешняя попытка привлечь к избираемым представителям формально безпартийных (идея Общероссийского народного фронта), возможно, не просто предвыборный трюк, но и проявление стремления к рамедвеживанию власти.

Как хотелось бы дожить до упразднения всех партий! Медвежество сейчас представляет власть, а подмедвежество, так называемые оппозиционные партии, создает фон. Будет гораздо лучше для самой же власти, если она сбросит с себя медвежьи шкуры и откроет настоящее лицо. Хватит гоняться за иностранной модой. Когда-то были в моде накрахмаленные парики, а потом люди их сняли - и никто от этого не умер. Так же можно поступить и с парламентаризмом.

Пусть еще один сладкогласный соловей представит нашему квартету его портрет. И.А.Ильин писал в 1951 году: «Каждая партия приглашает избирателя "сделать свою ставку на нее" (как на скачках!) и принять участие именно в ее заговоре. Но лучшие люди государства - умнейшие и честнейшие - отнюдь не сочувствуют таким заговорам и не желают в них участвовать. Зато худшие... Пролазы, карьеристы или прямые мошенники... готовы сделать свою "ставку" по прямому расчету. Таким образом, идея лучшего гражданина заменяется в демократиях идеей партийно-приписанного, партийно-угодившего и партийно-преуспевшего ловчилы; а это решительно не одно и то же... можно быть уверенным, что если в России после большевиков восторжествует крайне-правый (или какой-нибудь иной, межеумочный) тоталитаризм, то в ряды этой партии хлынет всевозможная революционная и пореволюционная чернь, всякие плуты, перебежчики, карьеристы и чужие агенты... Как всегда, они будут обнаруживать особенное ново-партийное пристрастие, оказывать своим клевретам, - "нашим"! - всяческую поддержку в служебных хозяйственных и житейских делах; и качество нового "отбора" окажется на самом последнем уровне. Партийность как бы прямо создана для того, чтобы отбирать худших, которые образуют какое-то молчаливое "общество взаимопомощи", прикрывают взаимные растраты, худые дела и даже преступления и создают в государстве комплот безответственности и безсовестности» (Ильин И.А. Что дает и что отнимает политическая партийность? // Ильин И.А. Собрание сочинений в 10 томах. М., 1993. Т. 2. Кн. II. С. 35-36.).

«Этот отбор партийных людей, согласных повторять без конца все глупости партийной догмы и все инсинуации партийного производства, само собой разумеется, отталкивает людей высокого духовного качества: люди первого сорта вообще очень редко вступают в партии. Партийность прямо гонит лучших людей из политики: таки люди не умеют и не хотят думать чужими мыслями; их повышенное чувство ответственности внушает им прямое отвращение к партийной болтовне и особенно к партийным инсинуациям. И таким образом выходит, что партийное строение государства прямо поощряет пошлость и безответственность политической мысли. И понятно, что чем глубже, дифференцированнее и ответственнее человек, тем труднее ему «выдумать» политическую программу, тем более, что партийная программа есть догма, а политика есть жизнь и творчество» (Там же. С. 36-37).

Поэтому Ильин был убежден, что на переходном этапе развития, ведущем к исконно-русскому монархическому строю, должна быть установлена национальная диктатура. Сейчас наше общество, насытившись прелестями либерализма, кажется, созревает для национальной диктатуры. В.В.Путин вполне может стать, если, конечно, сам того захочет, вождем России с неограниченными полномочиями. Ни одна из существующих партий этому не воспротивится. В России сейчас нет силы, способной этому всерьез воспротивиться. Такая сила может прийти только извне. И чтобы затруднить возможность ее оформления, нужно упразднись как партии, так и самый парламент, что позволит начать работу по восстановлению реального суверенитета РФ. Россия очень быстро может превратиться в новый центр политического влияния в мiре и привлечь к себе симпатии большинства населения Земного шара. Нужно уметь пользоваться просчетами своих стратегических противников. Не от великого ума они, не добив окончательно Россию, принялись гнобить даже Европу.

Теперь дело за Путиным: решится он стать диктатором или нет? Вся фишка в том, что в случае неудачи его будет ждать участь Хусейна, Милошевича или Каддафи. Но если все-таки решится, то вполне может рассчитывать на поддержку как некоторых еще дерзающих сохранять относительную независимость глав государств (Лукашенко, Ахмадинежад), так и очень широких слоев населения во всем мiре, и в первую очередь, русских патриотов. Самое же главное, сможет рассчитывать на помощь свыше, от Господа Сил, ибо это будет дело богоугодное - восстать против выходящей из подполья в предвкушении скорой и абсолютной победы всемiрной тирании.

Иерей Сергий Карамышев, настоятель храма Св. Троицы пос. Каменники Рыбинского благочиния Ярославской епархии, специально для «Русской народной линии»