Почему люди шли к Поясу Богородицы?

После первого путешествия команды ПРАВМИРа в очередь ко всю неделю находившемуся в храме Христа Спасителя поясу Пресвятой Богородицы мне задали вопрос: почему мы не спросили людей хотя бы об уровне их воцерковления? Мы пришли и к храму Христа Спасителя еще раз. И еще раз.

Пока мы ездили к храму, в интернете бурлила жизнь. Атеисты и православные, антиклерикалы и глубоко воцерковленные, профессиональные журналисты, случайные прохожие спорили о том, кто, зачем и почему пришел к Поясу Богородицы.

Я пишу этот текст, и передо мной лежат стопки анкет, заполненных нашими волонтерами. Обработка данных еще впереди, но тенденции можно проследить уже сейчас. Остановлюсь на самых распространенных суждениях, высказанных в СМИ: сопоставим их с тем, что отвечали нам люди, стоящие в Очереди.

Мнение первое: «Трудно понять, когда человек говорит, что любит Богородицу, но при этом не причащается, а в храм приходит от силы трижды в год» (например тут).

С этим утверждением легко согласиться, но, понаблюдав за людьми в очереди, я начала их понимать: они хотят жить церковной жизнью, но у них не получается. Пока.

Вот молодой человек лет тридцати пришел с супругой. Оба молятся о даровании детей.

- Вы причащаетесь?

- Мне сейчас будет стыдно. Я причащался всего два раза в жизни.

Три женщины лет сорока пяти. Коллеги, у всех по двое детей. В храм ходят редко: «Пока не можем себя назвать членами Церкви».

- А зачем стоите?

- Подвиг. Послужить Богу. В меру своих возможностей.

- Причащаетесь когда-нибудь?

- Очень редко. А надо бы.

Им и правда неловко. Они сами все понимают. Как и среднестатистический мужчина за сорок, признающийся: «Я не причащаюсь, потому что не соблюдаю постов».

Это «внешние»?

Мнение второе.«Это не вера. Это отчаяние».

«Стоит эта бесконечная очередь к поясу Богородицы. День стоит, и два, холод на улице – собачий, скучно, небось, и противно – любая очередь это такая тошная, дурная, морочная злоба и скука…Это ж сколько отчавшихся, чтоб так стоять… столько отчаяния в одном месте, в одной очереди» (высказано тут).

И кто сказал, действительно, что наша жизнь легкая? Но это ли привело сюда людей?

Бабушка троих внуков (она уже из храма вышла). Ее сын — сотрудник крупной фирмы. Большая дружная семья. Дом — полная чаша.

- Два раза была. Один раз сама, одиннадцать часов стояла. Чего ты удивляешься? У нас хор двадцать стоял. Потом с нашей младшей за два часа прошла. Нет, первый раз лучше было.

Еще одна пожилая женщина, тоже уже прошла:

- Сколько стояли, не помню — не меньше полусуток. Отлично! Всю дорогу молились. Еще хочу.

Симпатичная девушка с макияжем, успешная и довольная жизнью.

- Я третий раз пойду. Восемнадцать часов отстояла в ночь на среду, сегодня (в пятницу- М. С.) – с подругой стою, она из Молдавии приехала специально, в воскресенье еще раз схожу.

Спокойная, как слон, пожилая дама пенсионного возраста.

- Я в пятый раз иду. Хочу помолиться.

Может быть, они ищут ярких религиозных впечатлений, но никак не в унынии.

Редко, но попадаются даже те, кто идут не просить. Идут с благодарностью.

Трое детей от 8 до 11 лет. В общую очередь попали случайно:

- О, а давайте мы вам тоже что-нибудь расскажем! Маа-аам, давай расскажем! (Мама работает юристом. – М. С.) Мы пришли поклониться Божией Матери, поблагодарить Ее за помощь!

Женщина лет пятидесяти, многодетная мама, работает дворником. Младшей дочке, с гордостью сообщившей нам, что «мама наводит чистоту!» еще нет пяти.

- Мы хорошо живем, грех жаловаться! Все есть, сыты-одеты. Мне ничего не надо, только бы Господь хранил.

Есть и те, кто идут за помощью. Но и эти люди далеки от отчаяния.

Девушка пятнадцати лет:

- Я недавно уверовала. Мне помощь Пречистой нужна. Родители не пускали, но я все равно пошла.

Я не буду утверждать, что отчаявшихся людей не было. Но одно я могу заявить со всей ответственностью: основной мотивацией паломничества к святыне было не горе и не отчаяние.

Мнение 3. «Все это истерия, ажиотаж и бытовое язычество».

«Я думаю об этой массовой истерии, связанной с приездом «пояса Богородицы», – что все это не более не менее как махровое язычество, имеющее с христианством очень мало общего, что к нашим предкам (поклонявшимся Перуну и Даждьбогу) это имеет куда больше отношения, чем к Христу и Евангелию, что примерно такой же ажиотаж и такие же очереди (правда, с куда более серьезными последствиями) были в 1953м году, на похоронах «гения всех времен и народов»» (отсюда).

Лично мне истерию пришлось наблюдать только в блогах.

Очередь же была спокойна и даже несколько задумчива. Ни слова о чудесах. Если радость — то тихая, если усталость — то без раздражения. Если молитва — то либо про себя, либо монотонная и совместная.

Что касается бытового язычества, то это понятие растяжимое и вместительное. Апостол Павел, кстати, именно язычество обратил на сторону своей проповеди: «И, став Павел среди ареопага, сказал: Афиняне! по всему вижу я, что вы как бы особенно набожны. Ибо, проходя и осматривая ваши святыни, я нашел и жертвенник, на котором написано «неведомому Богу». Сего-то, Которого вы, не зная, чтите, я проповедую вам» (Деян.17:22-23).

Наши же блогеры говорят: «Вот эту-то веру (простую и детскую — М.С.) и следует в первую очередь разрушить, ибо эта вера вреднее для христианства чем любое язычество», – написал мне один блогер.

Между тем, больше половины опрошенных нами людей молятся если не по молитвослову, то хотя бы своими словами. На вопрос: «Часто ли вы задумываетесь о Боге?», – абсолютное большинство отвечало: «Очень часто или почти всегда».

Язычество?

Мнение 4. «Народ валит к поясу Богородицы – с руганью, с обмороками, порой с драками, чуть не давя детей» (в более развернутом виде).

Ругани не слышала. Драк не видела. Обмороков (знаю от отца, работавшего на «Скорой») было около ста. Очередь с детьми шла отдельно.

Очередь носит друг другу чай и кашу и уговаривает молоденьких полицейских не отставать: «Замерзнете же!»

Очередь в один голос отмечает хорошую организацию и выражает удовлетворение работой правоохранительных органов. Недовольны только те, кто встали в очередь во вторник-среду и простояли около суток. Их можно понять, но будем справедливы — с решением проблемы организаторы все-таки справились!

Даже триста раз помянутыми «випами» возмущаются далеко не все.

«Кому надо — пусть проходят!» – отвечали на наш вопрос одни. «Да нам все равно, в общем-то», – даже удивлялись вопросу другие. Ропот усилился лишь за несколько часов до увоза святыни: «випы» стали вызывать «омерзение».

Люди в очереди просто по-человечески доброжелательны.

Один наш волонтер, сдавая свою пачку анкет, поведал, что, когда на холодном ветру листочки разлетались, сами опрашиваемые предлагали помощь, помогали заполнять.

Это агрессивная толпа?



Мнение главное: «Перед нами другая Россия».

В блогах очень немного непосредственных участников. Журналисты из больших СМИ почти не разговаривали с людьми из очереди, делая лишь обзорные материалы. Большинство стоявших к поясу Божией Матери блогов их не ведет. Не потому, что православные — маргиналы, а потому, что активных блогеров вообще не очень много.

Зато активные блогеры о событиях «отписались», причем примерно в том же формате, что и СМИ. Причина проста: как уже неоднократно замечалось, разница между СМИ и блогом становится все более и более размытой. В сущности, блогер стал журналистом, а журналисты зачастую являются читаемыми блогерами.

Яркий пример — авторская программа Александра Архангельского на «РИА-ТВ». Журналист сказал о встрече «параллельных Россий», которых в нашем обществе очень много. Что, дескать, не встречались ранее обитатели обновленного «Красного Октября» и рассерженные перекрытым центром горожане с «другой», православной Россией.

Не соглашусь. Никакой встречи «Россий» у храма Христа Спасителя не произошло (хотя мне бы тоже хотелось, чтобы было именно так — какова символика, а?). Верующие (как воцерковленные, так и так называемые «традиционные православные», составляющие абсолютное большинство населения) — самые обычные рядовые члены одного общества и прекрасно знают о существовании неверующих, а неверующие, соответственно, прекрасно знают о том, что среди их коллег, соседей, просто знакомых есть верующие люди. Просто им редко приходится общаться на «высокие» темы.

Встреча, если и произошла, то совсем другая.

С Россией встретился (и, судя по реакции, очень удивился) небольшой процент пишущих людей, а они несколько выключены из повседневной жизни. Пишущий человек смотрит на своего соотечественника немного отстраненно, и не надо его, этого пишущего человека, в этом винить. Он не работает в офисе, в магазине, в школе, в больнице и не анализирует религиозные переживания обитателей этих учреждений.

Поэтому для пишущего человека и стало новостью, что верующих-то разной степени сознательности, оказывается, в России очень много.