Кому выгодно столкновение Иерусалима и Тегерана?

Пресса пишет, что на Ближнем Востоке надвигается очередная война. На этот раз между Ираном и Израилем. Эка новость! Там все время все воюют со всеми, сочетая борьбу за разоружение, права человека и дело мира во всем мире с погромами, геноцидом, сепаратизмом, восстаниями и бунтами, поставленным на поток терроризмом и гуманитарными миссиями, после которых в местах их проведения не остается камня на камне.

Надуманная угроза

При всем том нефть из региона на мировые рынки поступает, а если поступать и перестанет, экономической катастрофы, предрекаемой теоретиками, не произойдет. На дворе не 70-е годы, когда альтернативы ближневосточным углеводородам не было. Экономика научилась справляться с ростом цен, надвигающийся кризис ставит на повестку дня сокращение производства, а подорожание энергоносителей поможет развивать альтернативную энергетику и позволит разрабатывать пока нерентабельные или рискованные с экологической точки зрения источники сырья.

Гидроэнергетика и атомные электростанции, использование биотоплива, энергии солнца и ветра — стратегический резерв технологически развитых стран. Уголь и торф — всех остальных. США, Китай, Европа и Израиль могут использовать сланцевый газ и нефть из битуминозных сланцев; страны Северной Европы, Латинской Америки, Африки, Юго-Восточной Азии и Восточного Средиземноморья — нефтяные и газовые резервы глубоководного шельфа, Канада и США — нефть «тяжелых песков». Дефицит энергетических ресурсов на планете — это вранье охотников за сенсациями и результат спекуляций биржевых игроков. Разумеется, монархиям Персидского залива, если Иран, как обещает, перекроет Ормузский пролив, будет худо. Но рынки устоят, потребители перестроятся, а, с точки зрения ведущих игроков «Большой игры», ситуация, при которой некоторые зарвавшиеся фигуры этого увлекательного шоу претендуют на роль кукловодов, давно требует корректировки. Иранский удар по амбициям Катара и Саудовской Аравии, ярко проявившимся в ходе «арабской весны», лишь укрепит их заинтересованность в военно-политической поддержке со стороны Великобритании, Франции и США.
Атомная индульгенция

У Ирана во всем происходящем свои резоны. Ядерное оружие он параллельно с «мирным атомом» делает, несомненно, получит его вскоре, и никакими санкциями или переговорами остановить этот процесс нельзя. Руководство Исламской Республики, как, впрочем, и любой другой страны, заботится не о режиме нераспространения и прочих абстрактных материях, а о собственном будущем и будущем правящей элиты, которое во многом зависит от того, когда Тегеран присоединится к ядерному клубу. Урок последнего десятилетия прост: у Саддама не было ядерной бомбы и его повесили, а Ирак превратился в оккупированную территорию, охваченную гражданской войной. У Кимов есть либо А-бомба, либо возможность изготовить ее в кратчайшие сроки, и Северную Корею никто не трогает, хотя баасистов можно было считать примером вегетарианского либерализма по сравнению с тем, что представляет собой воплощение идей чучхэ. Каддафи, как он полагал, договорился с «мировым сообществом», отказался от развития ядерной программы — что предлагают и Ирану — и стал играть роль «бывшего плохого парня, который исправился» со свойственной ему искренностью, однако договоренности были нарушены, Джамахирия разгромлена, его самого линчевали, а Ливия как государство более не существует. Вывод: если у тебя есть «изделие» — есть индульгенция. Если нет — ты будешь «демократизирован» со всей непосредственностью «дипломатии канонерок», вне зависимости от ранее данных обещаний. Найдите в логике изъян.

Не выдерживают критики и предположения о том, что Иран продвигает ядерную программу лишь для того, чтобы остановиться «на пороге», подобно Японии, которая оружие массового поражения изготовить может, но не делает этого, являя достойный подражания пример. Комментаторы почему-то не задают себе вопроса, сделала бы Япония атомную бомбу, если бы могла ее изготовить до Хиросимы, Нагасаки, разгрома Квантунской армии и капитуляции. Страна, пережившая ядерные бомбардировки и американскую оккупацию, на территории которой находятся военные базы США, по определению ведет себя иначе, чем в период военно-политического подъема и расширения «жизненного пространства» за счет соседей. Иран, если есть такая охота, вполне можно сравнивать с Японией или еще одним «голубем» сегодняшнего мира — Германией, но Японией и Германией довоенными. Со всем из этого вытекающим по поводу «порога». Кстати, и пример Пхеньяна, к которому все чаще апеллируют адвокаты Тегерана, укоряя критиков иранской ядерной программы в двойных стандартах, не более уместен. Задача Ирана — первой страны, победившей исламской демократии — доминирование в исламском мире и превращение в региональную сверхдержаву, а не сохранение территориально ограниченного этнически монолитного корейского тоталитаризма.
Советско-американский сценарий?

Иран сегодняшний так напоминает Советский Союз 50-х годов, что поневоле хочется спросить верящих в эффективность санкций и возможность политического решения иранской ядерной проблемы: какие санкции или гарантии могли заставить Сталина отказаться от атомной бомбы? Аргументы в пользу счастливого мирного разрешения ядерного кризиса в отношениях Ирана с соседями путем естественной эволюции иранского режима также не выдерживают критики. Даже если забыть о том, что ядерный статус — предмет национального консенсуса всех противостоящих друг другу политических течений, в Иране либералы не имеют никаких шансов на приход к власти, а когда они находились у руля управления страной, развивали ядерную программу так же, как прагматики до и консерваторы после них. Да и в отношениях США и СССР апогей ядерного противостояния, Карибский кризис, пришелся не на период установления «железного занавеса», а на хрущевскую оттепель.

Вопрос не в том, будет ли у Ирана ядерное оружие — оно у него будет, — а в том, какие преимущества оно ему даст в конфликтах с соседями и в возможности его применения против Израиля.

О режиме нераспространения беспокоиться не стоит, его можно уверенно начать хоронить в тот самый момент, как миру явится иранская А-бомба, которую, по заверениям всех без исключения политических лидеров и ответственных лиц этой страны, Иран не делал и делать не предполагает. Вообще-то ядерное оружие не делает никто — до того момента как его сделает. Сталин и Мао занимались исключительно мирным атомом. Британия и Франция, США и СССР, Китай и Индия, Пакистан и Израиль развивали только мирный атом. Непонятно только, откуда такие ядерные арсеналы на планете. Если предположить, что мир на самом деле беспокоит столкновение Израиля с Ираном — что большой вопрос, учитывая ключевую роль, которую «за кадром» играют в текущем кризисе арабские монархии Залива, — решением могло бы быть постепенное снижение уровня противостояния Тегерана с Иерусалимом по индопакистанскому или американо-советскому образцу. Что для Израиля приемлемо, но для Ирана, определившего Израиль в качестве страны, которая должна перестать существовать, совершенно недопустимо. Иран для Израиля — бывший партнер, ставший опасным противником, который поддерживает и финансирует всех его врагов, организует обстрелы с приграничных плацдармов, террористические атаки по всему миру и травлю в международных организациях, исходя из собственных политических целей. Израиль для Ирана — демоническое порождение сил зла, борющееся с силами света в лице Исламской Республики. Почувствуйте разницу. О чем можно договориться с истинно верующими, которые полагают вас дьяволом во плоти?
«Долгожданная война»

Исходя из этого Израиль всерьез готовится к конфликту с Ираном, учитывая богатый опыт столкновений и «войн по доверенности» с этой страной. И, несмотря на обращения к мировому сообществу, Иерусалим прекрасно понимает, что Запад и мир в целом в случае чего сдадут Израиль президенту Ахмадинежаду, точно так же, как в 30-е годы сдали укрепленную и превосходно вооруженную Чехословакию Гитлеру. Иллюзий по этому поводу в еврейском государстве нет ни у кого: западные и отечественные дипломаты и политики не любят вспоминать Эвианскую конференцию по беженцам 1938 г., но израильтяне слишком хорошо помнят, что такое холокост. Руководство Израиля не склонно экспериментировать с миротворческими теориями, на практике не стоящими той бумаги, на которой они изложены. Иран, наращивая агрессивную риторику, лишь подтверждает его худшие опасения. Сообщение агентства Fars о том, что более 30 тысяч сирийских и палестинских террористов-смертников готовы прорвать северную границу Израиля, и аналогичные угрозы представителя аятоллы Хаменеи в Ливане, шейха Мухаммеда Язбека, с которыми тот выступил на телеканале Al-Jadeed TV, после военных конфликтов 2006 и 2008—2009 гг. были восприняты Иерусалимом всерьез.

Особо следует отметить, что возможная война евреев и шиитов для ваххабитской катарско-саудовской оси была бы наилучшим сценарием, да и всеми прочими членами Совета сотрудничества арабских государств Персидского залива, не говоря о Турции, воспринималась бы в качестве подарка судьбы. Она автоматически решила бы в пользу «Новых Османов» вопрос о том, кто будет лидером исламской уммы, ослабила бы шиитский Иран в его противостоянии с суннитскими государствами и предоставила ССАГПЗ широкие возможности подавления шиитов в арабском мире в целом и на Аравийском полуострове в частности. Кувейт мог бы забыть о «Хезболлах» и «войне танкеров». Катар — об угрозе блокады Ормузского пролива. Бахрейн и Саудовская Аравия — о восстаниях шиитов на собственной территории. Эмираты могли бы потребовать возвращения оккупированных Ираном островов. Наконец, при удачном стечении обстоятельств ирано-израильская война могла бы отодвинуть опасность ракетного удара Ирана по западным военным базам, 5-му флоту США, арабским нефтяным и газовым месторождениям Залива. Впрочем, при неудачном она бы этот удар только ускорила, тем более что иранские военные моряки и летчики-камикадзе, готовые к вой не в Заливе, вряд ли пригодятся для удара по Израилю.

«Зачистка» Ирана по ливийскому сценарию, если она произойдет, скорее всего, будет произведена без одобрения ООН: Россия и Китай не склонны присоединиться к лагерю противников Ирана. Иранская ядерная бомба для России — неприятность, учитывая разногласия Москвы и Тегерана по Каспию, но менее опасная, чем превращение Дагестана в новый Южный Ливан, что Иран может осуществить без особого труда. Что касается Китая — крупнейшего покупателя иранской нефти, ему Исламская Республика вообще не угрожает. Впрочем, она не угрожает ни Соединенным Штатам, ни ЕС, ни Индии. Индия для Ирана — такой же покупатель нефти, как Китай. Европа — торговый партнер и источник инвестиций. США — слишком сильный противник, чтобы пробовать его на прочность. Да и для самих европейцев и американцев Иран — скорее объект «большой игры», чем серьезный противник. «Иранская угроза» дает шансы развернуть систему ПРО без прямого столкновения с Россией. Соединенные Штаты в случае необходимости могут нанести ИРИ удар на уничтожение, а ядерное оружие Тегерана для Вашингтона с его военно-технологическим превосходством не страшно, вне зависимости от того, какое количество зарядов или десятков зарядов будет накоплено в арсенале Исламской Республики.

Удар Израиля по иранским ядерным объектам на Западе, скорее всего, воспримут с облегчением, вне зависимости от того, что говорится на публике, — это позволит вмешаться в конфликт, «спасая» Израиль, чтобы попытаться в итоге разоружить не только Тегеран, но и Иерусалим. Неслучайно в «безъядерном Ближнем Востоке» Барака Обамы упоминались Иран и Израиль, но был проигнорирован нестабильный ядерный Пакистан. Что до России, она мало что может сделать в сложившейся ситуации. Разве что, сохраняя отношения со всеми участниками конфликта, остаться в стороне. Тоже позиция.