Хью Джекман: дети не были вписаны в нашу судьбу

Хью Джекман — полная противоположность своего героя Росомахи из «Людей Икс»: угрюмого, взрывного и чрезвычайно опасного. Удивительная энергия доброты и искренности исходит от этого человека. Он настоящий джентльмен, напрочь лишен снобизма и тем паче замашек звезды. К тому же Хью красив, высок, у него прекрасная фигура, зеленые улыбчивые глаза. Мечта, а не мужчина!

— Хью, не сочтите мои слова за грубую лесть, но ваше присутствие на экране в любом образе, любой роли настолько позитивно, что вселяет прямо-таки веру в человека… Вот и в новом вашем фильме «Живая сталь» хоть речь и идет о роботах-боксерах, все равно ваш герой — главный в этой истории…

— Спасибо. (Произносит это слово по-русски.) Но когда я увидел в первый раз этих роботов — ведь их специально сделали для съемок, никакой анимации или спецэффектов! — то у меня просто отпала челюсть. Высотой где-то восемь метров, а я должен с ними играть, как с живыми людьми! Причем и меня, и роботов тренировал легендарный боксер Шугар Рэй Леонард. Я всегда с почтением относился к любым жанрам, в том числе к научно-фантастическому — тем более именно он (Хью имеет в виду блокбастеры «Люди Икс», «Ван Хельсинг» и «Росомаху». — Прим. ред.) вознес мою актерскую карьеру на голливудские высоты, но в «Живой стали» согласился играть не только поэтому. Спортивные драмы меня всегда очень привлекали, к тому же мой отец в юности занимался боксом, и я свою роль бывшего боксера отчасти посвящаю ему. Благодаря отцу у меня было счастливое детство. Он, бухгалтер высочайшего класса, работал на известную аудиторскую компанию. Для нас, детей, отец всегда был строгим, но справедливым.

Не только не поддался эмоциям после ухода нашей матери, но сумел сделать так, что мы ее не забывали и росли словно бы в полноценной семье. Невероятно. А ведь нас было пятеро… (Мать Хью бросила его отца и пятерых детей, когда ему было восемь лет, и вернулась в Англию. По одной из версий — ухаживать за больной матерью, по другой — из-за психологической депрессии. Джекман простил мать и изредка с ней общается. — Прим. ред.)

— В фильме «Живая сталь» помимо роботов, спорта и будущего на первый план выходит все-таки история отношений отца и сына. Актуальная во все времена. О том, как у вашего героя, забывшего даже о существовании своего родного ребенка, неожиданно пробуждается отцовский инстинкт. Интересно, как ваш приемный сын отреагировал на все это, посмотрев фильм, ведь он почти ровесник этого мальчика и актера, его сыгравшего?

— Оскар во время просмотра сидел рядом со мной и очень оживленно обсуждал все, что связано с роботами, но ни слова не сказал о том, о чем вы спрашиваете. И я задумался и вспомнил, что несколько раз в процессе съемок приходил домой и говорил жене, как я восхищаюсь своим партнером. Естественно, ведь мало того, что он чудесный маленький актер, у нас с ним сложились очень теплые эмоциональные отношения — и я легко мог представить на его месте своего сына. Тем более что Оскар часто бывал на площадке и общался с Дакотой, поскольку съемки проходили во время каникул. И однажды я высказал свое восхищение в присутствии сына. И вдруг он меня спрашивает: «Папа, значит, ты любишь этого мальчика больше меня?» Мне было нелегко объяснить сыну, что это совсем не так…

— Да, в воспитании детей нужно быть осторожным. Похоже, для вас лучшим примером остается ваш собственный отец?

— Естественно. Во многом благодаря ему я не совершил в жизни ничего, в чем мог бы раскаиваться. Или о чем сожалеть. Помню, меня только приняли в драматическую школу (после того как я уже получил диплом журналиста) и сразу же предложили роль в сериале. Контракт на два года. Я пришел за советом к отцу. Он мне сказал: «Образование — единственное лекарство от неуверенности в завтрашнем дне. Если ты не чувствуешь себя полностью готовым к выбранной тобой профессии, так подготовься как следует». И больше ничего не сказал. И вот я думал субботу и воскресенье. О том, что хочу после школы попытаться попасть на сцену Королевского шекспировского театра в Англии. Хочу выступать на Бродвее. Сниматься в кино. Разве после двух лет участия в «мыле» — вместо учебы — я стану заслуживать даже мыслей о подобных перспективах? Наверное, в тот именно момент у меня и зародились актерские амбиции. (Улыбается.) Когда я сказал о своем решении отцу, увидел, какое он испытал облегчение!

— Скажите, а вы сами были когда-нибудь в ситуации, когда все в жизни — как для вашего героя — теряет смысл, нет ни денег, ни работы, ни уважения к себе, в общем, все катится в тартарары…

— К счастью, нет. Хотя я знаю людей, в том числе членов своей семьи, которые проходили через подобные состояния в жизни. К сожалению, не всегда это заканчивается хеппи-эндом. Чаще всего отчаяние приводит к полному уничтожению самооценки, уверенности в себе и надежды, что обстоятельства могут измениться в лучшую сторону. И самое страшное — никто от этого не застрахован! Одна из наиболее сложных и неожиданных ситуаций для меня, когда я потерял чувство уверенности в себе и не мог понять, что происходит, случилась однажды в театре. Я работал в шоу уже шесть месяцев, выходил на сцену совершенно расслабленный, без тени страха или неуверенности. И вдруг во время спектакля (а я исполнял в этом мюзикле 20 песен) с моим голосом происходит что-то необъяснимое, и я с трудом довожу песню до конца. Думаю, ладно, следующую исполню как обычно, без проблем. Но нет — происходит то же самое. На следующий вечер все повторяется. У меня началась жуткая паника, ведь до этого я не знал, что такое пресловутый страх перед сценой! Просыпался в шесть утра в холодном поту и не мог думать ни о чем другом. К счастью, каким-то образом спустя неделю все встало на свои места. Но не знаю — по-всякому могла дальше пойти моя жизнь, если бы ничего не изменилось.

— Приятно иметь дело с человеком, не подверженным столь, увы, распространенным среди актеров недугам — депрессии, различным фобиям, не говоря уже о проблемах с алкоголем и наркотиками. Это правда, что вы уже много лет медитируете и учились этому в специальной «Школе практической философии»? И дважды в день находите время на медитацию. Выходит, ваш оптимизм все-таки нуждается в подпитке?

— Наверное! (Смеется.) Нет, не каждый день удается медитировать. К сожалению, иногда приходится пропускать. Скорее мне эти занятия дают дополнительную энергию, обостряют восприятие жизни, позволяют увидеть краски ярче, чем они нам видятся, испытывать радость, получать наслаждение от каждого мгновения, наконец — и это очень важно — гораздо больше ценить то, что меня окружает. Это ведь не всем дано.

— Не всем дано и жить в любви и согласии со своей женой… (Хью встретил Деборру-Ли Фернесс на съемках сериала «Коррелли» в 1995 году, она старше его на тринадцать лет. — Прим. ред.)

— Встреча с Деб — самое лучшее, что со мной случилось. Все разговоры о том, что она меня старше, совершенно бессмысленны. Я люблю ее так же, как в первый день нашей встречи. Тогда я и мечтать не смел, что она примет мои ухаживания. Помню, когда впервые познакомил Деб с отцом, он меня спросил, уверен ли я, что мой выбор не следствие того, что я был лишен материнской заботы? Я ответил, что ничего подобного и как только он узнает Деборру поближе, поймет, что это она скорее нуждается в отцовской опеке. (Смеется.) Недавно мы были всей семьей в Париже — Деб там когда-то жила и прекрасно говорит по-французски, — и я снова чувствовал себя, как в наш первый туда приезд вскоре после свадьбы. И мы вновь ходили на романтические ужины, в ресторан на Эйфелевой башне например. Впрочем, мы часто назначаем друг другу свидания в разных местах. (Улыбается.)

— Было сложно принимать решение о приемных детях?

— Да, мы очень болезненно переживали, когда не получилось родить собственных. Ведь мы с Деб думали, что сначала обзаведемся парочкой своих детишек, а потом еще обязательно усыновим. Но со временем поняли, что пора прекратить эти изматывающие физически и морально медицинские процедуры по искусственному оплодотворению.

И сразу же все страхи куда-то улетучились. Я и не представляю себе теперь, кто может назвать Оскара Максимиллиана и Аву Элиот не моими детьми? Конечно, они наши и только наши! И знаете, мы с Деб верим, что все случилось так, как должно было случиться. Значит, «биологические» дети не были вписаны в нашу судьбу. Мы присутствовали при рождении Оскара. И сознательно предпочли усыновить малыша не белой расы, потому что таких детей берут неохотно. Многие пары ждут по полтора года, чтобы получить белокурую девочку с голубыми глазами. Кстати, Ава — наполовину мексиканка, наполовину немка, и мы тоже смогли удочерить ее очень быстро.

— Поэтому вы стали заниматься благотворительностью, связанной прежде всего с проблемой детей-сирот и законами усыновления…

— У Деб сердце размером с Австралию! (Смеется.) Она не может пройти даже мимо одного бездомного, мы всегда останавливаемся и покупаем им еду, делаем что можем, хотя и прекрасно понимаем — проблему так решить нельзя. Но мы с женой стараемся исходить из принципа — лучше помочь одному человеку, одной семье, чем замахиваться на что-то глобальное. Деб действительно очень много занимается проблемами сирот и детскими домами. Но не только. Поскольку я изучал экономику и право еще в университете, то мы помогаем, в частности, семьям или женщинам-одиночкам в африканских странах получить банковские займы и открыть свои маленькие бизнесы. Нет ничего более вдохновляющего, чем дать шанс человеку почувствовать себя независимым, вырваться из замкнутого круга нищеты и безнадежности. Часто путешествуем, я многое могу рассказать на эту тему, но понимаю, что не имею права занимать ваше время. Скажу лишь, что наши дети тоже растут филантропами. (Улыбается.)

Оскару было всего четыре года, когда он стал говорить, что хочет поехать в Африку и привезти туда воду, чтобы посадить для детишек деревья и цветы. (Улыбается.) Как?то мы были в Камбодже и приехали в один детский приют. Оскар куда-то исчез. Мы его нашли за домом — он усердно копал прямо руками ямки. «Папа, ты помнишь, я обещал посадить сад для детей?» (Улыбается.) Знаете, я сам лет в восемь впервые помог одному бедному мальчику — по совету отца, разумеется. Он давал моим братьям и сестрам деньги на карманные расходы, но просил часть из них тратить на благотворительность.

— Успокойте фанатов суперуспешной франшизы «Росомаха» — а то съемки сиквела все откладываются и откладываются…

— Да, так и есть. Последний раз снимать должны были осенью. Но и до этого несколько раз все откладывалось, в том числе после того, как Даррен Аронофски ушел из проекта. Я терпеливо ждал, но не могу же я сидеть без дела? И в один прекрасный день решил: хватит. И подписал контракт на съемки в фильме-мюзикле «Отверженные». Это была моя давняя мечта — сыграть в таком фильме. Играть буду Жана Вальжана, и буквально на днях к нашей команде присоединился Расселл Кроу. Съемки начнутся в декабре, сразу же после завершения моего шоу на Бродвее. По последним данным, студия отложила проект «Росомахи» до лета 2012 года.

— Я читала о вашем шоу... Говорят, уже все билеты заранее распроданы…

— Да, я тут недавно тоже прочитал статью с названием «Для Хью Джекмэна вся жизнь — кабаре»! (Смеется.) Ну, в общем-то верно — я человек старомодный, стиль и стилистика кабаре меня полностью устраивают. Деньги тут ни при чем, вы же понимаете, с гонорарами в кино смешно даже сравнивать. Но я не могу без сцены. И каждый раз обязательно вступаю в контакт со зрителями. Потому что все мои духовные искания и занятия посвящены именно этому — умению общаться с людьми, почувствовать себя с ними связанным. Я не хочу быть просто «Хью Джекманом, известным актером». Однажды вытащил женщину — она с сыном была в зале — на сцену. Спросил у нее, когда она последний раз танцевала. Потом спросил у мальчика, видел ли он, как его мама здорово умеет танцевать. Ребенок был в восторге. В общем, эта милая дама, конечно, обомлела от страха и смущения, но вышла, и знаете, как замечательно мы с ней выступили! Такие вещи остаются в памяти. Один из моих жизненных принципов, давно уже я его для себя сформулировал и стараюсь претворять в жизнь, — будь полезен, старайся всегда оказать услугу, любезность, да что там — служи людям! Звучит немного театрально и пафосно, я знаю...

— Да нет, я вам верю. Скажите, а как случилось, что вы начали с мюзиклов, а потом умудрились совмещать музыкальные шоу с театром и кино — редко кому это удается…

— Вот именно. В основном режиссеры с большой подозрительностью относятся к актерам из музыкальных шоу. Не уважают их, проще говоря. Именно из этих соображений я, например, отказался от участия в мюзикле «Мальчик из страны Оз» в Австралии. К тому времени я уже много раз играл в таких спектаклях и решил, что пора заканчивать и начинать сниматься в кино. А потом, посмотрев спектакль, даже сказал жене, что зря, наверное, не согласился. И когда мне на Бродвее предложили ту же роль, был просто счастлив. А впервые я сыграл в мюзикле «Красавица и Чудовище». Забавно, но режиссеру больше нравились мои актерские данные, чем голос. Он считал, что я пою совершенно не так, как нужно. И в результате в моем контракте было условие: «Обязан каждую неделю брать уроки пения!» Подозреваю, это уникальный случай. (Смеется.) И вот я шесть дней в неделю выступал и параллельно целый год учился петь.

— Хью, вы известны своим пристрастием к кулинарным изыскам, или, проще говоря, любите вкусно поесть. Что вам нравится в русской кухне?

— У нас, австралийцев, своей национальной кухни как таковой нет. Поэтому мы привыкли к большому разнообразию. И мы с женой любим самую разную кухню — лишь бы было по-настоящему вкусно. Я, например, даже рад, что съемки «Росомахи» задерживаются и мне не нужно садиться на однообразную диету — стейки, куриные грудки, — чтобы поднабрать мышечной массы. Не плати мне хорошо за такие роли, вообще оставался бы всегда просто высоким подтянутым парнем и не качал бы бицепсы себе месяцами подряд. (Смеется.) Деб, когда мы только поженились, совсем не умела готовить. А теперь запросто может выпускать собственную книгу рецептов. Я тоже иногда с удовольствием встаю к плите и готовлю на всех ужин. Но особенно я люблю печь блины по утрам. Я вообще люблю хлеб и все мучное.

Но в отличие от Деб я всегда скрупулезно следую рецептуре. (Смеется.) Знаете, меньше всего наш отец хотел воспитать в своих детях материалистов, внушил нам, что излишнее «добро» никому не нужно. Кстати, поэтому я ни разу в жизни не залезал в долги. Мне до сих пор и в голову не приходит купить какой-то особенный автомобиль, потому что он считается крутым и престижным, или еще что-то подобное. Лучше мы пойдем в хороший ресторан и получим все от этого огромное удовольствие. (Улыбается.) Сознаюсь, я обжора, что есть, то есть. Когда учился восемь лет — сначала в университете, а потом в школе драматического искусства, все время работал — официантом, на автозаправках, у меня была главная мечта: как только стану зарабатывать лишние деньги, буду ходить в самые лучшие рестораны. (Смеется.) А в русской кухне, по-моему, нет ничего вкуснее блинов с черной икрой. Мы их с женой обожаем. Вы же меня понимаете — для вас это привычная еда…

— Вот тут вы ошибаетесь. Черную икру каждый день у нас мало кто ест.

— Ох, извините! (Смеется.) И правда, в Москве все так невероятно дорого — я просто этим шокирован. Но вообще-то мы с женой очень любим и пельмени! (Улыбается.)

— Что вам помогает быть таким оптимистом?

— Может, гены? Да нет, просто мы, австралийцы, на редкость оптимистичные люди. У Австралии есть даже «прозвище» Страна удачи. Потому что все ее обитатели верят в удачу, свои возможности и силы, кругом столько простора, земли, природы, что нам кажется — все в этом мире реально. Если в твоей стране люди умеют жить надеждой, не ныть и не жаловаться, верить в удачу, то ты невольно пропитываешься этим духом. Мне кажется, в России тоже должно быть так.