Неправильно понятые китайские шпионы?

В этом месяце Москва публично объявила о том, что ее Федеральная служба безопасности задержала китайского шпиона, Туна Шенюна (Tong Shengyong), который, как говорят русские, был пойман при попытке купить документацию по зенитным ракетным комплексам С-300. Данный случай озадачил наблюдателей, потому что Пекин уже купил сами системы С-300 несколько лет назад, и начал развертывать свои собственные системы, имитирующие российскую технологию.

Возникли обширные спекуляции на тему того, зачем бы китайским разведслужбам тратить свое время на воровство технической информации о системах, которые у них уже были. Однако важен не столько механизм дела Туна, сколько то, что он говорит о китайских разведывательных службах и их операциях - или по крайнем мере иностранном восприятии этой угрозы.

Большинство аналитиков уверены, что угроза со стороны китайской разведки представляет собой по большей части аморфную, беспорядочную и нечеткую сеть людей, засасывающих многочисленную информацию. Китайский кажущийся уникальным подход к разведке известен под разными названиями - «человеческая волна», «мозаика» или «тысяча песчинок». В конечном счете этот взгляд подразумевает, что китайские разведоперации вступают в противоречие с обычным пониманием разведки.

В этом подходе есть три серьезные предпосылки. Первое, и самое важное - что китайские офицеры разведки не полагаются на традиционные методы разведработы и сбора секретной информации, такие как плату за секреты или шантаж для получения оных. Вторая предпосылка заключается в том, что китайские секретные службы больше полагаются на усилия эмигрантов из Китая за рубежом, нежели на готовность иностранных граждан предавать тех, кто оказал им доверие. И третья предпосылка заключается в том, что китайские разведслужбы играют вторичную роль по отношению к огромной неофициальной сети любителей, поглощающих самую разную информацию вне зависимости от экономических, военных и политических приоритетов Пекина.

Но действительно ли это точная картина?

Дело Туна заставляет предполагать, что китайские шпионы работают во многом так же, как и все остальные. Прикрываясь позицией переводчика для китайских делегаций, Тун пытался найти русских, достаточно продажных и корыстных, чтобы принять плату за секретные документы. И способ прикрытия, и метод получения информации являются проверенными временем фирменными признаками шпионажа, какую бы культурную или оперативную традицию аналитики не решили нарисовать.

Попытка же приобрести конкретный набор российских документов, между тем, заставляет предполагать, что китайский сбор разведданных могла быть не такой уж случайной или совпадающей, а скорее нацеленной и преднамеренной. Объявление России о том, что разведывательная миссия Туна была связана с Министерством государственной безопасности Китая, должна заставить наблюдателей переосмыслить свое восприятие китайской разведки, которую они часто сравнивают с гигантским пылесосом. Подобные характеристики не дают никакого понимания того, чего Пекин требует от своих разведывательных служб, и никак не способствует деятелям контрразведки, работающим против китайских служб или пытающимся противостоять экономическому шпионажу.

Проблема в том, что взгляд на китайскую разведку как на пылесос информации смешивает воедино огромный объем китайской деятельности, который может быть как связан, так и не связан с разведслужбами или ближайшими целями Пекина. То, что обозреватели часто называют китайской разведывательной активностью, включает в себя и действия китайских предпринимателей, использующих молчаливое попустительство Пекина в вопросах воровства интеллектуальной собственности, а также действия китайских ученых и инженеров-конструкторов, которые пытаются воспользоваться технологическими достижениями Запада, интенсифицируя свои усилия по приобретению деталей и технических решений, вне зависимости от того, секретные они или нет.

Но что же насчет китайских разведслужб? Исследования, проведенные студентами-выпускниками Джорджтаунского университета, обнаружили, что деятельность китайских разведслужб имеет свои признаки, отличающие ее от предпринимательской, в случае, если последняя становится преступной, как описано выше. В одной из таких работ, озаглавленной «Целенаправленная или распыленная? Китайская агентурная разведка делает своей мишенью американские оборонные технологии» (Directed or Diffuse? Chinese Human Intelligence Targeting of US Defence Technology) Эми Браун (Amy Brown), рассмотрев примерно тридцать подтвержденных случаев передачи технологий, пришла к выводу, что китайские разведслужбы используют традиционную, прицельную технику шпионажа для приобретения важных связанных с военно-промышленных комплексом систем. С другой стороны, любительский и кажущийся распыленным сбор информации более низкого уровня, порой относящейся к деталям, подверженным контролю в плане их экспорта, обычно подразумевает участие компаний, исследовательских институтов и других неправительственных организаций - а не разведывательных служб.

Между тем, службы безопасности по всему миру раскрыли новые случаи китайского шпионажа, демонстрирующие разные знакомые способы и технологии шпионской деятельности. Тайвань недавно вынес приговор генералу Ло Хсиен Че (Lo Hsien-che), на которого оказывала давление китайская разведка, принудив его шпионить при помощи финансового стимулирования и шантажа. Вдобавок, китайская разведка заплатила американскому студенту Гленну Даффи Шрайверу (Glenn Duffie Shriver) 70 000 долларов за три неудавшиеся попытки войти в состав Госдепартамента США или ЦРУ. Также известен случай, когда китайский дипломат и журналист в Стокгольме завербовал шведского уйгура и стал платить ему деньги за информацию по уйгурским эмигрантским ассоциациям и их активистам. Все трое сейчас томятся в тюрьме за свои скрытые и официальные отношения с китайскими профессионалами в области разведки.

Все это означает, что должно быть совершенно ясно, что китайское видение разведки совершенно не соответствует той дико другой концепции разведки, которую многие западные эксперты приписывают этой стране. Давным давно Сунь Цзю (Sun Tzu) начал свое оправдание разведки с наставления о том, что задача заранее знать о планах противника решается посредством использования умов и знаний людей, а не при помощи гадания. Цянь Сюшен (Qian Xuesheng), отец китайской ракетной программы, назвал разведку «активизирующей знания», которые заставляют политиков действовать.

В последнее время, возможно, более авторитетно. Наука военной разведки делает различие между разведданными и информацией за счет применимости первых к процессам принятия решений. Какие бы различия не существовали между китайскими разведслужбами и разведслужбами других стран, они скорее всего связаны с различиями в институциональном и познавательном стиле, нежели с некоей фундаментально чужеродной европейскому уму концепцией разведки.

Если концепция пылесоса и ее сторонники отвлекли аналитиков от очевидного, то они также отвлекли и наблюдателей от ценности изучения китайских разведслужб как организаций. Сложная и обширная структура китайского шпионского аппарата дает объяснение тому, почему операции по сбору разведданных Министерства государственной безопасности Китая могут позволить себе распылять ресурсы и рисковать политическими последствиями ради материалов, которые уже, казалось бы, находятся в распоряжении Китая. Китайский истэблишмент в области сил безопасности во многом разделен на два - между гражданской и военной составляющими, и у наблюдателей нет уверенности относительно того, как эти обычно конкурирующие между собой и вертикально структурированные системы взаимодействуют между собой, на каком уровне политики и операций.

С гражданской стороны, Министерство государственной безопасности состоит из национальных элементов, элементов на уровне провинций и местных элементов. Каждый уровень отчитывается перед следующим уровнем в министерстве и перед политико-правовым комитетом на том же уровне. Это сложное переплетение горизонтальных и вертикальных отношений часто становится поводом для бюрократического соперничества, которые побуждает людей проталкивать решения вперед, одновременно скрывая информацию от элементов протокольно равного уровня. Во-вторых, глава Министерства государственной безопасности может принимать участие в работе более мелких групп по международным делам, но верховную оперативную власть в ведомстве представляет собой Чжу Йонкан (Zhou Yongkang), секретарь центрального Политико-правового комитета, а также государственный канцлер Мен Цзянчжу (Meng Jianzhu), также являющийся министром общественной безопасности. Поэтому, хотя внешнеполитические вопросы привязаны к центру, Чжу и Мен могут выпускать приказы, действующие по всей цепочке командования в министерстве. Результат заставляет предполагать, что усилия министерства в области внешней разведки потенциально ограничиваются более влиятельными интересами в области внутренней безопасности на всех уровнях операций.

С военной стороны, разведывательные функции существуют у Народно-освободительной армии (НОАК) - у ее четырех сервисных подразделений, в семи военных районах, и кроме того этими вопросами занимаются по крайней мере два из четырех общих департаментов НОАК, хотя бОльшая часть этой работы может представлять собой тактическую поддержку военным операциям, Генеральный штаб может интегрировать эти разнородные элементы на самые высшие уровни, где многие из организаций вводятся в офис замглавы Генерального штаба по вопросам разведки и внешней политики. Хотя этот заместитель, по сообщениям, заседает вместе со своим коллегой из Министерства государственной безопасности на высших советах по принятию политических решений, даже гонконгская пресса не смогла детально выяснить, какой уровень взаимодействия реально имеется между ними, или насколько глубоко сотрудничают между собой соответствующие подразделения в китайских разведслужбах. Такое разделение может служить объяснением тому, почему те, кто собирает информацию для Министерства государственной безопасности могут выбирать в качестве объекта такую лишнюю и ненужную цель как документация по С-300.

Последствия «пылесосного взгляда» простираются гораздо дальше недостатка оперативного управления и понимания реалий политики. Акцентирование внимания на бесформенной коварной незаметно подкрадывающейся угрозе способно дать полезное политические оружие, при помощи которого можно убедить действующее правительство в том, что весьма слабо в вопросах, связанных с национальной безопасностью, вне зависимости от реального положения дел и успехов контрразведки и служб безопасности В итоге возникающая атмосфера подозрительности мешает сотрудничеству между теми самыми сторонами, которые должны сотрудничать, чтобы справиться с китайской разведкой.

Дэвид Оманд (David Omand), в своей книге «Обезопасить государство» (Securing the State), написал, что разведоперации по обеспечению безопасности - такие как борьба с терроризмом и контрразведка - требуют сотрудничества между представителями служб безопасности и гражданским населением, среди которого любит притаиться угроза. В случае с китайской разведкой это включает в себя и эмигрантские общины этнических китайцев, которые, по крайней мере в США, сейчас с подозрительностью относятся к ФБР. Неудачные расследования в отношении Вэня Хо Ли (Wen Ho Lee) и Катрины Люн (Katrina Leung), судя по всему, были политически (или расистски) мотивированными случаями «охоты на ведьм», а не серьезными расследованиями в области безопасности. Для американцев китайского происхождения все эти подозрения и ставшие их результатом расследования являются естественным результатом неготовности анализировать китайскую разведку более строго на основании доказательств.

Задержание Туна в России должно послужить напоминанием о том, что китайская разведугроза, на самом деле, весьма конкретна, а вовсе даже не аморфна. Аналитические усилия вполне возможны. Конструктивный, основанный на свидетельствах подход может помочь смягчить и придать форму тому, как Пекин собирает разведданные. Каждое новое свидетельство деятельности китайской разведки освещает те пути и способы, которыми пользуются секретные службы Пекина для выполнения своих миссий. Со стороны наблюдателей было бы глупым не объединять подобные свидетельства, как только они становятся доступными.

И в конечном счете Тун - это еще одна возможность выйти за рамки пагубных политических и оперативных последствий «пылесосного» взгляда на китайскую шпионскую деятельность.

Питер Мэттис (Peter Mattis) - редактор издания China Brief, которое выпускает Джеймстаунский фонд (Jamestown Foundation).