Наши евреи и чужие кавказцы

У нас считается как-то неприличным писать про евреев и об их роли в судьбах нашей страны. Зато все кому не лень пишут о кавказцах и о проблемах, которые они, якобы, создают всему российскому обществу. Однако даже беглый взгляд на роль и взаимоотношения этих двух самых пассионарных национальных общин современной России открывает невероятно интересный для анализа пласт проблем.

 По статистике евреев в России проживает немного – чуть более 200 тысяч. Это в два раза ниже численности таких народов, как кумыки, или ингуши. Однако по своему влиянию на политическую, общественную, экономическую, культурную и интеллектуальную жизнь России евреи могут тягаться с самым многочисленным народом нашей страны – русскими, чья численность составляет около 110 миллионов.

 При всей условности подобного сравнения, позволю себе мысль, что самая напряженная конкуренция на политическом, общественном и экономическом поле все-таки наблюдается между евреями и кавказцами. Напряженность данной конкуренции связана с несколькими факторами. Во-первых, прочное и заслуженно высокое место в российской элите евреи заняли не сегодня. Принято считать, что вхождение евреев в высшие слои российского общества началось после Октябрьской революции.

 А до этого они жили замкнуто, обособленно от остального общества, в отдельных еврейских районах и населённых пунктах — местечках. Но взлет и проникновение во все сферы российского общества евреи осуществили стремительно. Сегодня, какую сферу ни возьми – политика, бизнес, культура, наука, СМИ – процент успешных евреев в них поражает воображение.

 Во-вторых, за столетие своего восхождения по социальным лифтам российского общества, евреи нашли наиболее безболезненный способ сосуществования с титульной нацией – русскими. В чем секрет их успеха на данном поприще – отдельный вопрос. Но характерными чертами еврейской пассионарности являлись невероятное трудолюбие, усердие и стремление к интеллектуальному лидерству.

 Сегодня же для неискушенного наблюдателя достаточно трудно разграничить, где кончается русский, и где начинается еврей… Позволю себе даже такое суждение: евреи во многих сферах – на эстраде, в кино, в литературе – даже стали основными движителями развития русской культуры. Таким образом, за неполное столетие евреи для русского общества стали полностью своими, плотью от плоти русской культуры.

 В-третьих, кавказцы начали полноценное вхождение в русское общество практически одновременно с евреями – после Октябрьской революции. Но по скорости их восхождения по социальным лифтам российского общества и освоения ими различных ниш – политики, науки, культуры и т.д. – они значительно уступали евреям. Почему – еще одна тема для отдельного исследования.

 В советский период, вхождение кавказцев в различные сферы общества протекало в русле общей национальной политики СССР. А их наиболее характерные черты – брутальная пассионарность, коллективный натиск в освоении новых сфер и сплоченность в отстаивании собственных интересов сдерживались государственной и партийной машиной. Однако после краха СССР,эти черты кавказской натуры были высвобождены, и кавказцы начали стремительное и порой даже агрессивное наступление в политике и бизнесе на позиции, которые уже прочно занимали евреи.

 Брутальный характер социальной экспансии кавказцев породил в российском обществе устойчивый страх и недоверие к кавказцам. А умелое раздувание через СМИ антикавказской истерии лишь закрепило и углубило в восприятии русских убежденность в чуждости кавказцев российскому обществу.

 Нежелание кавказцев ослаблять свой натиск в отвоевывании для себя новых ниш, и нежелание евреев уступать их кавказцам, на мой взгляд, и породило ту самую напряженную социальную конкуренцию, которая и задавала основной вектор развития постсоветской России.