«Наш ответ адронному коллайдеру» готов к работе

Под Санкт-Петербургом завершается строительство уникального исследовательского комплекса – высокопоточного исследовательского реактора ПИК. На понедельник намечена его государственная приемка. Решение о строительстве установки было принято еще в 1975 году, но после аварии на Чернобыльской АЭС проект пришлось остановить, затем помешали финансовые трудности. Сейчас же реактор, не имеющий мировых аналогов по своим экспериментальным возможностям, практически готов к работе.

Бесконечная гладь из металла и бетона, никаких манящих огней и звуков, как в фильмах о будущем. Чрево реактора, похожее на водопровод, пока еще можно рассмотреть, но вскоре и оно будет скрыто десятиметровой толщей воды. Так выглядит пучковый исследовательский комплекс ПИК, тот самый, что в ближайшие годы составит конкуренцию швейцарскому Большому адронному коллайдеру.

Пока в Европе пытаются разгадать, из чего сотворен мир, российские физики задаются вопросом: «Почему он создан именно таким?» Доктор физико-математических наук, профессор Анатолий Серебров поясняет: «Это будет событие исключительно важное, показывающее, что существуют суперчастицы, и что есть новая физика. В зависимости от того, что на коллайдере найдут, это событие будет сравнимо с тем, что сейчас делают на коллайдере».

Этот день – завершение более чем 30-летней эпопеи. Решение о создании исследовательского комплекса было принято в далеком 1975 году. Все это время российские ученые были вынуждены квартировать во французском Гренобле.

В Европе и поныне так называемый «нейтронный голод»: существующих реакторов вдвое меньше, чем требуется физикам, а ведь, помимо фундаментальных исследований, есть и сугубо практический интерес. Множество открытий питают не науку, не «оборонку» и космическую отрасль, а, к примеру, автопром и медицину, поскольку проводятся по заказу промышленных гигантов. Директор Петербургского института ядерной физики РАН Владимир Самсонов рассказал: «Естественно, программа [исследований], которая закладывается, во многом совпадает с той, что есть во Франции. И там, если посмотреть на то, кто пользователи, заказчики времени работы на реакторе, оказывается, что 50-60 процентов заказчиков – это фирмы, которые отрабатывают высокотехнологичную продукцию».

Впрочем, в Гатчине уже не первый год научные комплексы эксплуатируют самым нетривиальным образом. Так, здесь в нейтронных потоках получают редчайшей красоты и расцветки топазы. А в медицинской практике возможности изотопов и вовсе безграничны: за последние тридцать лет здесь спасли жизнь сотням пациентов. И все это отнюдь не предел. Главный инженер синхрофазотрона Петербургского института ядерной физики РАН Евгений Иванов уточняет: «Не считая офтальмологических и поверхностных онкологических заболеваний, таких, как рак кожи, можно будет лечить практически все онкологические заболевания, которые существуют, в том числе заболевания внутренних органов».

Здесь всякий новый этап не означает устаревания прочих достижений. Многочисленные ускорители, циклотроны и прочие комплексы приспособлены к требованиям времени. Институт под Санкт-Петербургом и прежде был настоящей фабрикой мысли, а сегодня его возможности стали существенно шире.

Официальная сдача высокопоточного реактора день в день совпадет с другой не менее знаменательной датой – 50-летием запуска первого реактора на территории института. А сам институт с того момента обретет статус поистине уникального научного центра, не имеющего аналога во всем мире.

Хотя реактор в Гатчине и называют «нашим ответом на адронный коллайдер», это принципиально разные научно-исследовательские комплексы. Коллайдер — это ускоритель заряженных частиц, в котором изучаются результаты их столкновений. А в российском реакторе ничего сталкивать не будут. ПИК станет источником нейтронов постоянного действия, а энергия этих частиц даст возможность изучать структуру вещества и происходящие в нем процессы.