Прощай, российское оружие!

На модерации Отложенный

В преддверии выборов наш президент и Верховный главнокомандующий Дмитрий Медведев и «национальный лидер» Владимир Путин озаботились в том числе и состоянием армии и военно-промышленного комплекса страны и заверяют доверчивых граждан России в том, что сделают всё, чтобы наши Вооруженные Силы отвечали современным требованиям и своевременно получали новые образцы вооружения и военной техники.

К ЭТИМ ЗАВЕРЕНИЯМ активно подключились и подконтрольные правительству и президенту российские СМИ. Так, в итоговой программе на НТВ 9 октября с Кириллом Поздняковым целый новостной блок был посвящен военному ведомству России. Готовил его корреспондент НТВ Алексей Поборцев. И, надо сказать, он сделал всё, чтобы сгладить острые углы и накопившиеся за годы реформ проблемы Вооруженных Сил и военно-промышленного комплекса, одновременно пропиарить нашего «национального лидера» Владимира Путина, который в этот раз лично опробовал систему управления танка Т-90С с места командира в башне.

Машина хороша во всех отношениях: современная система связи и навигации, дополнительная электромагнитная защита бронекорпуса, автоматическая коробка передач, камера заднего обзора; танк оснащен комплексом управляемых ракет с дальностью поражения целей до 5000 м; по мнению специалистов, у него хорошие экспортные перспективы, но … в Российскую армию он поставляться не будет.

Оказывается, наше Минобороны ждет принципиально новую модель танка, разработка которого якобы должна быть завершена к 2015 году. Это при том, что от разработанного ранее нового Т-95 Минобороны отказалось. Были изготовлены и прошли заводские испытания его опытные образцы — и всё. А поэтому, по заявлению первого заместителя министра обороны А. Сухорукова, планируется модернизировать советские танки 70-х годов Т-72: «соотношение цены и качества Минобороны устраивает». То, что мощности «Уралвагонзавода» — последнего российского завода, способного производить современные танки, — будут простаивать, для нашего Минобороны не важно.

Дело усугубляется еще и тем, что и экспортные перспективы нашей бронетехники в результате деятельности предыдущего первого заместителя министра обороны В. Поповкина весьма туманны. В 2010 году господин Поповкин дал в средствах массовой информации самую негативную характеристику нашему военно-промышленному комплексу, оценил практически все образцы нашего вооружения и военной техники как устаревшие и неперспективные, чем фактически нанес удар всему нашему военно-техническому сотрудничеству с зарубежными странами. (Кто же будет закупать устаревшие образцы вооружения военной техники?). Господина Поповкина срочно перевели на другую должность — на «Российский космос», после чего стали падать все наши ракеты. Я не могу связывать все провалы нашей космической отрасли непосредственно с именем господина Поповкина, но факт остается фактом.

«Военные не хотят просто заказывать новые танки и самолеты, — говорит далее А. Поборцев, — нужны современные боевые комплексы и системы управления боем». А что это значит, растолковывает доверчивому российскому обывателю военный обозреватель В. Литовкин: «Танк должен быть связан с беспилотным летательным аппаратом. Он должен передавать танку координаты цели. И реактивный ракетный снаряд должен доводиться до цели и корректироваться беспилотником».

Как это будет происходить на практике, я как военный человек не представляю. Беспилотные летательные аппараты действительно могут оказать огромную помощь в разведке целей, но площадных: артиллерийских и зенитных батарей, пунктов управления и узлов связи, районов расположения различных резервов; с их помощью можно корректировать огонь артиллерии и реактивных систем залпового огня с закрытых огневых позиций. Но обнаружить одиночную замаскированную цель для танка (танк или противотанковое орудие, противотанковую управляемую ракету на огневой позиции) с помощью беспилотника и корректировать огонь танковой пушки — такое может прийти в голову только военному обозревателю, никогда не служившему в армии.

И, конечно, такие беспилотные летательные аппараты могут изготовить только в Израиле (что израильтяне и продемонстрировали в ходе последней войны в Ливане, когда потеряли большую часть своих считавшихся неуязвимыми танков «Меркава»).

Кстати, сами военные давно уже ничего не заказывают. За них это делают совершенно другие люди — «эффективные» гражданские менеджеры, никогда не служившие в армии, но куда лучше военных разбирающиеся в финансовых потоках.

Военного обозревателя дополняет другой «крупный военный специалист» — Руслан Пухов, директор Центра анализа стратегий и технологий, который и обосновал необходимость закупки беспилотных летательных аппаратов в Израиле. Далее пошли обоснования необходимости закупки «Мистралей» во Франции, снайперских винтовок в Англии. Причем А. Поборцев договорился до того, что прицельная дальность нашей снайперской винтовки СВД, оказывается, в три раза меньше и составляет всего 500 м. Ну разве можно быть таким невежественным в военном деле и готовить военную программу?!

«Деньги сегодня у Минобороны есть, — продолжает далее А. Поборцев, — поэтому иногда для армии закупают более дорогие иностранные образцы. Скоро наши мотострелки будут ездить на итальянских бронеавтомобилях фирмы IVECO». Они, правда, уступают в маневренности и проходимости отечественным бронеавтомобилям «Тигр», но превосходят их в бронезащите (наше Минобороны при этом не смущает то, что именно оно заказывало машины с таким уровнем защиты). На международной выставке вооружений в Нижнем Тагиле итальянский бронеавтомобиль не смог преодолеть препятствий, которые легко покорились «Тигру».

Но у меня как у военного человека возникает вопрос: а зачем вообще нашим мотострелкам нужны бронеавтомобили? Ведь это не машины поля боя, ни наш, ни тем более итальянский бронеавтомобиль не преодолеет элементарную траншею без заранее установленных через нее мостков, не говоря уж о вооружении.

Военный обозреватель В. Литовкин обосновал и отказ от закупки автоматов Калашникова: «Профессиональному воину «калашников», конечно, не подходит.

Потому что у АК есть недостаток: одна-две пули идут в цель, остальные веером уходят в сторону». Но ведь это свойственно всему без исключения автоматическому стрелковому оружию и во многом зависит от обученности стрелка. Вот такой «профессиональный» критик.

Как бы с сожалением А. Поборцев констатирует, что пока еще не все виды вооружений для Российской армии можно купить за рубежом, например, противокорабельную ракету Х-35. Ничего подобного или более современного западные партнеры сегодня России не продадут.

Единственную трезвую мысль в этой передаче высказал генеральный директор корпорации «Тактическое ракетное вооружение» Б. Обносов: «Если рассчитывать на то, что нам кто-то будет современные образцы в серийном масштабе продавать, — это нонсенс. Каждый болеет за свою безопасность, и мы не настолько близкие друзья на деле со всеми нашими конкурентами, чтобы нам продавали хорошее оружие». Все болеют за свою безопасность, кроме нашего Минобороны, к сожалению. А что касается «хорошего оружия», то я думаю, что это в полной мере относится и к «Мистралям», и к IVECO, и к английским снайперским винтовкам, и к израильским беспилотникам.

И еще один очень важный момент. В ходе реформ у нас была ликвидирована армейская система технического обслуживания и войскового ремонта вооружения и военной техники. Предполагается, что этим будут заниматься коммерческая структура «Оборонсервис» и представители заводов-изготовителей. Вооружение и военную технику, закупленные за рубежом, тоже будут обслуживать и ремонтировать в войсках представители зарубежных фирм, или как?

Первый заместитель министра обороны легко и непринужденно обосновал и срыв гособоронзаказа в этом году. Оказывается, чиновники Минобороны потребовали от предприятий ВПК детально обосновать цены по всем комплектующим, вплоть до шурупов. Поэтому большинство контрактов заключили только к октябрю. Ну кто в этом виноват? Конечно же, сами предприятия ВПК. Но мне кажется, что, если бы об гос-оборонзаказе вдруг не вспомнил президент, контракты в этом году вообще никто бы не заключал. Интересно, неужели деньги, выделенные бюджетом на закупку вооружения и военной техники, всё это время лежали мертвым грузом?!

Кстати, о ценах. Разве господину Сухорукову неведомо, что после уплаты всех налогов у предприятий ВПК остается только половина выделяемой им суммы (половина возвращается государству)? Но это еще не всё. Лакомый кусок «оборонного пирога» достается банкирам в виде процентов по кредитам. Ведь выделенные деньги никогда не поступают на предприятия вовремя, и приходится брать кредиты, такова политика нашего Минфина. А еще есть фирмы-посредники, устраивающие различные тендеры, Минобороны почему-то не работает с предприятиями ВПК напрямую. Ну и, конечно, коррупционная составляющая.

Вот сколько проблем, которые необходимо решать на уровне Минобороны, а не считать по 9 месяцев, сколько же стоят шурупы. От действительно больших денег (20 триллионов до 2020 года) наш военно-промышленный комплекс получит сущие крохи. Но вместо этого Минобороны решило заказывать вооружение и военную технику за рубежом.

Итак, что же мы имеем на сегодняшний день?

Оборонный заказ этого года сорван. Хроническое недофинансирование или, как в этом году, почти полное его отсутствие привели к тому, что военно-промышленный комплекс страны деградирует и стремительно теряет способность производить новые современные образцы вооружения и военной техники. Для того, чтобы новые образцы появлялись, необходимо опережающее финансирование научно-исследовательских и опытно-конструкторских работ — НИОКР, а они вообще финансируются по остаточному принципу. Не загруженные производством предприятия теряют квалифицированных рабочих и инженеров, на подготовку которых нужны многие годы.

И такое положение в нашем военно-промышленном комплексе сложилось во многом из-за целенаправленной политики в области гособоронзаказа нашего же Минобороны. Неужели этого не видят и не понимают президент и наш «национальный лидер»? А если видят, почему не принимают никаких мер?

Еще хуже положение в Вооруженных Силах. Считается, что у нас миллионная армия, о чем напомнил в этой передаче господин Сухоруков. Давайте посчитаем вместе. По штату в армии 150 тысяч офицеров, прапорщиков нет вообще, их ликвидировали. По заявлению гражданского начальника ГОМУ В. Смирнова, в армии и на флоте служат 184 тысячи контрактников. Итого 334 тысячи, значит, остальные 666 тысяч человек — это военнослужащие срочной службы. Но их столько просто не призвали. К тому же призывники служат не только в армии и на флоте, из всего числа призванных до 30% проходят службу во внутренних войсках, пограничных, частях МЧС, в президентском полку, наконец. Значит, в армии и на флоте существует огромный некомплект, и он будет только расти. Осенний призыв планируется сократить почти в 2 раза. Более 200 тысяч граждан, по словам того же Смирнова, уклоняются от военной службы. Весенний призыв растягивается до сентября, а осенний — до марта. В войсках только и занимаются тем, что непрерывно, в течение всего года, небольшими группами принимают в свои ряды молодых солдат, организуют с ними одиночную подготовку и пытаются укомплектовать подразделения. Одновременно также непрерывно идет и процесс увольнения. В этих условиях ни о каком качественном укомплектовании подразделений и речи быть не может. Какие же это части постоянной боевой готовности?

Поэтому военные аналитики НАТО с удовлетворением отмечают, что в результате проведенных реформ Вооруженные Силы России не способны более успешно решать задачи даже в локальных конфликтах, «Российская армия не имеет достаточного количества транспортных средств для переброски войск на большие расстояния, не имеет достаточного количества самолетов и пилотов, умеющих летать при любой погоде, нет единой информационной системы. В армии не хватает солдат…»

Российская армия развалена, в НАТО это понимают, а в руководстве страны?