Деньги - способ обессмысливания жизни?

За века своего существования деньги — эти пестрые бумажки с портретами великих людей, картинками природы и даже рисунками бабочек — впитали в себя столько мыслей, чувств, страстей и желаний тех, кто ими пользуется, что превратились в матрицу человечества. Каждая сотенная бумажка, измочаленная множеством рук, пропиталась усталостью бедности; каждая тысячная банкнота, истертая в бесчисленных актах купли-продажи, излучает уныние тех, кто никак не сведет концы с концами. И пятитысячная купюра тоже добавляет сюда свою тщеславную, глупую похвальбу.

Деньги есть то, вокруг чего крутится наша жизнь, даже если мы не признаем этого. Мы живем от денег до денег, мимо денег, помимо денег и даже без денег. Но что такое деньги? Умнейшие бородатые мужи объясняли нам принципы обмена по формуле товар-деньги-товар, успешные бизнесмены не раз толковали нам о норме прибыли, а политики с высоты своих вертикальных структур вещали о резервах в центробанке. Маркс утверждал... Сорос объяснял... Гринспен намекал... и даже Кудрин говорил. В результате всего этого словоизвержения деньги превратились в полное собрание мифов — мутных и смутных мифов заплутавшего во времени человечества.

Деньги в сегодняшнем мире — это идеальное антивещество, то есть такая субстанция, которая концентрирует в себе только отрицательные и разрушительные свойства. Деньги есть способ обессмысливания жизни. Это такой механизм, который неустанно кует абсурд. Оставаясь в рамках здравого смысла и нормального человеческого соучастия, невозможно объяснить распределение денег в руки одних и отсутствие их в руках других, так же как невозможно объяснить удивительную никчемность всемирного капитала. Общий объем капиталов в мире таков, что позволяет решать глобальные проблемы, — уничтожение голода, преодоление бедности — но вместо этого происходит всеобщая дискотека. Какой в этом нравственный, религиозный или вообще хоть какой-нибудь смысл? Жириновский, разбрасывающий купюры в публику, демонстрирует полную смысловую пустоту денег. Они не связаны с трудом. Они не связаны с заслугами человека. Они не связаны вообще ни с чем. Они летят из рук клоуна — на кого бог пошлет.

Деньги уже давно не являются мерой труда. Какой к черту мерой какого труда? Кто устанавливает меру, в соответствии с которой одни за жалкую зарплату выхаркивают легкие в сырых шахтах, а другие получают миллионные бонусы за так называемое управление собственностью, осуществляемое из особняков с фонтанами и зимними садами? Почему труд учителя, дающего пятьдесят часов в неделю, стоит в сотни раз меньше, чем труд депутата, трижды в месяц на одну минуту поднимающего руку по указке начальства? Тот, кто действительно работает, выбивается из сил, уловленный в удушающую тарифную сетку. Тут нужны совершенно новые и свободные от лжи подходы, но кто и каким ранжиром уравняет количество мышечного труда рабочего с умственным трудом ученого, какой всеобъемлющий, великий гений сумеет выстроить в единой табели о рангах трудозатраты таксиста, не вылезающего из-за руля вторую ночь подряд, утомление врача, одуревшего от ста пяти кашляющих пациентов, и томную усталость фотомодели, позирующей в нижнем белье?

Если ты такой умный, почему бедный? — это наивное американское высказывание в сегодняшнем мире вызывает смех. Его надо вывернуть наизнанку, тогда в нем появится хоть какой-то смысл. Потому и бедный, что умный. Потому и бедный, что кандидат наук. Потому и бедный, что ученый, что филолог, что прочел три тысячи томов, что сидел в библиотеках, что работаю в университете, что преподаю в школе, что не умею липнуть к власти, что стал инженером и остаюсь им всю жизнь. Есть, правда, и еще одно высказывание апологетов беспредельного накопления, которым они, как дубинкой, отмахиваются от любой критики: «Деньги не пахнут!». Они сами не понимают, что говорят. Эти слова словно придуманы на помойке.

Деньги есть форма насилия. Только насилием можно заставить пожилого человека часами стоять у станции метро с пластмассовым стаканчиком в руке, собирая туда жалкие монетки. Кризис сделал это насилие вопиющим, как плевок в лицо. Уменьшение зарплат, происходящее сегодня во многих местах, на самом деле представляет собой вид каннибализма — люди, обладающие большими деньгами, откусывают руки и ноги тех, у кого денег нет. Поддержание высоких цен на бензин есть способ кровопийства — нефтяные бароны по капельке выжимают из нас жизненные соки в свои высокие стаканы. Требование к людям, которых увольняют, чтобы они писали заявление по собственному желанию, есть на самом деле блажь самодуров, которые желают, чтобы жертва сама приводила себя в состояние мягкой отбивной.

Капитализм дошел до самых последних границ своих возможностей. Продать и купить можно все: власть, славу, репутацию, человеческие органы, место сенатора, право на отстрел редких животных, озера и леса. Дальше идти уже некуда, в категорию товаров уже нечего больше включать, разве что вводить элементы рабовладения и начинать на Черемушкинском рынке продавать и покупать людей. И чем гуще становится идиотизм денег, тем яснее делаются вопросы, которые следует задать, даже если на них в ближайшее время некому дать ответа. Жизнь невозможна без воздуха, воды и еды, а возможна ли она без денег? Может ли существовать общество, в котором купля-продажа не является ультимативной формой отношений между людьми? Монастыри и израильские кибуцы внутри себя не используют денег, также как высокоразвитые технологические общины (например, собирающиеся в Интернете вокруг торрент-трекеров). Все это - оазисы новых возможностей, которые так нужны человечеству в его затянувшейся пустыне