Синдром Юргенса в российской внешней политике

С самого начала активной pr-кампании вокруг ИНСОРа и выходящих из этого «гнезда аналитики» документов можно было предполагать, что в стремлении отмодернизировать все, что движется, научные эксперты этого института на ограничат себя  вопросом о том лишь, «как  обустроить Россию». Логика реформаторского зуда российской интеллигенции такова, что рано или поздно она начинает задумываться о вопросах глобальных. Тесно этому зуду, душат и давят его границы одной страны, населенной к тому же, по мнению реформаторов, неправильным народом, цинически игнорирующем стремление инсоровцев насадить разумные, добрые и вечные принципы оголтелого либертарианства. Тесновата Россия для полета мысли титанов духа и отцов демократии. Модернизировать - так все, реформировать – так в мировом масштабе.

Поэтому вполне очевидным, логичным и ожидаемым стал приход «птенцов гнезда ИНСОРа» во внешнюю политику РФ, о чем оные птенцы и поведали Ярославлю и миру, сотворив документ, нареченный при рождении «ОДКБ: ОТВЕТСТВЕННАЯ БЕЗОПАСНОСТЬ».

Оценим скромность реформаторов – не с ООН, не с НАТО и не с Евросоюза начали они, а решили сначала «на собачках попробовать», предложив  модернизировать организацию, на международной арене, мягко говоря, малозаметную. Организацию, ведущую жизнь застенчивую и тихую, существующую в основном лишь в дипломатической переписке МИДов постсоветских государств, да в бухгалтерских отчетах о проведении саммитов руководителей стран, в эту структуру входящих.

И можно было бы проигнорировать очередное аналитическое творение, ограничившись меланхоличным воспоминанием высказывания генерал-губернатора Москвы князя Долгорукого, ныне известного лишь по романам Акунина: «мало ли какая дрянь по Кузнецкому ходит» да в Ярославле выступает, если бы не одно но… 68-страничная «Ответственная безопасность» суть концентрированное выражение умостроя правящей российской элиты.

«Приближенные к телу» научные эксперты не придумали ничего нового. Они лишь добросовестно изложили на бумаге представления нынешних обитателей кремлевских кабинетов о том, какой должна быть внешняя политика России. Доклад интересен лишь с этой точки зрения и ни с какой другой. По большому счету, перед нами документально зафиксированный диагноз, своеобразный «синдром Юргенса», которым поражена нынешняя внешняя политика России. И особенно – восточное направление этой политики…

Российские масс-медиа уже достаточно прошлись по данному документу. Правда, сконцентрировавшись в основном на вопросе возможного исключения  Узбекистана из ОДКБ (чего в самом тексте доклада, кстати, нет) и запустив в интернет-пространство пропагандистский штамп о том, что авторы доклада хотели бы сделать из ОДКБ «жандарма НАТО» в Центральной Азии (что, по моему мнению, маловероятно). Штамп, безусловно яркий, весьма востребованный в ведущейся предвыборной кампании (в которой противники Медведева активно играют националистические и ура-патриотические настроения). Но, как всякий штамп, достаточно поверхностный и не отражающий всех нюансов проблемы.

Не претендуя на исчерпывающий анализ всего доклада, хотел бы более подробно остановиться на одном его тезисе, который, на мой взгляд, весьма показателен для анализа и прогноза возможного развития центральноазиатского направления российской внешней политики.

Авторы доклада констатируют, что «Политическое влияние России в регионе обеспечивается тем, что Москва, в отличие от западных стран, не привязывает оказываемую помощь к политическим обязательствам, что особенно ценно для государств ЦА». Данное обстоятельство авторы доклада считают сильной стороной современной российской внешней политики, скромно замалчивая тот факт, что подобное обстоятельство, доводимое порою российской стороной до абсурда (достаточно вспомнить дотирование экономик постсоветских государств, занимавших откровенно антироссийскую позицию, в том числе и по отношению к русскоязычному населению) – признак внешнеполитической некомпетентности.

Но даже это сомнительное достижение (выдаваемое за «прагматизм», за отход от «порочной советской практики поддержки идеологических союзников без учета российских интересов») оказывается, по мнению авторов доклада, излишним: «В третьем десятилетии может и должна быть поставлена задача «партнерства безопасности ради модернизации» – дополнения охранительных, стабилизирующих функций Организации инновационными, развивающими функциями, модернизирующими объединившуюся группу уже не столь новых независимых государств…

ОДКБ может и должна стать инструментом достижения «оперативной совместимости» (в самом широком социально-политическом и экономическом смысле слова) стран-членов ОДКБ с другими ведущими державами и международными организациями планеты».  Причем, именно Россия должна стать организатором этого процесса достижения «оперативной совместимости» и инициатором «модернизации объединившейся группы».

За двадцать лет, прошедших с момента распада СССР, политическая элита РФ сделала все для того, чтобы оттолкнуть от себя постсоветский Кавказ и постсоветскую Центральную Азию. Все разговоры о некоей интеграции бывших советских республик так и остались разговорами, эти республики уверенно двигались к все большей независимости от России, и Россия всем, чем могла, способствовала этому движению. Все заявления первых лиц РФ о приоритетности и первостепенности развития отношений с СНГ оказались пустышкой, Москва демонстративно отказывалась инвестировать в создание новых отношений.

Региональные образования, вроде Таможенного Союза или рассматриваемой ОДКБ являются тактическими соглашениями, которые не имеют перспектив развиться в аналог Евросоюза, а уж тем более – НАТО или Организации Варшавского договора.

Что же касается «Русского мира» (более чем 25 миллионов этнических русских на постсоветском пространстве), то Россия почти ничего не сделала, чтобы защитить их от этнических конфликтов. Не предоставила она и существенной поддержки регионам, где русские составляют большинство (Крым). На постоянные требования гражданства для этнических русских в Эстонии или Латвии Кремль отделывался политическим пустословием и  pr-кампаниями, а в случае с Туркменистаном не сделал и этого, обменяв интересы соотечественников на интересы «Газпрома».

Подобная политика вполне логична и проистекает из интересов крупного российского капитала, который и обслуживает российская политическая элита.

Во-первых, стремление к сверхприбылям, естественное для любого капитала, в России никак и ничем не ограничивается. Между интересами государства и интересами крупного капитала государство (и в этом заключается национальная особенность России, вводящая в ступор наших партнеров на Западе и на Востоке) выбирает интересы капитала, жертвуя интересами страны. Любая попытка заставить крупный капитал инвестировать в стратегическое развитие России вызывает противодействие, которое не удалось еще преодолеть никому из российских президентов.

Во-вторых, российский капитал имеет сырьевое происхождение и финансово полностью зависим от Запада. Тесные и сердечные отношения с этим самым Западом являются необходимым условием существования крупного российского капитала. А подобная зависимость и формирует особенности российской внешней политики в Центральной Азии, абсурдной с точки зрения государственных интересов, но вполне логичной и обоснованной с точки зрения капитала.

Самостоятельная внешняя политика в Центральной Азии и на Ближнем Востоке требует серьезных затрат, деньги на которые современная Россия может получить только ограничив сверхдоходы олигархов. Для значительной части российской политической элиты такой путь является неприемлемым. Поэтому выбирается другой путь – самостоятельную политику не проводить, а встроиться в уже существующий внешнеполитический курс Запада, возложив на себя статус «особого партнера». Более того – выступить проводником западных ценностей и западных же интересов в регионах, где позиции России исторически предпочтительнее.

По большому счету, нынешняя российская политическая элита предлагает Западу совершить аутсорсинг, передать ей функции по профессиональной поддержке и сопровождению интересов Запада в Центральной Азии. Точно такое же предложение Россия делает и в отношении Сирии и Ирана, а чуть ранее – делала в отношении Нагорного Карабаха, Ирака, Ливии…

Российская элита в силу своей слабой образованности полагает, что, представляя внешнюю политику России Западу как некий бизнес-проект, сможет получить под него некие инвестиции и гарантии для пресловутой модернизации. Стоит ли говорить, что бизнес-подход и государственная политика имеют под собой совершенно разные основания, которые трудно, а порой и совершенно не сочетаемы?

Кроме того, предлагая себя в качестве «регионального представителя», российская элита ничего не делает для того, чтобы избавиться от устойчивой репутации партнера лживого и вороватого, видящего в партнерстве не долгосрочный созидательный проект, а возможность «распилов и откатов».

Именно это ненадежность современной России как партнера является основным препятствием для получения ею должности регионального представителя Запада. В Ираке и в Ливии, в Центральной Азии и на Кавказе Запад обходится без России, делая ставку на других игроков.

И причины этого нежелания партнерства кроются отнюдь не в предубеждениях, предрассудках и общей враждебности Запада к России, как пытаются уверять российские медиа. Основная причина – в трезвой оценке потенциала современной России, в стремительном падении ее популярности и значимости как партнера для Центральной Азии и Ближнего Востока.

России практически нечего предложить своим центральноазиатским партнерам из того, что не могли бы предложить им другие игроки в этом регионе в большем объеме, лучшего качества и на более выгодных финансовых условиях. Развал собственной экономики, удушение высокотехнологичных и наукоемких отраслей (и в первую очередь - ВПК), утрата научного потенциала – все это оборачивается импотенцией России на внешнеполитической арене и на постсоветском пространстве.

Разработчики реформы ОДКБ крупно льстят себе, отвечая на вопрос «какие практические предложения могут быть внесены по развитию взаимодействия ОДКБ–НАТО?» следующим предложением: «В ходе работы над доктринальными стратегическими документами, которую сейчас по решению последнего саммита разворачивает ОДКБ, следует специально поставить задачу перед разработчиками, чтобы новые доктринальные документы ОДКБ сопрягались с новой стратегической концепцией Альянса».

Толку от этого сопряжения не будет никакого, потому как НАТО выгоднее «сопрягать» свои интересы не с ограниченно дееспособной организацией, а с конкретными государствами, в нее входящими (кстати, и дешевле выйдет). А возможности России как в проведении диалога внутри ОДКБ, так и с НАТО по центральноазиатской проблематике становятся все более призрачными. Как, собственно, все более призрачным становится и лидерство России на постсоветском пространстве.

***

Прозападная ориентация авторов доклада столь очевидна, что о ней не стоило бы и говорить. Но сам термин «прозападная», на мой взгляд, не отражает всей сущности явления. Речь идет о стремлении любой ценой, в любом качестве, в любой роли быть допущенным к участию в западной гросс-политик, пусть и в качестве обслуживающего персонала.

Это, как представляется, и не ориентация уже, а скорее диагноз. Диагноз того самого «синдрома Юргенса», признаками которого можно считать:
Игнорирование того факта, что эффективная внешняя политика возможна только при эффективной экономике, которая не имеет ничего общего с существующей в России «экономикой трубы»;
Отказ от инвестиций в стратегическое партнерство, вызванный импотенцией в сфере регулирования сверхдоходов олигархического капитала и приоритет интересов этого капитала над интересами развития страны;
Применение бизнес-подходов во внешней и внутренней политике, которые не имеют ничего общего с обеспечением стратегических интересов России;
Всепоглощающее стремление встроиться в «западное сообщество», игнорирующее возможность и необходимость регионального партнерства с государствами, которые не считают вхождение в «западное сообщество» высшей целью своего развития (например – Китай и Иран).

Иными словами, нынешней российской политической элите страсть как хочется сохранить лидирующие позиции России на постсоветском пространстве. Но отнюдь не в интересах страны, а исключительно для завышения цены своих услуг перед Западом. Но при этом страсть как не хочется работать, созидать, восстанавливать экономику, инвестировать в стратегическое партнерство.

Отсюда – имитация реформаторской деятельности, внешнеполитическая маниловщина, ведущая к утрате Россией своих внешнеполитических позиций, потере партнеров и скатывание до уровня одного из проводников политики, которую формулируют в Вашингтоне, в Брюсселе, но уж никак не в Москве.