Борис Кагарлицкий: ливийское зеркало

К концу августа нынешнего года транснациональная корпорация «Каддафи и Сыновья» прекратит свою деятельность из-за экономического кризиса, недобросовестного поведения западных партнеров и хулиганских действий народа Ливии. Именно последнее обстоятельство оказалось для судьбы семейной фирмы решающим, и именно оно вызывает наибольшее изумление у российских политиков, экспертов и прочих комментаторов, настолько, что его в лучших фрейдистских традициях боятся даже упоминать. Любая мысль о том, что обычные люди могут самостоятельно участвовать в политических событиях и даже определять их ход, что от них, в конечном счете, может зависеть судьба правителей, политических и экономических проектов, ужасает настолько, что её просто вытесняют из сознания.

Пытаясь понять, что происходит в Ливии, мы можем услышать много глубокомысленных рассуждений о НАТО и Западе (причем Запад непременно предстает перед нами как некая единая, консолидированная и совершенно сознательная сила), сочувственные вздохи по поводу участи правящей семьи, на которую вдруг почему-то ополчился весь мир, и прогнозы относительно того, что и как будут делить победители. О том, что представляют собой участники сражений, что происходит в ливийском обществе, какова политическая и военная структура оппозиции, откуда приходят её бойцы и почему их восторженно встречают в западных частях страны, где, согласно мнению аналитиков, проживают лояльные Каддафи племена, обо всём этом мы не услышим ни слова.

Публикации отечественных журналистов и экспертов о Ливии вряд ли могут дать сколько-нибудь внятную картину того, что происходит в этой далекой африканской стране, но они очень хорошо демонстрируют, в каком состоянии находится общественная мысль в самой России и что представляют собой те, кого у нас считают интеллектуальной или экспертной элитой. Вполне понятно, что людям свойственно проецировать свои представления о мире на внешнюю реальность и судить о других по себе. В этом плане «Ливия» российских интеллектуалов отражает, прежде всего, их внутренний мир. В их мире заведомо не существует общественного мнения, а массовое сознание – только объект для манипуляций. Манипулировать можно всеми. Потому любая неудобная информация отвергается как пример враждебной пропаганды, но любая пропагандистская чушь, совпадающая с собственными установками, принимается, не потому, что в неё верят, а потому, что так удобнее.

Экспертное знание как таковое (в данном случае – профессиональный анализ специалистов, знающих, например, арабский язык) не востребовано, поскольку говорящий сам является по любому вопросу главным экспертом с того момента, как решился открыть рот. Особенно интересно, как мыслят у нас о будущем Ливии. О чем говорят наши мудрецы? О том, кто и как переделит нефть, кто кому будет продаваться, кто и как будет пилить бюджет. Потому что сами говорящие, окажись они хоть ненадолго поблизости от нефти и власти, поступили бы именно таким образом. Мысль о том, что могут (ну, пусть не в России, но хотя бы где-то в мире) существовать люди, у которых есть идеи, принципы и совесть, отметается с порога, ведь у самих говорящих нет ни того, ни другого, ни третьего, и в своем кругу они за всю жизнь ни разу не встречали людей, у которых мог быть хоть намек на одно из этих качеств.

Провал собственных прогнозов отнюдь не является поводом для того, чтобы вернуться к осмыслению процессов или хотя бы задуматься о том, что, быть может, не всё было учтено и обдумано. Те самые персонажи, которые в течение нескольких месяцев говорили нам о бессилии НАТО, предсказывая провал её операциям, сегодня дружно доказывают, что режим Каддафи пал исключительно из-за бомбардировок западной авиации. Про то, что исход сражения решает пехота (факт очевидный для всякого, знакомого с русской историей), упоминать не разрешается.

Вопрос, в конечном счете, даже не в том, что аналитики громоздят одну нелепость на другую, делая ошибку за ошибкой. В конце концов, ошибаться может всякий. Принципиально важно то, что варианты, неудобные по идеологическим соображениям и не вписывающиеся в изначальную картину мира, просто не рассматриваются. Соответствующие идеи или сообщения не опровергаются, а отторгаются, по фрейдовской логике «вытеснения».

Любопытно, что отечественные аналитики оказываются поразительно единодушны в своих представлениях о демоническом могуществе «Запада». Эта вера равно характерна как для западников, так и для всевозможных патриотов, причем для последних даже в большей степени. Мощь Запада предстает в их рассказах не в виде конкретных экономических и политических факторов (которым, естественно, противостоят другие столь же объективные факторы), а в виде некого магического контроля, не нуждающегося в рациональном анализе.

Любые действия западных политиков, даже очевидно ошибочные и совершенные под влиянием внешних обстоятельств, представляются результатом изначального сознательного плана, а сам «Запад» или НАТО воспринимаются не как сообщество групп, сил, партий и классов, борющихся друг с другом, а как некий монолит, обладающий единой волей и осознанным интересом. Как такой монолитный Запад допустил текущий экономический кризис, остается некоторой загадкой. Наверно, им это зачем-то нужно (зачем, ещё не до конца ясно, но нет сомнений, что ответ вскоре придумают). Все знают, что Берлускони вынужден был сдать «друга Каддафи», спасая себя от растущего давления оппозиции, но этот факт рассматривается не как доказательство успеха общественной кампании, а как частный случай общего правила, согласно которому все сдают всех.

Забавно читать прогнозы о том, как Запад теперь будет делить ливийскую нефть – авторы этих предсказаний, похоже, понятия не имеют, что уже при Каддафи ливийская нефть была поделена между западными корпорациями – в отличие от Ирака, где до американского вторжения добычу монополизировала местная государственная компания. Из-за революционных событий эти корпорации, прекрасно работавшие с Каддафи, вынуждены были свернуть свою деятельность, понеся изрядные убытки.

Между тем главный пафос комментариев, заполнивших Интернет, состоит в том, что теперь «мы» потеряли Ливию. Понятия «мы» или «Россия» в данном случае означают компании «Росвооружение» и РЖД, которые предположительно лишатся при новом режиме крупных контрактов. Видимо, Запад так ненавидит наших железнодорожников, что рискнул на несколько месяцев дестабилизировать всё южное Средиземноморье только для того, чтобы не дать РЖД заработать несколько лишних миллионов долларов.

Хотя не совсем понятно, откуда такая уверенность в предстоящем аннулировании контракта. Мало того, что новые ливийские власти об этом ни слова не сказали, но и конкурентов, претендующих на место РЖД в Ливии, особенно не заметно: завершать чужие проекты, да ещё в охваченной революцией стране, – дело дорогостоящее и ненадежное. И если отечественные компании потеряют ливийский рынок, то винить в этом надо будет не козни Запада, а тех начальников в Москве, которые вместо того, чтобы по примеру прагматичных европейцев налаживать отношения с новыми властями, до последнего держались за режим полковника. Добро бы они делали это по идейным соображениям. Например, из-за восхищения мудростью «Зеленой книги» или памятуя о революционном прошлом Каддафи.

Но, увы, всё сводилось к элементарному упрямству, помноженному на уверенность, что народ – это быдло, которое можно загнать в стойло с помощью полицейских дубинок и, на худой конец, танков.

Время от времени какие-то смутные слова про «стратегические интересы России» всё же произносятся, но никто не в состоянии сформулировать, в чем состоят наши стратегические интересы в Ливии, разговор как-то сразу опять переходит на деньги – сколько танков и почем можно было бы ещё продать полковнику, продержись он у власти подольше. Хотя и эти расчеты не слишком убедительны. Как раз в последние годы режим Каддафи начал постепенно переходить на западное вооружение, так что останься он у власти, наших оружейников бы совершенно мирно, без особой борьбы и скандалов вытеснили бы те же французы и итальянцы.

И наконец, самое главное, что объединяет большую часть экспертов и комментаторов, – это уверенность, что «революций не бывает». Под именем революций, согласно данному образу мысли, перед нами всегда предстает злонамеренный переворот, устроенный кучкой иностранных агентов в корыстных целях (как мы уже знаем, никаких других целей у людей не бывает в принципе). Как эти агенты умудряются уговорить сотни тысяч и даже миллионы людей подняться на борьбу, является для наших аналитиков ещё одной загадкой, которую они предпочитают не разгадывать – достаточно просто игнорировать соответствующие факты.

Между тем Ливия могла бы очень многому научить, если бы на развернувшиеся там события посмотрели с элементарным вниманием. Ведь именно здесь запутанный клубок противоречий не только привел к драматической развязке, но и продемонстрировал бессилие и отсутствие стратегического единства Запада. Усвоив уже в начале 1990-х годов урок Саддама Хусейна, полковник Каддафи добросовестно и безропотно отдал американским и европейским компаниям ливийскую нефть, мирным путем осуществив то, чего в Ираке добивались с помощью войны. Он обеспечил себе благополучие, респектабельность и признание, спонсируя международную кузницу кадров неолиберализма – Лондонскую школу экономики – и солидаризировавшись с американцами во время «оранжевой революции» на Украине.

Ливийский флот патрулировал Средиземное море, отлавливая мигрантов из Африки, тем самым делая за европейцев грязную работу по охране границ «цивилизованного» мира – после того, как ливийские моряки стали переходить на сторону революции, неконтролируемый поток переселенцев хлынул на крошечную Лампедузу. Семейная фирма Каддафи работала в тесном взаимодействии с итальянским лидером Берлускони, ещё одним мастером по сочетанию бизнеса и политики. Режим в Триполи проводил неолиберальные реформы, вывозил капитал в Европу, короче, делал всё то, что рекомендовали его новые друзья... И в результате нарвался на такую же народную революцию, как в соседних странах. Поддерживать обреченного диктатора было бы совершенным безумием – на такое решается только российский МИД, да и то не всегда. Европейским правительствам нужно было срочно договориться с восставшими, чтобы не утратить своих позиций в Ливии, а многочисленные перебежчики, примкнувшие к революционному правительству в Бенгази, должны были гарантировать, что после Каддафи в стране всё по возможности останется по-старому.

Однако расчет вновь провалился – из-за упрямства диктатора, который упорно не желал понимать намеки, сначала – дипломатические, а затем уже посылаемые ему в виде бомбовых ударов. Полковник не уходил, затягивая ситуацию и тем самым создавая условия для углубления революционного процесса.

В Брюсселе развернулась беспрецедентная и скандальная комедия: не только никто не рвался руководить операцией НАТО, но, напротив, американцы и европейцы всеми силами пытались спихнуть ответственность друг на друга. На фоне панического поведения политиков военные не понимали, каковы цели и задачи боевых действий. Плохо скоординированная, неподготовленная и хаотичная воздушная интервенция к середине весны зашла в тупик, а судьба страны оказалась в руках повстанческих полевых командиров и собравшихся вокруг них людей в западных горах Ливии.

Именно эти африканские Чапаевы и ливийские Махно со своими джипами-тачанками решили судьбу войны. Они постепенно создали собственную армию, отстранили со своих постов ненадежных генералов, которых подозревали в ведении двойной игры, наладили связи с подпольем в Триполи и консолидировали поддержку своей борьбы среди населения западных провинций, где прежде режим сохранял немало сторонников. Они смогли преодолеть племенные и клановые различия, впрочем, уже размытые процессами модернизации, объединив людей совместной борьбой, создали условия для революции, которая самым радикальным образом трансформирует снизу характер ливийского и африканского общества. Оружие теперь в руках народа, а политика – в руках полевых командиров, из этого народа вышедших. Мы ещё не знаем их имен, но это говорит лишь о нашем невежестве. 

И если Ливия чему-то кого-то в России научит, то смысл урока будет очень прост и банален – в революционные эпохи историю начинают делать сами массы. Но российские политики – включая и так называемых левых – в это, конечно, всё равно не поверят. А потому рано или поздно, уж простите за банальность, отправятся на свалку истории, где уже приготовлено место и для Каддафи, и для Берлускони, и даже для Обамы.