Интеллигенция и Церковь: проблемы диалога

Когда два века назад великий Лаплас предъявил Наполеону свое объяснение законов  Вселенной, Бонапарт спросил астронома: «А где в Вашем мироздании Бог?» «Гипотеза Бога в данном случае, - ответил ученый, - не обязательна. «Je n`avais pas besoin de cette hypothese» («Я не нуждался в этой гипотезе»).

Со времен этого разговора мировая и российская интеллигенция успела почувствовать  усталость от  лапласовских вселенных без Бога, ощутила некоторое утомление от ценностей утопического прогрессизма и все чаще вспоминает о высоких душевных и духовных идеалах.

Советский период истории, когда высокие идеалы были предметом общественных наук, миновал, оставив  ощущение неубедительности предложенных обществоведами идеологем, неприкрыто служивших  манипулированию массовым сознанием.

К сегодняшнему дню человек в России и в ряде зарубежных стран, где сложились демократические режимы,  имеет по большому счету в целом  свободный духовный выбор при отсутствии общепринятой иерархии главных духовных ценностей.   

В связи с этим ректор МГИМО академик Российской Академии Наук А.В. Торкунов отметил недавно, что в сложившейся в мире ситуации возрастает необходимость отыскания некоего мировоззренческого базиса, на котором будет выстроена система взаимодействия и сосуществования огромного количества культур и народов, населяющих нашу планету. С учетом этого  «религия, - подчеркнул академик, -  становится более значимым фактором в международных  отношениях».

Но и не только в них, - добавим мы. Более глубоких, мы бы сказали, более  объемных ориентаций, чем идеи секулярного прогрессизма, требуют и внутринациональные,  и межличностные отношения. Их вектор формируется также  в направлении базовых высших духовных ценностей, что вполне объяснимо: недавно посетивший Москву   теолог профессор Джон Милбанк, исходя из компаративного анализа результатов международных исследований, дал "Русскому журналу" интервью об "истощении" объединяющего потенциала секулярных идеологий. 

Россия также не избежала истощения идеологии, и постепенно российское общество переходит от социального отчуждения  и растерянности  к поиску духовных опор.

25 мая 2011 года Святейший Патриарх Московский и Всея Руси Кирилл  призвал на открытии  XV-го Всемирного русского народного собора российское общество к  поиску, распространению и принятию «базисных ценностей». Владыко обратился ко всем социальным слоям дабы  преодолеть  вызовы, которые сейчас стоят перед Россией.

 В том, что в зале, где проходил Собор, были духовенство, представители  власти,  научная и творческая интеллигенция и студенты, ничего удивительного нет. Так же легко объяснимо то, что  одну из важнейших ролей в проблеме формирования «базовых ценностей» патриарх отвел интеллигентной аудитории; это  понятно, поскольку едва ли ни самые серьезные вызовы Святейший увидел назревшими в отечественной культуре, образовании, науке, здравоохранения  – то есть как раз в сферах, профильных для творческой интеллигенции.

Примечательно то, что  Патриарх обратился к творческой интеллигенции с призывом реалистичным и конкретным -  сотрудничества  с Церковью,  которое могло бы дать возможность обрести смыслы духовной жизни миллионам россиян.

До сих пор Святейший неоднократно предлагал всем слоям общества  консолидировать усилия в формировании корпуса  духовных ценностей. Уже в конце 1980-х – начале 1990-х годов архиепископ, а затем и митрополит Кирилл одним из первых не только стал говорить о необходимости диалога между Церковью и обществом, но и сделал в этом направлении  конкретные шаги. В частности,  епархия, которую возглавлял митрополит Кирилл (Смоленская и Калининградская), была в числе первых, где появились высокого качества учебники по истории православной культуры земли Смоленской.

Диалог Церкви и общества  происходит в истории России не впервые. Такая попытка  -  весьма примечательная - была в начале ХХ века.

Идея объединить поиски вечных ценностей, ведомые просвещенным духовенством и интеллигенцией, впервые была высказана Зинаидой Гиппиус Дмитрию Мережковскому:  «Давай соберем людей самых противоположных идеологий, которые никогда не встретятся. Мы все живем врозь. Давай их соединим».

Идея была  охотно поддержана  Мережковским, ведь  к 1901 году Дмитрий Сергеевич склоняется к выводу, что обращение интеллигенции к религиозной вере, к церкви приведет к соединению революционно-освободительных традиций русской интеллигенции с религиозными традициями народа. Русский интеллигент должен был стать, по мысли Мережковского, «религиозным революционером». Только религиозное возрождение, считал Дмитрий Сергеевич, способно соединить интеллигенцию («живой дух России»), церковь («живую душу России») и народ («живую плоть России»).

Для объединения нужны были собрания, на которых, по мысли Мережковского, речь  должна была идти о «единстве двух бездн» — «бездны духа» и «бездны плоти».

 29 ноября 1901 года  в Петербурге началась серия философско-религиозных собраний  с целью, как это было объявлено, «совместного обсуждения ценностей Жизни, Земли и Мира». Для открытой дискуссии с задачей, аналогичной той, что поставлена жизнью в наши дни, сошлись в одном здании духовенство, члены Академии и представители творческой интеллигенции самых разных взглядов, в том числе профессора и студенты.

Председателем собраний  был епископ Сергий, ректор Петербургской духовной академии, будущий патриарх. В числе активных участников,  помимо Мережковского и Гиппиус, были  театровед князь Сергей Волконский и искусствовед Сергей Маковский, деятели искусства Сергей Дягилев, Леон Бакст и Александр Бенуа, известные в то время духовные лица иеромонах Михаил Семенов и  архимандрит Антоний Грановский,  резкие и глубокие мыслители - Василий Розанов, Павел Флоренский и  Дмитрий Философов.

Произошел такой живой и плодотворный обмен мнениями, что эти собрания вошли в ткань русского религиозного Ренессанса ХХ века, показав, что в условиях свободы, пусть даже не полной, разум способен раскрыть удивительные творческие и прогностические возможности.

Так формировалась  идея взаимодействия  интеллигенции и Церкви, что важно для понимания процесса, происходящего сегодня.

Давние эти эпизоды истории интересны совпадениями с современной ситуацией диалога общества и церкви и – особенностями, присущими тому и другому периоду отечественных поисков высших духовных ценностей.

Отметим с этой точки зрения важнейшие моменты доклада близкого к интеллигенции служителя Синода    Валентина  Тернавцева. Считаем, что его выступление наиболее характерно для времени и характера слушаний.

Тернавцев проанализировал нарастание духовного кризиса в стране, связанного, по мысли оратора,  с тем, что идеи секулярного прогрессизма зашли в тупик  (Справедливость результатов этого анализа сегодня, более, чем через столетие после описываемых событий,  очевидна).

 Исследователь высказал тезис, по которому «возрождение страны должно совершаться «на религиозной  почве».  Русская Церковь, однако, к этому еще не готова, - признал оратор.

С этого момента доклада Тернавцева следует отметить  отличия ситуации  в 1901 и в 2011 году.  Тернавцев высказал резкую мысль: церковные проповедники минуют земную сторону жизни, оставляя «круг общественных отношений пустым, без воплощения истины. Это  мешает им стать «ловцами человеков» наших дней». По мысли оратора, раскрытие практических – связанных с текущей жизнью - возможностей, заложенных в Церкви, будет полнее, если она станет действовать  в союзе с интеллигенцией России. Интеллигенция, - сказал он, -  активна, жертвенна, стремится служить народу. Другое дело, что она зачастую оторвана от почвы и противостоит Церкви. Люди, которые честно критикуют власть, которые в великом множестве случаев боролись против несправедливости, которые стремятся к преобразованию жизни на лучших началах, не смогут понять Церкви, если она по-прежнему будет замкнута в себе, останется равнодушной к проблемам культурным, гражданским, социально-нравственным. Задача Церкви – повернуться лицом к миру. «Если она осознает и примет эту задачу и решение ее возведет в степень своего религиозного долга, она явится тогда центром неудержимых нравственных притяжений во главе всех идейных сил страны. «Для всего Христианства, - сказал Тернавцев в заключение, - наступает пора не только словом в учении, но и делом показать, что в Церкви заключается не один загробный идеал».     

Уже и в начале ХХ века упрек, брошенный Тернавцевым  Церкви,  был оправдан не в полной мере. Тем более такой упрек не оправдан  сегодня.   Церковь обращается к социуму, поскольку ее заботит жизнь людей.

 Мы остановились на философско-религиозных собраниях 1901-1903 годов так подробно, потому что предложенная «картинка» дает возможность увидеть корни современных попыток сотрудничества интеллигенции   и Церкви, и выявить общее и особенное, «тогда» и сейчас в подходах Церкви и интеллигенции к духовным ценностям.

Общее состоит в том, что во все времена и Церковь,  и интеллигенция стремились к миру высших духовных ценностей.

В 1901 году интеллигенция сосредотачивается на идеях социального и духовного переустройства России и мира. Сегодня основные усилия интеллигенции направлены на защиту  конкретных прав человека в социальной и экологической сферах  жизни.

В горизонте поиска высших духовных ценностей интеллигенция сегодня вольно или невольно создает  образ в лучшем случае  прислушивающейся к чужим инициативам, нежели ставящей общенациональные задачи, как это было, например, во времена А.Сахарова, А.Солженицына и Д.Лихачева.

В плане поиска высших духовных ценностей интеллигенция в течение  нескольких последних лет, судя по результатам социологических опросов,  в большинстве склонна к констатации нравственного упадка. (Аналогичный процесс негативной констатации  происходит и в мире, что продемонстрировал в последней четверти ХХ века Аласдер Макинтайр в своей известной монографии, которую аксиолог назвал «После добродетели»).

В настоящее время  инициатива объединения переходит от интеллигенции к Церкви. (В прошлом подобное случалось неоднократно; такая попытка была, например, в середине ХIХ века, когда архимандрит Феодор Бухарев попытался перебросить  мост между церковностью и культурой, но тогда это встретило отпор в самой же церковной среде).     

Сегодня почва более готова к совместным  нравственным поискам.

Здесь нельзя не вспомнить, что за последние десятилетия к Церкви обратилось множество интеллигентов, искренне ищущих духовной опоры.  

Влияние  Патриарха  Кирилла  на процесс консолидации Церкви и интеллигенции имеет свою специфику:  в «Живом Журнале» on-line  в июне 2011 года была проведена дискуссия на тему, кого сегодня можно считать интеллигентом, и было высказано мнение, что идеальным интеллигентом является патриарх Кирилл. Это мнение никем  не было оспорено, что удивительно для ЖЖ, поскольку интернет-ресурс уже несколько лет успешно играет роль  общенационального российского Гайд-парка.

У Владыки с детства сформировалась близость одновременно к интеллигенции и – к Церкви: оба его родителя были  людьми глубоко верующими, мать будущего Патриарха  -   учительница русского языка, отец -  инженер (впоследствии священник) уникальный книголюб: живя в Санкт-Петербурге очень скромно, в коммунальной квартире,  родители собрали уникальную библиотеку более, чем в три тысячи томов. С  ранних лет мальчику удалось прочитать, как он признал в одном из своих интервью, то, что большинству сограждан стало доступным «только в период перестройки: и Бердяева, и Сергия Булгакова, и Франка, и замечательные творения нашей русской религиозной литературы начала ХХ века».

При этом мать с отцом пели в церковном хоре, ходили в филармонию, в Мариинский театр, приучали сына к серьезной музыке, развили у него интерес к художественной литературе и поэзии. В параллель любви к искусствам  воспитывалась физическая культура будущего Патриарха. Впоследствии тяготея по  спортивным пристрастиям к горным лыжам,  он бесстрашно покорял трехтысячники.

Для оценки перспектив  участия Святейшего в совместном с российской интеллигенцией поиске высших духовных ценностей нельзя не отметить и то, что  будущий Предстоятель закончил семинарию и духовную академию вдвое быстрее, чем его сокурсники: ложился спать  в 24.00 и  вставал не позднее 4.15. Его духовный учитель выдающийся деятель Русской Православной Церкви XX века митрополит Никодим (Ротов) наказывал: «Ты никогда не справишься со своими проблемами, если у тебя будет много свободного времени. Сделай так, чтобы у тебя его никогда не было». Вспомнив в одном из интервью  эти слова, Патриарх Кирилл добавил: «у самого Владыки не было и у меня с тех пор  нет свободного времени».

  В 28 лет архимандрит Кирилл был назначен ректором Ленинградской духовной академии, став одним из самых молодых ректоров за всю 300-летнюю историю этого учебного заведения.

Кратчайший набросок  даже одних только данных элементов становления личности Святейшего показывает, что его обращение к интеллигенции как к влиятельному союзнику в поиске духовных ценностей лежит прямо по Его курсу.

В силу сочетания высокого статуса и  нерядовых черт характера активная деятельность человека такого масштаба не может не повлечь за собой важные результаты.   

 И первый результат – объемное формулирование Патриархом всех основных «вызовов» нашего времени. Святейший констатировал, что в этической сфере как никогда остро стоит вызов разрушения нравственных основ. В экономике – вызов стяжательства. В науке и культуре – вызов невежества (разрушение традиций классического образования, недооценка роли русского языка, литературы и  русской истории). Вызов технологического отставания России. Вызов утраты молодежью жизненных ориентиров. Вызов агрессивной антикультуры. Вызов разрушения семейных устоев. В международных отношениях - вызов неоколониализма, стирающего с карты мира целые страны и народы.

Отметим, что, системно формулируя основные вызовы, Патриарх поясняет, что он имеет в виду, конкретно. (Например, применительно к нравственным вызовам на международном уровне:  «мы, - говорит он, -  вынуждены были прервать наши многолетние контакты с Епископальной церковью в США в связи с тем, что в 2003 году она возвела в сан епископа открытого гомосексуалиста. В конце прошлого года мы прервали отношения с Церковью Швеции из-за ее решения благословлять так называемые однополые союзы». 

Другой пример искусства Патриарха просвещать и именно в интеллигентном тезаурусе, достаточно конкретно и популярно  как раз в аспекте нравственно-международном. В одном из недавних выступлений он,  напомнив, что в России никогда не было религиозных  войн,  сформулировал проблему следующим образом: «не можем ли мы  свой уникальный опыт межрелигиозного общения представить «Большой восьмерке» да и всему мировому сообществу  с тем, чтобы совместно с другими серьезно поразмышлять о том, как должен быть устроен мир в эпоху глобализации». 

Впечатляет и подход Предстоятеля РПЦ к проблемам массовой культуры. Его тезис: СМИ будоражат народ негативом, создают «виртуальную оппозицию», а потом «потихоньку ею управляют». 

Базовые ценности, озвученные Святейшим на недавнем Всемирном русском народном соборе относятся к вечным. Это  Вера в Бога, то есть, в трактовке Патриарха Кирилла, забота о сохранении религиозных традиций народов, воплощение этих традиций в делах. Верность убеждениям и нравственно обоснованным жизненным принципам, в том числе -  у нерелигиозных людей.

 Справедливость Владыко понимает как политическое и социальное равноправие, справедливое распределение плодов труда, достойное вознаграждение и заслуженное наказание, должное место каждого человека в обществе, а нации – в системе международных отношений.

Мир (гражданский, межнациональный, межрелигиозный) это для Святейшего не что иное, как – мирное разрешение конфликтов и противоречий в обществе, братство народов, взаимное уважение культурных, национальных, религиозных особенностей, неконфронтационное ведение политических и исторических дискуссий.

 Свобода – это личная свобода, ограниченная личной нравственной ответственностью. Ее раскрытие в служении ближним и Отечеству. Это и самостоятельность, независимость, самобытность народа.

Так же внятно Владыко дешифрует другие духовные ценности: нравственность, достоинство, честность, патриотизм, солидарность, милосердие, семью, культуру и национальные традиции, благо человека,  трудолюбие, самоограничение и жертвенность.

Очевидно, что основных духовных  ценностей  невозможно достигнуть без поддержки со стороны всего   общества. Не требует особых доказательств и то, что поддержка  творческой интеллигенцией играет особо важную роль.

Между тем,  хорошо известен мятущийся противоречивый характер, присущий русскому интеллигенту. Какие  шатания в морально-нравственном смысле ни «раскачивали» отечественную интеллигенцию за три с лишним века ее существования! Не  забыть главный упрек интеллигента самому себе,  сформулированный Достоевским: «Широк человек, даже слишком широк». Стерлись ли у кого-нибудь из читавших «Бесы», герои романа, интеллигенты, сознательно микширующие грань между добром и злом?

А  замечание Г.Федотова о «беспочвенности» российской интеллигенции.  А горькое наблюдение, сделанное над интеллигенцией Тютчевым:

«Напрасный труд, нет, их не вразумишь...

 Чем либеральней, тем они пошлее...».

Олеся Николаева -  самобытная современная поэтесса, писательница и  исследователь русской религиозной философии – с печалью  отмечает в одной из последних своих работ, как  в интеллигентское самосознание  вошли антицерковные рассуждения отнюдь не худшей, а скорее лучшей части российской интеллигенции: жесткая критика Церкви Бердяевым   («Рабье учение»), антихристианские видения Василия Розанова («Во Христе прогорк мир»),  образы "антихристова добра" и "антихристова разума" (выражение Г. Федотова  из "Краткой повести об антихристе"), антиправославные высказывания протоиерея Сергия Булгакова (например,  из его ранней работы «У стен Херсониса»,  от которой, правда,  он впоследствии отказался)  …

Между прочим, тот же Сергий Булгаков интегрировал наблюдения и самонаблюдения интеллигенции  так:   «интеллигенция находится как бы  в религиозном детстве: не выше греха, но ниже его сознания".

При этом, известно, что у русского интеллигента обострено чувство вины и тяга к свободе (иначе какой он русский интеллигент?).

Еще более «на слуху», что интеллигенция по природе своей не склонна к послушанию, так как ассоциирует послушание с превращением человека в кубик Рубика и, более того, в лего.  Так ведь от нее и требуется другое: Патриарх ясно понимает, что сильным союзником Церкви может быть слой людей, который – пусть непоследовательно, с грубыми ошибками и впадением в соблазны – всем строем своей ментальной жизни приспособлен для  поиска в сфере нравственности.

Оглядываясь   на начало ХХ века, нельзя не увидеть различие с сегодняшним днем: тогда диалог интеллигенции и Церкви состоялся по инициативе интеллигенции. Ее активная попытка сотрудничества с Церковью вызвала в то время настороженность властей, что в конце концов привело к официальному запрету слушаний. Казалось бы, идею диалога постигла неудача.

Это, однако, не совсем так– уже потому, что из залов собраний, образно говоря,  «вышли» многие выдающиеся деятели русской культуры. Среди них поэты и богословы, философы и художники, писатели и критики. Н. Бердяев и С.Булгаков, о.П.Флоренский и С.Франк, Л.Карсавин и Вяч.Иванов, В.Розанов и Г.Федотов, Д.Мережковский и А.Карташов -  те, кто обогатили русскую и мировую мысль.   

Сегодня инициатором диалога является Церковь. Начинание имеет в лице Патриарха во всех смыслах сильного лидера. Власти относятся к идее сотрудничества интеллигенции и Церкви положительно.

Когда-то Владыко Никодим (Ротов), отвечая на вопрос: «Оптимист Вы или пессимист?», говорил: «Я-реалист». Будем реалистами. Ситуация обнадеживает. Надо работать.

Алексей Шестопал - доктор философских наук,

зав. кафедрой филоcофии  МГИМО (Университет) МИД России,  

Александр Мидлер – кандидат философских наук,  академик РАЕН.