Наш советский Ельцин

Вторая годовщина со дня смерти Бориса Ельцина вызвала новый всплеск дискуссии об исторической роли этого человека.

Наши либералы в основном восславили Ельцина и воспели его эпоху - в противовес нынешним временам, ржавым, затхлым и подлым.

Наши коммунисты привычно вспомнили про осиновый кол и другие сопутствующие предметы.

Наши охранители нежно плюнули в покойного, похлопав его по широкой щеке за отдельные заслуги (главная, конечно, - выдвижение светлого Путина) и указав на скорбное ничтожество ельцинских трудодней по сравнению с теперешним сверкающим временем.

Не будучи ни либералом, ни коммунистом, ни охранителем, я хотел бы добавить к этой полемике свои четыре копейки.

Противопоставлять ельцинскую эпоху нынешней по меньшей мере некорректно. Потому что это на самом деле одна и та же эпоха. А не две разные.

Система, которую мы условно называем "путинским" (или "путиномедведевским") режимом, начала складываться еще при глубоком Ельцине. В конце 1993-го. После расстрела Верховного Совета. Когда стало очевидно - Ельцину и не только ему, - что построить специальный российский капитализм в условиях классической демократии невозможно. Так как на свободных выборах народ за этот спецкапитализм никогда не проголосует.

Именно тогда из окружения Ельцина исчезли в основном демократы первой волны, столпы и основатели "Демократической России", демиурги сверхмитингов 1990-1991 годов. А пришли в окружение - бизнесмены. Уже почувствовавшие металлический вкус добычи. И не желавшие эту халявную добычу кому бы то ни было отдавать.

Курс на гламурный авторитаризм стал необратим при зрелом Ельцине - в 1996-м. Когда правящая ельцинская элита, состоявшая главным образом все из тех же бизнесменов, твердо решила, что пойдет на все, на нарушение любых законов, писаных и неписаных, чтобы добиться заранее определенного результата так называемых выборов президента России.

Тогда же, кстати, навсегда ушел из политической жизни последний настоящий ельцинский демократ. Генерал Александр Коржаков. Который предлагал договориться с Зюгановым и перенести президентские выборы - только потому, что Ельцин не мог эти выборы честно выиграть. Коржаков не знал, что выигрывать выборы честно уже совершенно не обязательно.

И выдвижение Путина в 1999-м было совершенно логичным следствием зрелого ельцинизма. Когда стало окончательно ясно, что слишком долго полулегитимная президентская власть существовать не может. А сохранение (консервация) системы требует: 1) восстановления традиционного для многовековой России монархического ритуала; 2) перехвата и утилизации лозунгов "народно-патриотической" оппозиции.

Путин стал преемником Ельцина вовсе не потому, что был похож на народного штандартенфюрера СССР Штирлица, как полагают некие наивные летописцы. А потому, что позднему Ельцину необходим был именно такой преемник - и только такой. Полностью подчиненный логике Системы, выстроенной в основном в 1993-1999 годах. И потому способный ее действительно, за страх и за совесть, законсервировать.

Так и произошло. И в этом смысле мы продолжаем жить в России ельцинской. Только на следующем и послеследующем этапах ее перезрелого существования.

Но все же Борис Ельцин многим отличался от своих преемников. В лучшую сторону.

Во-первых, он был человек талантливый. И любил людей талантливых. И собирал их вокруг себя.

После Ельцина любой талант воспринимался Системой лишь как смутная угроза, которую надо превентивно нейтрализовать. Или унизить настолько, чтобы талант забыл о своем таланте и превратился в голую функцию.

Но главное преимущество мертвого президента перед живыми состоит в том, что Ельцин был все еще советским человеком.

Это значит, что он серьезно относился к свободе. Мог любить ее или ненавидеть. Культивировать или уничтожать. Но никогда не считал свободу PR-фикцией, как полагают нынешние правители России. Он точно знал, что за свободу можно умереть.

Сегодня такие слова вызовут у властей предержащих гомерический хохот, не более и не менее того. Какая еще свобода, motherfucker? Мы не враги свободы, просто ее не существует на свете. За свободу можно бороться в историческом боевике, но не в реальной жизни.

Он верил в силу слова. И уважал ее. Он, в отличие от нынешних, не считал, что слово всего лишь игрушка в руках тех, у кого есть деньги.

Ельцин, в отличие от тех, кто пришел ему на смену, не относился серьезно к деньгам и не считал их источником подлинной власти. Вольно и невольно, он открыл шлюзы для многомиллиардного воровства. Но сам миллиардами не интересовался. Нельзя представить себе Ельцина, повествующего журналистам о составе владельцев "Байкалфинансгруп" или формуле цены на экспортный газ. Олигархи, ставшие сказочно богатыми при Ельцине, со своим первым президентом почти что не поделились. Но он даже не заметил этого.

Ельцин любил саму власть, а не столько комфорт, который она создает. Он знал, что власть - это способ преобразования мира и уловления душ. А не инструмент зашибания больших денег, как твердо считают нынешние.

От трагического романа с властью Ельцин страдал. Оттого и пил. И болел.

Те, кто после него, так страдать уже не могут. Оттого и не пьют. И не болеют. У них все хорошо. Кони, яхты, бассейн и спортзал. В крайнем случае немного кокаина для антикризисного оптимизма.

Родные и близкие не зря отправили Ельцина в отставку досрочно, за полгода до. По официальной версии, чтобы не расплескать рейтинг Путина, который тогда, в декабре 1999-го, замер на отметке в 52%. И мог совершенно случайно в будущем упасть. А побеждать дежурного Зюганова якобы надо было обязательно в первом туре.

А мне почему-то кажется: боялись они Ельцина. Не могли его полностью контролировать, как бы дряхл и болен он ни был. Опасались, что встанет поздней зимой в Завидове и перевернет весь шахматный стол, отправив Путина в небытие. Этого нельзя было допустить. Для семьи Ельцина Путин оказался гораздо удобнее и приятнее самого Ельцина.

Ельцин по-советски был Дедом. Вот Путин Дедом быть никак не может. Даже отцом. У него есть только нищая (по официальной декларации) несчастноглазая жена, которая куда-то исчезла, и формальные дочери, которых уже много лет не видел никто.

С уходом Ельцина советское в российской политике полностью закончилось. Началось тотальное постсоветское. Это как минимум 1) полная профанация всех слов, идей и идеологий; 2) всевластие денег и только денег (монетократия).

Вы скажете, что именно преемники Ельцина возродили советскую символику и вернули музыку к гимну СССР?

Конечно. Потому что им все равно что делать, чтобы удерживать народ в подчинении. Они приватизировали и утилизировали советское наследство в промышленности и прочем сельском хозяйстве. Почему бы не разобрать на полезные орудия принуждения кладовую советских символов? И всяческие "Старые песни о главном" начались еще в середине девяностых. А ни о каком реальном возвращении советского - в политике, а не в пиаре - речи не было и нет. На бордель можно водрузить крест - но дом свиданий от того не станет домом молитвы.

Советская символика была нужна еще и потому, что новые сакральные символы этот правящий класс создать никак не в состоянии. Паразитический утилизатор в принципе не может быть креативным созидателем. Вот придумали они праздник 4 ноября - и что, кто-то празднует?

Так что кто как - а я вспоминаю Ельцина как последнего советского лидера. За то и ценю его.

Спор же о 1990-х годах бесконечен, как разговор о женской красоте. Потому что для одних то было время юношеских надежд и солнечных перспектив. А для других - время крушения надежд и потери всех ориентиров. Первые и вторые поймут друг друга только в истории. Которая то ли еще не закончилась, то ли не думала начинаться.

Спите спокойно, Борис Николаевич.