По закону кувалды

Что значит для России видео внесудебной расправы «вагнеровцев» над «вагнеровцем», которое отказались комментировать в Кремле

Валерий Ширяев 

В связи с распространенным в Сети видео зверской казни (или ее инсценировки) бывшего бойца ЧВК «Вагнер» Евгения Нужина важно отметить несколько обстоятельств.

Нужин дал в СМИ ряд интервью в интересах украинской пропаганды, так как добровольно перешел на сторону Украины. Не дать эти интервью он не мог, это, скорее всего, вследствие не зависящих от него обстоятельств.

И очень вероятно, что Нужин был выдан в РФ в рамках процедуры обмена военнопленными. Свидетельства тому существуют.

«Вагнеровец» Евгений Нужин. Кадр из видео

11 ноября, непосредственно в день подтвержденного обмена, близкая к председателю Госудмы Вячеславу Володину ведущая Первого канала государственного ТВ Анастасия Кашеварова написала в своем ТГ-канале:

«… у ЧВК есть свой обменный фонд. Своих бойцов они не светят. Обмен проходил от них. Так что тут нет никаких закрытых обменов и договорняков».

Спустя два дня руководитель проекта Gulagu.net Владимир Осечкин изложил подробности обмена в утренней программе Александра Плющева*. Украинские источники якобы сообщили ему, что Евгений Нужин не подпадал под правила обращения с военнопленными, так как не являлся военнослужащим ВС РФ. ЧВК «Вагнер» действительно существует и действует даже в России абсолютно вне правового поля — закон о частных военных компаниях до сих пор не принят.

Но ведь и украинская сторона получила от Нужина все, что было возможно. Лишь одно его интервью украинским СМИ собрало более 8 млн просмотров, а их было немало. Поэтому Киев не может снять с себя ответственность за произошедшее.

Кадр из телеграм-канала Анастасии Кашеваровой

О внешнеполитическом ущербе России от подобных видео говорить не приходится. Но все же главное в этой истории — публичное и широко растиражированное одобрение в СМИ бизнесменом Евгением Пригожиным (имя которого связывают с ЧВК) видео внесудебной расправы. Мало того, что внесудебное насилие переносится на территорию России, оно приобретает совершенно незнакомые пока обществу свойства.

Много пишут о влиянии криминальной нормы Санкт-Петербурга на методы ЧВК. На мой взгляд, это заблуждение. Демонстративное изощренное зверство не было характерно для царства «ночного губернатора» Кумарина даже в период его расцвета.

Подобное «многоцелевое» запугивание противников, союзников и собственных членов свойственно латиноамериканским парамилитарным формированиям и близким им по мироощущению наркокартелям.

Не случайно перед направлением со спецзаданиями в эту среду оперативники ФБР США дополнительно проходят специальные курсы повышения психологической устойчивости.

И даже если в будущем выяснится, что видео с расправой над Нужиным — инсценировка, это не будет иметь особого значения. Свою роль видео сыграло в любом случае: спровоцировало страх перед вполне реальной практикой внесудебных расправ, совершаемых лицами и организациями, формально не имеющими никакого отношения к государству.

И если ранее такие преступления, описанные «Новой газетой», воспринимались как эксцессы далекой заморской экспедиции, то теперь они — наша реальность.

Кейс Нужина породил обширную дискуссию о ближайшем будущем. Самую активную роль в ней сыграли русские ультранационалисты — так называемые военкоры. Многие из них давно пишут уже не в советских канонах пропаганды, а в стиле ультрас.

Роль видео с расправой над Нужиным в формировании среды, в которой всем нам, возможно, придется жить, описана так: «А если государство до сих пор в плену навязанных противником мораториев? Если механизм государства неповоротлив и неуклюж, а наверху — раздвоение между консерватизмом/традицией и либерализмом/торгашеством? Тогда функции государства берут на себя пассионарии и их структуры, как часть государства. Они помогают нам бороться со «спящими» и осатанелыми выродками».

Евгений Пригожин. Фото: Артем Краснов / Коммерсантъ

Сама ЧВК «Вагнер» все больше становится орудием внутриполитического давления. Этот инструмент позволяет новой величине нашей политики задавать тренды, еще вчера в России невозможные.

Пригожин все больше влияет на процессы на самом верху власти, связанные именно с проведением СВО: кадры, финансирование, мобилизация, политика в СМИ.

А вот армия не может в теории себе позволить карательные функции, это — аксиома. Ведь они неразрывно связаны с деградацией дисциплины, единоначалия, допустимости мародерства и насилия над гражданским населением. Неизвестно, есть ли у традиционной группы силовиков в руководстве страны санкция на публичную полемику в свою защиту, но у нее точно нет такого орудия, как у Пригожина. Силовики находятся с ним в конкурентных отношениях и вынужденно теряют политические позиции.

Теперь в подконтрольных Кремлю политических дискуссиях можно кивать на крайность взглядов Евгения Пригожина, как и близкого ему по духу Рамзана Кадырова. Оба они как бы указывают на Кремль, как на единственный спасительный источник цивилизованной внутриполитической практики. Но ни один провластный политолог или чиновник АП сегодня не сможет определить реальную степень независимости этих политических субъектов.

Неизвестно, к чему приведет гробовое молчание СК и Генеральной прокуратуры России в связи с совершенно очевидным признаком особо тяжкого преступления. Насколько вообще управляемы эти процессы?

* Александр Плющев включен Минюстом в реестр иноагентов.