Алексей Семихатов: день сколконавтики

Картина из подмосковного колхоза 1980-х: метрах в двухстах от дороги построена ферма, но к ней подъездной дороги нет (нет и все), и поэтому трактор на прицепе весь день таскает туда и обратно через грязь грузовики.

Я не могу отделаться от изоморфизма между той фермой 1980-х (а, наверное, и 1970-х, и 1960-х), где всего-то несколько бетонных плит можно было положить, и недавно треснувшей дорогущей дорогой в Сколково — ничем, казалось бы, на нее не похожей.

Изоморфизмы — штука ценная в близких мне математике и физике. Они позволяют увидеть единое содержание, одни и те же правила игры, единые внутренние механизмы, скрытые за несхожими внешними проявлениями. Установить настоящий изоморфизм удается, конечно, не часто, но родственные ему морфизмы, при которых что-то сохраняется, хотя что-то и пропадает, тоже всегда интересны.

«Сколково», если отвлечься от такой чепухи, как дорога (конечно, уже чинят), — это тоже этакий морфизм. Сегодняшнее отображение предыдущих мегапроектов, таких как бомба и космос. Для математика, конечно, интересно, что именно сохраняется при отображении.

Те старые проекты были успешными. И, между прочим, колоссально способствовали развитию самых разнообразных наук — от весьма практических до чисто теоретических. Там очень хотелось заранее знать, с какой силой долбанет, как будет распространяться ударная волна и что именно расплавится или сгорит; под каким углом надо направлять спускаемый аппарат, чтобы он не отскочил, не испытал слишком больших перегрузок и не прогорел насквозь, и так далее, и так далее. Везде требовалась мысль, и очень неординарная.

Сохраняется ли свойство успешности при попытке перенести нечто подобное — масштабный заказанный сверху проект — в 2010-е? А от каких свойств, наоборот, избавиться не удается?

Три фактора мне кажутся существенными.

1. По поводу 1950–1960-х: среди разных вещей, способствовавших успеху, было ясное понимание, чего хочется: чтобы долбануло и чтобы полетело.

Что будет объявлено успехом «Сколково»? В честь чего именно День сколконавтики учреждать?

2. По поводу 2010-х: время мегапроектов сверху, похоже, попросту прошло. Ткань живой науки составляют относительно небольшие научные группы. Их деятельность, независимость, взаимодействие друг с другом и конкуренция обеспечивают прогресс. Одним словом, ключевое условие для создания знания и получения практической пользы от него — среда, из которой что-то прорывное может вырасти.

3. И вот как раз по поводу среды. Секретность неотъемлемо сопровождала и атомный проект (где, честно говоря, ее отсутствие представить себе довольно трудно), и космос (где, наверное, тоже, хотя помню и легкое недоумение ребенка: как это американцы не боятся объявлять о запусках заранее?). И промышленный, и другой шпионаж никто, конечно, не отменял. Тем не менее времена-то меняются. Сегодня вызов вызовов, замах на поистине беспрецедентное — это намерение вырастить конкурентоспособную среду там, где Skype, Gmail и Hotmail — «угроза национальной безопасности страны».

Если дорогу еще не закончили ремонтировать — остановитесь, не тратьтесь на пустое.

Пусть «угрозу национальной безопасности» отыграли назад, а кого-то даже и пожурили — шутка удалась на славу. Свойства, неразрывно сопутствующие той ментальности, проступили явно. Так что и еще, надо полагать, будут шутки, и не обязательно шутки. Прямо видно, насколько одна (наличествующая) структура не соответствует другой, как бы желаемой (среде для создания и использования конкурентоспособного знания). Не пускает. Какой уж тут успех...

То же и в математике. Она собственно изучает соответствия между различными объектами с сохранением ряда ключевых свойств. Немалая часть математических теорем — это просто утверждения, на какие свойства надеяться можно, а каких точно быть не может.

Алексей Семихатов, ведущий научный сотрудник Физического института имени П. Н. Лебедева.