Как Москва пытается купить лояльность Северного Кавказа

Северный Кавказ никогда не входил в число российских нацпроектов, но де-факто является одним из них, - пишет газета "Московские новости". Этот регион превратился в "черную дыру" российского бюджета.

В регионах Северо-Кавказского федерального округа живет 6,5% населения страны. При этом доля СКФО в российском ВВП — всего 2,1%, в общероссийском объеме налоговых поступлений — 0,9%, в суммарном внешнеторговом обороте России — 0,4%. На Кавказе большая доля бедных — 16,5% имеют доход ниже прожиточного минимума. Безработица зашкаливает за 18% экономически активного населения (среднероссийский уровень — 8,2%). В Ингушетии работы нет у 53%, в Чечне — у 42%, в Дагестане — у 17,2% населения.

В 2009 году президент Медведев призвал к социально-экономической реабилитации Северного Кавказа. Кремль хочет завлечь в регион инвесторов, которые создадут рабочие места и социальную стабильность. А она станет залогом стабильности политической.

В 2010 году средний уровень дотационности в Северо-Кавказском федеральном округе превысил 66%, а доходная часть бюджета СКФО — 271 млрд руб. В грубом приближении это значит, что Россия тратит на Кавказе около 179 млрд в год.

Правительственная стратегия развития Кавказа до 2025 года как минимум не подразумевает сокращения бюджетных затрат. Частные деньги так и останутся гипотезой, пока на Кавказе проблемы с безопасностью. Инвесторы должны смягчить нравы, но не приходят на Кавказ именно из-за нравов. Это порочный круг.

Любой, кто бывал в Грозном во время войны и попадает туда сейчас, видит, что город восстал из руин. Чечня пока единственный пример успеха Кремля на Кавказе. Но цена этого успеха такова, что едва ли Москва захочет повторить чеченское чудо на остальном Кавказе.

«Чемпионами» по дотациям остаются Чечня и Ингушетия: доля дотаций в консолидированном бюджете много лет колеблется около 90%.

Главный «отличник» — Кабардино-Балкария. Она с 2005 года снижала дотационность и в 2010-м получила результат 54%. Но одновременно в КБР в несколько раз выросла террористическая активность: недавний обстрел туристов в Приэльбрусье показал, что бюджетные успехи не гарантируют безопасность.

«Поддержка республик дифференцирована, в основе дифференциации не экономические, а политические факторы», — говорит директор региональной программы Независимого института социальной политики Наталья Зубаревич, которая из года в год анализирует северокавказские бюджеты.

Пока политические факторы складываются в пользу Чечни. Она получает из бюджета около 65 млрд руб. в год — треть того, что выделяют Северному Кавказу в целом. В 2010 году поток денег в Чечню впервые сократился, но не слишком значительно. Ее бюджет сопоставим с бюджетом Ставрополья, где вдвое больше людей. Душевые доходы бюджета Чечни превышают аналогичный показатель для Ставрополья почти в два раза. Пять лет назад Чечня лежала в руинах, а сейчас ее соседи откровенно завидуют объемам денег, которые республика вычерпывает из федерального бюджета.

Профессор МГУ Наталья Зубаревич отмечает, что Кавказу дают "рыбу вместо удочки". Кавказские республики откровенно паразитируют на федеральном бюджете. Рост соцпособий и высокие госрасходы на национальную экономику едва ли могут сами по себе считаться исключительно добрым признаком. С 2008 года все кавказские республики, кроме Чечни, повысили свои расходы на экономику: Дагестан (в 1,4 раза), Ингушетия (в 2,1 раза), Карачаево-Черкесия (в 1,5 раза). "...это означает, что государство почти полностью замещает бизнес в финансировании развития проблемных регионов вместо того, чтобы улучшать институты и инвестиционный климат, — говорит Зубаревич. — Вряд ли такая стратегия эффективна».

Деньги на Кавказе распределяются своеобразно тамошним представлениям об эффективности: повсеместно растут расходы на содержание чиновничества и социальные выплаты.Северокавказские чиновники отвечают, что сокращение социальных выплат может вызвать политический взрыв. Иногда оказывается, что угроза взрыва лишь способ добиться от Москвы дополнительных денег. С другой стороны, ясно, что Северный Кавказ живет на пороховой бочке. Она, возможно, давно бы взорвалась, если бы не теневой сектор, скрывающий реальные самостоятельные производства и десятки тысяч рабочих мест. «Легальная экономика Северного Кавказа практически мертва, — считает Наталья Зубаревич. — Там есть большой теневой сектор, но проанализировать его реальное состояние никто не может. Для этого просто нет данных», - пишут "Московские новости".