Генпрокуратура против СКР: за деревьями не видим леса

Средства массовой информации время от времени разогревают интерес читателей, слушателей и зрителей к медийному потоку с помощью громких уголовных дел, следственных историй и конфликтов между властными органами. Последняя «мыльная опера» посвящена истории противостояния Следственного комитета и Генпрокуратуры РФ. СКР, по утверждениям СМИ, попытался дать ход уголовному преследованию работников прокуратуры по делу о подпольном игорном бизнесе в Подмосковье. Соответственно прокуратура со своей стороны, опять же как это изобразили масс-медиа, попыталась заблокировать расследование.

Художественно-литературный фон подобных событий и их подачи мало чем отличается от известных сериалов типа «Спрута» и «Крёстного отца» - историй о засилье коррупции и мафии во власти каких-то неведомых дальних стран. Суть дела не в отдельной громкой и яркой истории и острых журналистских расследованиях - за деревьями необходимо видеть лес. Стоит вспомнить, что таких медийных акций на нашей памяти было уже немало. Достаточно упомянуть историю с крупными поставками мебели, в которой фигурировали представители спецслужб. Если вернуться ещё на пару лет назад, можно вспомнить глухо прозвучавшие сообщения не только о контрабандных потоках импорта в Россию, но и об экспорте, причём экспорте не простом, а золотовалютном. Приходят на ум и сведения, распространяемые прессой, относительно участия средств из госрезервов России в сомнительных финансовых операциях. Из страны вывезено колоссальное количество редкоземельных металлов, стратегических материалов. Просачивается информация о вывозе делящихся материалов, энергетического и оружейного потенциала… Колония есть колония. Она управляется извне и преследует не собственные, а внешние интересы. И та информация, которая попадает в микродозах на телевидение, радио и в прессу, лишь подтверждает факт колониальной зависимости современной России.

Тип российского государства меняется на глазах. Существует такой показатель, как коррумпированность государственного института. Но коррумпированное государство – может быть только определенным этапом в процессе эволюции этого рода. Следующий этап на этом пути – государство криминальное. Это означает, что степень коррупции, то есть взяточничества, казнокрадства и подмены общегосударственных, общенациональных интересов интересами личными, клановыми, развилась до такой степени, что образно это можно сравнить с переходом ракового заболевания III стадии в IV, неоперабельную. Государство на этом этапе теряет системы независимого контроля, сращивается с частным бизнесом и с национальным и международным криминалом. Государства такого типа обычно плохо кончают. Примером могут служить империи наркобаронов, существующих на грани международного вторжения, несостоявшиеся государства, становящиеся изгоями и попадающие в международную изоляцию, политически неустойчивые страны, которые в силу срабатывания социально-имунных систем впадают в череду социально-политических кризисов.

Каковы же системы контроля, которые могли бы излечить государство от его вечных болезней – коррупции и криминального засилья? В современной методологии существует две группы контролирующих факторов – внешние и внутренние. К внутренним относится, прежде всего, работа спецслужб, производная от политической воли высшего порядка. Каждый может заявить, что чего-чего, а уж спецслужб в России хватает: полиция – ребрендинг недавней милиции, ФСБ, Госнаркоконтроль, Служба внешней разведки, ФСО и т.д. Почему их активная деятельность проявляет себя не с точки зрения очищения помыслов чиновничьих эшелонов всех уровней, а в конфликтах и межведомственных разборках по поводу подпольных казино? Да потому, что не выполнены ключевые условия нормального функционирования государственных структур. Во-первых: отсутствует высшая политическая воля (по этой части, на мой взгляд, ничего отчетливого сказать нельзя). Во-вторых: система откатов, по всей вероятности, проросла до самой верхушки, и свидетельства из кулуаров упоминают столь высокопоставленных фигурантов и приводят столь конкретные цифры, столь чёткую иерархию распределения взяток, что степень тотальной коррумпированности, переходящей в криминальную модель государственного института, становится более чем очевидной. Чего стоят организованные поборы и откаты вышестоящим в целых батальонах ДПС. Явление коррупции проникло так глубоко, что рассчитывать на внутренние механизмы самоочистки уже не приходится.

О чём можно было бы помечтать? О таком, к примеру, развитии событий: лидеры страны жёстко формулируют свою волю к очищению системы, создают спец-спецслужбу, поскольку ни одному из существующих органов, как мы видим, полностью доверять нельзя. Вводят особый режим ограничения права на частную жизнь для любого лица, занимающего государственную должность.

В нашем научном центре подобное нововведение условно именуется «чиновничий колпак». Чиновник в любой момент жизни, в любом месте своего пребывания – в кабинете, спальне, в автомобиле, в лифте, в самолёте – подпадает под оперативно-розыскные мероприятия, иными словами под слежку. Любое его слово, любая цифра, написанная на клочке бумаги, любой документ, письмо, сообщение - попадают в руки спец-спецслужбы и анализируются на предмет чистоты помыслов. Контроль деклараций о доходах – не более чем детсадовское развлечение. Контролировать необходимо, прежде всего, расходы и то богатство, недвижимость и блага, которыми распоряжается сам чиновник и его близкие, с учётом их суммарных легальных доходов. Арифметика безжалостна и прозрачна, и подобная система действительно могла бы стать опорным механизмом в борьбе с коррупцией. За нарушениями должны неотвратимо следовать жестокие наказания. При этом понятно, что в условиях такого пышного расцвета коррупции на всём пространстве российского государства, на всех его уровнях и этажах, рассчитывать на отсутствие сопротивления контролирующим и карающим мерам трудно. С самозащитой, скорее в виде нападения на инициатора государственноочистительной компании, столкнуться придётся непременно. Поэтому специальные приёмы по принципу «разделяй и властвуй», по принципу последовательно эшелонированного очищения в этой ситуации будут очень кстати.

Страна и российская государственность находятся в так называемой ловушке, которая формулируется следующим образом: как может тотально коррумпированная власть декоррумпировать сама себя? Некоторые из перечисленных приёмов как раз являются подтверждением тому, что это возможно. Доказывают это и международные примеры.

Крайне интересно, что в истории России уровень коррупции резко уменьшался сразу после смены власти и идеологии. Так произошло в 1917, 1991 и в 2000-м годах. Однако, этот эффект не был подхвачен, поддержан и распространён на должном уровне. Особенно характерно это проявилось именно в 2000-м. Остаётся только сожалеть о том, что возможность то ли была упущена, то ли о ней никто даже не думал, а процесс дикого капитализма и накопления первоначального капитала и благ политиками, добравшимися до государственных должностей, бюджета, активов и ресурсов, был развёрнут с новой силой.

Второй тип очистительных механизмов, о котором я упоминал – это внешний фактор. Он связан с давлением общества, политической инфраструктуры, политической оппозиции, национальных и в небольшой степени международных институтов на власть. Здесь, однако, понятно, что эффективность, возможности и способы этого давления производны от степени «заболевания». Если государственные институты имеют внутренний потенциал к самоочищению, то общественное давление, давление СМИ, политической оппозиции, общественных объединений, специализированных структур, профсоюзов могло бы поддержать, укрепить, активизировать ту часть чиновников, которые действительно стремятся способствовать развитию страны. Но если заболевание зашло слишком далеко, то приходится с сожалением признать, что, даже в теории, очищение будет возможно только на уровне властной инверсии. Это означает, что наряду с прогнозом российского среднесрочного будущего, который вытекает из анализа социально-экономических процессов, политологический форсайт позволяет констатировать, что сегодняшняя политическая модель с неизбежностью будет видоизменяться на пути разогрева общественной активности, протестного настроения масс. Всё это приведёт к жесточайшему политическому кризису, который может пойти по нескольким сценариям. Первый из них – это дворцовый переворот. Второй вариант представляется в форме властной инверсии демократическим выборным путём, что в условиях политической коррупции маловероятно. Третья возможность – это народная революция. И, наконец, четвёртый сценарий – это так называемый цезарианский переворот, когда лидер страны, обращаясь к народу и пользуясь его поддержкой, проводит резкие очистительные акции в отношении прогнившего государственного чиновничьего института.

Вот и становится ясно, что если за деревьями удаётся увидеть лес, то отдельные эпизоды в виде вырванных из контекста конфликтов то по поводу поставок мебели, то по поводу подпольных казино и прочих не менее красочных и душещипательных историй, уже не представляются столь уж значительными. А лес, меж тем, тёмен и дремуч, и требует действий, как со стороны общественных и политических лидеров страны, так и со стороны каждого гражданина, которому небезразлична судьба его страны.

С.С.Сулакшин, д.полит.н., д. физ-мат.н.