Великие реформы и модернизация России

150 лет назад – 19 февраля 1861 года по юлианскому календарю, российский император Александр II подписал Манифест «О Всемилостивейшем даровании крепостным людям прав состояния свободных сельских обывателей и об устройстве их быта». До этого исторического момента крепостное право просуществовало в России практически четыре века – первыми нормами, закрепляющими его, считаются Судебник 1497 года, а также указы о заповедных и урочных летах.

Чтобы представить масштаб закабаления достаточно сравнить имеющиеся цифры: по данным ревизии 1857 года в Российской империи насчитывалось 23 миллиона крепостных крестьян, по данным американской статистики середины XIX века в Новом Свете официально насчитывалось около 4 миллионов несвободных людей.

Кто-то может возразить, что такое сравнение не слишком политкорректно, так как юридически русские крепостные крестьяне не являлись рабами, однако многие из них на практике являлись таковыми. Из школьных учебников мы знаем, что по принятым в российском государстве законам крестьяне, бывшие в зависимости у помещика, могли иметь земельный надел и хозяйство, чтобы прокормить себя и свою семью. При этом в их обязанности входила барщина, включавшая в себя работы на хозяйском поле, огороде, скотном дворе, везде, где требовались рабочие руки. Кроме того, крепостные несли и другие повинности, например, рекрутские, платили барину оброк, а государству налоги.

На страже крепостного права твердо стояло самодержавие. Даже великий реформатор Петр I и сторонница просвещенного абсолютизма Екатерина II своими указами способствовали ужесточению крепостного права. Так, по Жалованной грамоте дворянству 1785 года дворяне были освобождены от «личных податей» и одновременно получили привилегию покупать землю в личную собственность вместе с крестьянами. С конца XVIII века помещики получили право ссылать неугодных дворовых и крестьян в Сибирь на поселение или на каторгу, а также заключать в тюрьмы. Телесные наказания были нормой. Продажа крепостных без земли ничем не ограничивалась, разрешалось также разлучать родителей с детьми.

Небольшой экскурс в историю есть ничто иное как попытка наглядно представить себе исторические расстояния – 400 лет крепостного права и 150 лет после его отмены. Какие изменения в психологии россиянина произошли и не произошли за 1,5 века?

Несколько слов о сущности свободы человека, основные отличительные черты которой описаны нашим соотечественником Питиримом Сорокиным в его научной работе «Проблема социального равенства и социализм». Сорокин использует образ дома-социума до французской революции и после.

Вот как описан социум ДО: «дом с наглухо отделенными друг от друга квартирами, резко отличавшимися друг от друга по богатству и роскоши. В одних — было изобилие благ, в других — нищета, болезни и позор. Индивид, родившийся в богатой и «высшей квартире», становился баловнем судьбы; раб же, родившийся в рабском подвале, становился «изгоем» и рабом. Вход из одной квартиры в другую не допускался, как не допускается переселение из рая в ад. Все сообщения были замкнуты наглухо, и на страже стояли религия, право и общественная власть, вооруженные всеми своими аппаратами, огнем и мечом и богатым арсеналом земных и небесных наказаний».

Социум ПОСЛЕ: «казенный дом с казенными квартирами. Но отличие от предыдущей картины здесь в том, что эти квартиры сообщаются друг с другом, и нет, по существу, ни религиозных, ни правовых барьеров. Сегодня роскошную квартиру занимает один, а завтра ее же может занять «обитатель подвала», если он выполнил ряд условий и сделал ряд «подвигов». Рождающиеся в пышных апартаментах теперь могут перейти в подвалы, и, наоборот — из подвалов попасть во дворцы и замки. Все, в принципе, зависит от индивидуальности и личных качеств».

В новое время основным мерилом ценностей социума становится человеческая личность – духовное «Я» человека.

Мистическая или загадочная русская душа, о которой так много писали философы, писатели, есть, собственно, не что иное, как проявление противоречивого рабского, крепостного духа. Основные черты крепостного менталитета общества выражаются в следующем:

мещанство – моральное качество, характеризующее образ жизни и мышления, которому присущи ограниченность жизненных идеалов узколичными интересами (из философского словаря).

вера и неверие – имеется в виду не только и не столько вера в бога.

Прежде всего, имеется в виду потенциальное желание социума уверовать в кого-то или что-то, а затем через небольшой (или большой) промежуток времени развенчать свою веру.

покорное трудолюбие – черта присущая большинству людей. Работу, службу свою ненавижу, но иду и делаю, потому что не могу, не хочу ничего менять, а жить-то как-то надо.

бесшабашность и хулиганство – а вот в выходные можно и оторваться…

обученная беспомощность – постоянное давление тоталитарного общества, а также авторитарное воспитание культивируют в человеке пассивность и бессмысленность в проявлении общественной инициативы.

инверсия эмоционального восприятия – реакция на зло отсутствует, а на добро индивидуум реагирует как на зло.

ожидание обмана – частая смена исторических реалий взрастило в обществе такое ожидание, следствием которого является крайний индивидуализм и обособленность. В отличие от прошлых времен люди не готовы ничем сознательно жертвовать во имя общего блага. «Блестящий» пример в этом подают представители элиты, поведение которой сводится к приватизации прибылей и национализации убытков. Рынок воспринимается как политическая борьба мафиозных кланов, а собственность – как перевод из общественного в свой карман.

Все эти психологические факторы формируют психически нездоровый менталитет с присущей ему внутренней несвободой и безответственностью. Такой менталитет Эрих Фромм называл «бегством от свободы». Такой менталитет наиболее сложно трансформируется при переходе от тоталитарного к свободному обществу. Упомянутые черты характера и поведенческие реакции, порожденные средой существования, закрепляются в подсознании и создают элементы менталитета, далекие от альтруизма и способности к самопожертвованию – основных свойств, отличающих человека от остальных животных. Слабая и запоздалая самоидентификация личностей обусловливает слабую способность к самоорганизации, поэтому-то в России все решают личности, коллективизм носит пассивный характер: поведут – пойдем, нет – будем сообща сидеть и ждать «гори все синим пламенем».

Если отбросить стенания типа «мы не рабы, рабы не мы», то совершенно ясно, что четыре века крепостной кабалы, 150 лет осложненные тоталитарным правлением создали менталитет рабского типа, который  является отличительной чертой российского общества. Ясно также и то, что такой тип менталитета не соответствует реалиям времени, в том числе пресловутым «рыночным отношениям». Возможно ли сегодняшней России вписаться в основной поток развития мирового хозяйства, выйти на мировой рынок?

Простой путь – естественный, эволюционный. При эволюционном пути развития скорость перехода согласуется с адаптацией менталитета. Но подобный переход, как показывает опыт истории, затягивается на много столетий – менталитет меняется очень медленно и для его естественного изменения нужно изменить религию и психологические факторы внешней среды.

Второй путь – манипулирование подсознанием людей при помощи искусственных психогенных методов, что, собственно, и делается в период предвыборных кампаний. Но результаты при этом кратковременны и подчас не всегда предсказуемы.

Третий путь – разумеется самый сложный – слаженные действия власти и общества в ликвидации стереотипов рабского менталитета. Освобождаясь от привычных схем мышления и поведения, ставя стереотипы мышления и поведения под свой контроль, люди станут свободнее.

Лучшей иллюстрацией третьего пути служат слова Эриха Фромма: «Только когда человек овладеет обществом и подчинит экономическую машину целям человеческого счастья, только когда он будет активно участвовать в социальном процессе, только тогда он сможет преодолеть причины своего нынешнего отчаяния: одиночество и чувство бессилия. Сегодня человек страдает не только от бедности, сколько от того, что превратился в винтик гигантской машины, в робота, от того, что жизнь его лишилась смысла. Победа над авторитарными системами всех видов станет возможна лишь в том случае, если демократия будет не отступать, а наступать, осуществляя те цели, к которым стремились борцы за свободу в течение последних столетий. Демократия победит силы нигилизма лишь в том случае, если сможет вдохнуть в людей самую сильную веру, на которую способен человек, веру в жизнь, правду и свободу в свободу активной и спонтанной реализации человеческой личности».