Нищета российских националистов

Та самая «Манежная волна», на которую возлагали надежду многие националисты, прошла мимо них. Более того, она уже давно исчезла в пучине социальной апатии. Вновь проявилось политическое бессилие тех, кто считает себя лидерами русского движения.

 Наблюдая за массовыми мероприятиями патриотов, их «околополитической» деятельностью, публикациями в Интернете, я все чаще задумываюсь над тем, какую цель мы преследуем? Куда двигаемся, двигаемся ли вообще? Зачем нужны эти акции протеста?

Ну как же, ответите вы мне, это очевидно — раскачать режим, заставить чиновников соблюдать наши права, защитить себя, объединиться всем русским и т. д — святые цели, о которых говорили так часто. Вот только результат за много лет меня смущает своим практическим отсутствием 

События 11 декабря 2010 года воодушевили многих, хотя, откровенно говоря, я не ждал от Манежки не то, чтобы фундаментальных, но даже и номинальных перемен. В суровой безысходности болота протест молодежи, в самом деле, показался знаковым. И кажется таким до сих пор.

К сожалению, только кажется. 

Мне было приятно видеть задор русских ребят, их злость, готовность постоять за себя и друзей, но вопрос «ради чего все это», так и остался без ответа. Судя по происходящему, практические результаты нулевые. 

Бандиты с Кавказа по-прежнему безнаказанно режут жителей русской равнины, элитарии озабочены тем, чем и всегда — распиливанием страны, теперь правда под «ментовской пресс» попадают участники даже социального (не то что политического протеста) — их тоже приравняли к экстремистам. Правоохранители запоздало отчитываются о поимке убийц Егора Свиридова и клятвенно обещают делать то, что обязаны делать по закону — довести свою работу до конца.

Уголовные дела по аналогичным преступлениям по-прежнему, то есть спустя рукава и открыв карман. Естественно, что ни о каком наказании взяточников в погонах речи не идет. Выходит, чтобы заставить прокуратуру зашевелится по одному единственному делопроизводству об убийстве простого парня, русским понадобилось вывести на центральную площадь страны несколько тысяч человек и пожертвовать свободой нескольких десятков. Кому-то для достижения подобного результата достаточно сделать один телефонный звонок. Это к вопросу о том, чего стоит наше «национально-освободительное движение».

Русские националисты, мечтавшие последние недели о революциях, как-то подустали и вернулись к своему любимому делу — выискивать «жыдов и провокаторов» в своих несгибаемых рядах. С этим очаровательным делом у них конкурирует другое серьезное занятие — смакование подробностей в новостях об убийствах русских. «Срочно распространить всем. Глядеть до конца каждому» — подписаны десятки постов и видероликов на русских сетевых ресурсах, повествующие о том, как «чурки» похитили девушку, разрезали молодого человека, изнасиловали старушку, ограбили семью. По злому разумению, мне представляется, что подобная деятельность вырастает от дикой нехватки идей, хотя мне тут подсказывают, что, таким образом национал-патриоты хотят возбудить народное недовольство, привлечь к себе внимание и участие молодых неравнодушных людей. Вот только на деле выходит совсем не то, что планируют.


Александр Елисеев справедливо заметил, что национальные акции («Русские марши») должны уже собирать как минимум сто тысяч участников, ибо в нашем обществе давно преобладают националистические настроения. Но мы видим, что подобные мероприятия объединяют от силы десять тысяч человек. За пять лет (в 2005 году на улицы вышел первый РМ) рост в два раза. Не маловато ли?


Но даже не это главное. Зачем нужны эти мероприятия? Не подумайте, я ни в коем случае не против. Как и для многих, новый политический год у меня начинается именно 4 ноября, но что дает эта массовка простым людям? Безусловно, можно очень долго рассуждать о том, что «нас поддерживает вся страна и наш электоральный потенциал 70 процентов», но эта поддержка и этот потенциал кухонный, ибо до сих пор дальше квартирных кухонь не распространяется. Не вините простое население, дорогие мои соратники, ибо есть среди вас любители перекладывать свои немощи на «овощных русских». Вините себя.

Что дают национальные организации, например, русскому парню из провинции, который не может учиться в МГУ, ибо его место отдано под «национальные квоту»? Или матери у которой доблестные защитники порядка забрали в милицию сына и вымогают деньги? Старику, который живет от пенсии до пенсии? Призрачные надежды на то, что «скоро вся страна подымется и придет счастье». 

Для того, чтобы заниматься политикой недостаточно единственного осознания, что «я жить вот так не хочу"» Надо точно представлять — как ты хочешь жить.

И если некоторых устраивает туманное будущего в виде хрустального дворца под названием «национальное государство» (где русской душе хорошо, а «чуркам» — ад), то большинство такая перспектива не устраивает. Им конкретика нужна, а вот с этим у патриотов очень туго. 

В конце 80-х демократы-лохотронщики ловко обманули людей, пообещав рыночное изобилие, две «Волги» в гараже, отдельную квартиру каждой семье, свободу быть кем хочешь — и жить, как на Западе. Поверив этим сказкам, народ ломанулся на улицы, поддерживать демократов и раскачивать советский режим. На Манежной в 1989-90 годы собирались в десятки раз больше людей, чем 11 декабря. По сравнению с этими перфомансами ельциноидов, мероприятия националистов (извините меня, дорогие соратники) выглядят жалким зрелищем. На акции памяти Егора Свиридова 15 января, я увидел это во всей красе. Три сотни человек, из которых как минимум четверть — профессиональные тусовщики, перебегающие от одной столичной тусе к другой — и хмурые лица записных аналитиков, констатирующие очевидные вещи, что протест декабря исчерпан.

Ельцин сотоварищи были, безусловными разрушителями, но народ они смогли привлечь. Что могут предложить массам националистические организации? Конституцию, где написано, что русский народ самый главный в стране? Да, я тоже хочу этого, но, положа руку на сердце, откровенно признаюсь вам, жизнь в стране это не изменит. Все остальное в программах русских националистов я отношу к области сказок, ибо глобальные проекты о русском правительстве, национальной справедливости, общинности, на фоне собственной беспомощности и отсутствия элементарных вещей, у меня вызывают лишь улыбку. 

События на Манежке показатель не только уродства государственной системы, но и немощи тех, кто этой системе «как бы» противостоит. Футбольные болельщики смогли сделать самые простые вещи — собраться ради помощи одному человеку, собраться под угрозой ареста и лишения свободы. Это вызывает симпатии даже у тех, кто морщится при словах «фанат Спартака». Болельщики не ставили перед собой никаких политических целей, для этого существуют национально мыслящие политики, но те оказались способными стоять с оплывающими свечами и горестными физиономиями рядом с фотографией Свиридова под вспышки фотоаппаратов. 

После 11 декабря все бросились (пока не сошла волна) примазываться к популярному новостному поводу: скорбеть по убитому Егору, клясться на месте его гибели в том, что «дело борьбы освобождения русского народа будет продолжено». На сороковинах, проходивших на Кронштадтском бульваре, я увидел людей, которые, простояв положенное количество минут, удовлетворенно отбывали домой с осознанием того, что отметились перед историей, а в конце акции милиция, как ей положено, задержала два десятка мальчишек. И никто не поехал за ними – узнавать, кого задержали, за что задержали, когда отпустят и не отбили ли ребятам почки в «ментовских пресс-хатах». Может быт,ь для глобально мыслящих националистов такие вещи представляются сущей мелочью, но для меня прекрасное объяснение прозябания и убожества национал-патриотов.

Тысячи грызутся между собой по абстрактным вопросам: кто будет «чурок «из Руси выселять, когда придем к власти? Армия — или оружие народу раздадим? А кто правительство возглавит — Вече или Национальный диктатор?

За десять лет не создано и даже не было попытки наладить простую сеть взаимопомощи, которая есть у фанатов, у кавказцев. Конечно, гораздо интереснее сетовать на то, что «денег нет» и «режим давит», но мне представляется, что настоящему пассионарному движению не так страшно отсутствие первого фактора и наличие второго.


«Русский народ страшен своей импровизацией, но запланированные действия чаще всего не получаются» — пробурчал на Кронштадском, стоящий рядом со мной в толпе мужичок. Этими словами он встретил хилую колонну ДПНИ, возглавляемую лидерами «национального сопротивления». Плана нет, привлечь на свою сторону массы националисты не могут. И что же теперь? Ждать, что русские поднакопят протестный потенциал, который сдетонирует неизвестно когда и где? А там может быть и до счастье народного рукой подать. Не знаю как вас, но мне такая судьба кажется дикой. Пока что ничего другого не предлагается.