Как обезвредить мины на российском наркополе

То, что происходит в современной России в сфере противодействия незаконному обороту наркотиков, иначе чем кризисом не назовешь.

С одной стороны, налицо все необходимые атрибуты для активной борьбы с распространением наркотиков: с 2003 года действуют специализированные органы наркоконтроля, создан Антинаркотический комитет для координации деятельности других государственных органов на этом направлении, в 2010 году Президент России утвердил Стратегию государственной антинаркотической политики.

Но с другой стороны, наркоситуация в стране продолжает стремительно ухудшаться. В 1990 году в России диагноз "наркомания" был поставлен всего 4,6 тысячи человек, в 1996 году - уже 30,4 тысячи, в 2000 году - 73,3 тысячи, а в 2010 году - 358 тысячам человек(!).

Это касается только медицински установленного диагноза. Потому что с цифрами, связанными с наркотиками, вообще творится чехарда. По данным Министерства здравоохранения и социального развития, число больных наркоманией в 2010 году составляет 358 тысяч человек, а потребителей инъекционных наркотиков - 386 тысяч. Всего же зарегистрировано потребителей наркотиков - 555 тысяч.

Неискушенному уму трудно понять, чем больной наркоманией отличается от потребителя наркотиков и тем более от потребителя инъекционных наркотиков.

Цифры медиков - не единственные. Федеральная служба по контролю за оборотом наркотиков неоднократно приводила следующую цифру: 2,5 миллиона(!) российских наркоманов "сидят" только на опиатах. Эксперты ООН уверены, что реальная цифра потребителей наркотиков в России превышает 6 миллионов человек.

Последние 20 лет в геометрической прогрессии растет число выявленных преступлений, связанных с незаконным оборотом наркотиков. Если в 1990 году их в РСФСР было зарегистрировано около 16 тысяч, то в 2009-м - уже 238,5 тысячи, то есть в 15 раз больше.

Но и эти цифры наркопреступности далеки от реальности. Логика подсказывает: если наркоманов миллионы, то им должно соответствовать и количество правонарушений. Ведь каждый факт приобретения наркоманом очередной дозы - уже преступление со стороны наркодилеров.

Проведенный автором совместно с Леонидом Кондратюком статистический анализ показывает, что рост числа учтенных наркоманов начиная с 1995 года заметно опережает число уголовных дел, связанных с наркотиками. Иными словами, уголовные репрессии к наркосбытчикам "не поспевают" за эпидемией наркозаболеваний. И разрыв в этой "гонке" только нарастает (см. диаграмму).

Из социологических исследований ясно, что официальная статистика не отражает масштабов наркоэпидемии. Опросы в "престижных" школах и вузах показывают, что каждый третий студент и старшеклассник пробовал тот или иной вид наркотиков. А в таких социально неблагополучных городах, как Нижний Тагил (где особенно высок уровень населения, имевшего конфликты с законом), с ними знакомы более половины всех подростков и молодых людей в возрасте до 28 лет.

Смертность от наркотиков исчисляется десятками тысяч. Доктор медицинских наук Валентина Киржанова установила тесную связь между уровнем общей заболеваемости наркоманией и смертностью, связанной с употреблением наркотиков (коэффициент корреляции между этими показателями - R = 0,99). Выявлена зависимость между наркоманией и инвалидностью вследствие туберкулеза, между зарегистрированным уровнем инъекционного употребления наркотиков и инфицированием парентеральными гепатитами В и С.

Число больных наркоманией оказывает долговременный эффект на рост числа ВИЧ-инфицированных лиц. При росте количества зарегистрированных наркоманов на 10 процентов контингент зарегистрированных и впервые выявленных ВИЧ-инфицированных лиц через год возрастает почти на 30 процентов.

Наркотестирование становится необходимым элементом при призывах на службу в Вооруженные силы и... приеме на службу в правоохранительные органы! В ноябре 2010 года первым тест на наркотики прошел в порядке примера замминистра внутренних дел по кадрам.

Многие связывают ухудшение ситуации с афганским наркотрафиком. Действительно, до начала 90-х годов прошлого века 80 процентов всех потребляемых наркотиков в РСФСР были местного производства - из республик СССР. Теперь их основная масса имеет афганское происхождение.

Российские правоохранительные органы соответствующим образом реагируют на эту новую тенденцию. Как никогда прежде, Россия активизировала международное сотрудничество в борьбе с наркотрафиком. В рамках Организации Договора о коллективной безопасности (ОДКБ) ежегодно проводятся антинаркотические операции "Канал". Долгие годы Россия пыталась наладить проведение совместных операций такого рода с силами Коалиции и НАТО, находящимися в Афганистане.

В октябре 2010 года эти усилия увенчались успехом - проведена первая совместная операция по уничтожению нескольких нарколабораторий на территории Афганистана. Руководитель российского Наркоконтроля Виктор Иванов планирует уничтожить около 180 таких нарколабораторий непосредственно в Афганистане.

На конференции "Группы Помпиду" по антинаркотическому сотрудничеству в Европе в ноябре 2010 года в Страсбурге Виктор Иванов выдвинул идею разработки антинаркотической стратегии Восточного полушария. Безусловно, международные усилия - это важнейший элемент в комплексе мер борьбы с незаконным оборотом наркотиков. Но он должен лишь дополнять меры по наведению порядка внутри страны.

Что же касается внутренней российской антинаркотической политики, то именно здесь заложены некоторые "мины", постоянно взрывающие наркоситуацию.

Мина первая связана с антинаркотической уголовной политикой. Цифры привлеченных к уголовной ответственности постоянно растут. Но реальное лишение свободы за незаконный сбыт наркотиков получают лишь 49 процентов подсудимых, условное - 40.

В ноябре 2010 года Госдума приняла в первом чтении законопроект, ужесточающий наказание за употребление наркотических, психотропных веществ и прекурсоров. Ужесточается уголовная ответственность за сбыт наркотиков или их аналогов в СИЗО, тюрьмах, школах и вузах, на объектах спорта, а также в ночных клубах в виде лишения свободы на срок от 5 до 12 лет со штрафом до 500 тысяч рублей.

Вместо нынешней двухзвенной системы дифференциации уголовной ответственности за преступления в сфере незаконного оборота наркотиков (крупный и особо крупный размеры) законопроект устанавливает трехзвенную (значительный, крупный и особо крупный размеры), а также более строгие санкции за их совершение.

Но что даст это ужесточение, если одновременно в стране провозглашается политика гуманизации и либерализации уголовного наказания? Министр юстиции Александр Коновалов прогнозирует сокращение заключенных на треть. А это фактически директивное указание судебной системе "экономить" репрессии. Такой подход затронет и лиц, осуждаемых за преступления, связанные с незаконным оборотом наркотиков. И по-прежнему почти половина всех осужденных наркосбытчиков будет находиться на воле.

К слову, каждый второй из них - сам наркоман. Если в местах лишения свободы какое-то лечение возможно, то на воле оно исключено.

В этих условиях государство должно решить: возможно ли распространять общую политику гуманизации на сбытчиков наркотиков? Ведь шизофрения ситуации дошла до того, что летом 2009 года в недрах Минюста родился законопроект по "декриминализации" так называемого простого сбыта наркотиков (без отягчающих обстоятельств) и перевода его в разряд административных правонарушений.

Мина вторая. Даже та наиболее опасная часть сбытчиков наркотиков, которая отбыла наказание в местах лишения свободы, после освобождения остается без всякого контроля. Система административного надзора за лицами, которые отбыли наказание за совершение тяжких и особо тяжких преступлений, в том числе членами преступных сообществ - наркодилерами, была разрушена в начале 90-х годов. Проект Федерального закона "Об административном надзоре" по непонятным причинам "завис" в Госдуме.

Мина третья связана с отсутствием в современной России системы принудительного лечения наркоманов.

25 октября 1990 года Комитет Конституционного надзора СССР своим Заключением № 8 (2-10) "О законодательстве по вопросу о принудительном лечении и трудовом перевоспитании лиц, страдающих алкоголизмом и наркоманией" фактически совершил "переворот" в наркополитике. Он приравнял потребление наркотиков "к неотъемлемому праву человека, который ни перед кем не обязан бережно относиться к собственному здоровью". Юридическую ответственность за потребление наркотиков без назначения врача объявили несовместимой с новой демократической Россией. Отменили систему административной ответственности (штраф или арест до 15 суток) и меры уголовного характера за повторное потребление наркотиков в течение года после административного наказания. Хотя сама угроза их применения ощутимо сдерживала рост числа наркоманов.

Владимир Овчинский. Мины на российском наркополе

В 1993 году упразднили механизм принудительного лечения наркоманов в лечебно-трудовых профилакториях. Конечно, ЛТП не были панацеей от наркотиков. Но из прошедших через них 1,5 миллиона пациентов не менее 10 процентов излечились. 150 тысяч человек были возвращены к жизни.

В Беларуси в январе 2010 года принят закон об ЛТП. Приняты в эксплуатацию пять крупных профилакториев, достраивается шестой, каждый по 450 человек. Этот опыт доказывает эффективность уже в современный период. Он опирается на сильную правовую базу в виде целевого закона и современные формы лечения и трудовой терапии.

В 2008 году Госдума попыталась поставить на обсуждение вопрос о принудительном лечении. Законопроект разрабатывался в недрах Наркоконтроля. До этого вопрос о восстановлении ЛТП поднимало МВД. Все попытки были торпедированы. Однако очевидно, что пока государство не вернется к проблеме принудительного лечения, фактически воду будем черпать решетом.

В вышеупомянутом законопроекте, только что принятом в первом чтении Госдумой, предлагается вновь привлекать к административной ответственности потребителей наркотиков - ввести штрафы и подвергать административному аресту до 15 суток. Что даст арест без принудительного лечения? Опять какое-то половинчатое решение с нулевым эффектом.

Зато появляются всякого рода суррогаты принудительного лечения вне государственного воздействия на наркоситуацию. В Свердловской области функции государства по принудительному лечению наркоманов фактически взяла на себя общественная организация "Город без наркотиков". Но принуждение не от государства всякий раз порождает патологические формы социальной активности.

Мина четвертая. Отсутствие системы принудительного лечения наркоманов предполагает наличие добровольной системы. Увы, здесь тоже видны лишь развалины прежнего госмеханизма. Конечный фонд государственных наркологических учреждений позволяет пролечить в стационаре не более 2 процентов состоящих на учетах наркобольных.

По данным Минздравсоцразвития, в России есть только 12 наркобольниц, 4 наркологических реабилитационных центра (в Китае - 600), 118 наркодиспансеров со стационарами. И, самое главное, средняя длительность пребывания на койке - 14,4 дня. За этот срок можно только провести детоксикацию, но не вылечить.

На заседании Государственного антинаркотического комитета 24 сентября 2010 года обсуждался вопрос о пилотном проекте - разработке механизмов и процедур социальной реабилитации наркозависимых, которые могли бы стать моделью типовой региональной инфраструктуры антинаркотической деятельности на уровне субъекта РФ. Фактически это признание развала государственной базы реабилитации. Вместо нее 350 негосударственных субъектов с платными услугами, деятельность которых лежит вне нормативно-правового регулирования или какого-либо контроля.

На руинах наркологии появились секты, реабилитационные центры, созданные криминальными структурами. Они используют бесплатный рабский труд алкоголиков, наркоманов, вышедших из колоний людей.

Мина пятая. Привычная борьба с наркобизнесом практически заканчивается. Уже сейчас вся торговля наркотиками, инструкции по их изготовлению и применению все больше перемещаются в киберпространство. Там же идет активная пропаганда наркотиков. Но существующая оргструктура правоохранительных органов мало приспособлена для работы в киберпространстве. Создание и расширение спецподразделений по борьбе с киберпреступностью проблему не решит. Необходимо обучение всех правоохранителей современным методам противодействия преступности в киберсреде.

Мина шестая. Наркопреступность все чаще становится этнической преступностью. Этнические сообщества наиболее сплоченны, могут действовать в конспиративном режиме. Бессмыслен тезис о том, что "преступность не имеет национальности". Сомнителен и запрет упоминать в СМИ национальность преступников (такой законопроект обсуждается в Госдуме).

Мина седьмая. Неправильно считать, что создание Наркоконтроля освобождает от участия в борьбе с наркопреступностью другие правоохранительные органы и спецслужбы. В США длительное время действуют специализированные подразделения по противодействию незаконному обороту наркотиков - DEA. Но по-прежнему 80 процентов всех изъятий наркотиков и всех уголовных дел дает уголовная полиция.

В России - почти аналогичная ситуация. В 2005-2010 годах, уже после создания органов Наркоконтроля, 60 процентов всех выявленных наркопреступлений приходится на органы внутренних дел. Но развернувшаяся в ходе реформы МВД кампания по освобождению милиции от "излишних" функций привела к тому, что в проекте Федерального закона "О полиции" задача противодействия незаконному обороту наркотиков вообще не ставится. Это вызовет явное снижение ее активности.

Почему нужно "разминировать" российское антинаркотическое поле? Да потому, что без этого все усилия по снижению опасности наркоугрозы будут во многом блокироваться и страна продолжит погружение в болото наркотумана.