Глава ЦБ: бегства капитала из России нет

В течение сентября—ноября чистый отток капитала из страны составил 17 млрд долларов, причем только за ноябрь 9 млрд, а с начала года уже 29 млрд, доложил журналистам неприятную новость глава ЦБ Сергей Игнатьев. Цифры еще очень далеки от масштабов утечки капитала во время валютной паники позапрошлогодней осени-зимы — тогда за пять месяцев острой фазы кризиса из страны утекло 183 млрд долларов. Тем не менее об определенных процессах в экономике этот отток сигнализирует.

Сначала о том, чего, по большому счету, нет, но о чем периодически всплывают разговоры в прессе. Нет бегства капитала из страны, о котором могло бы свидетельствовать усиление «серой» утечки капитала из реального сектора. Вывоз капитала через осуществляемые с нарушением валютного режима и фиктивные внешнеторговые операции весь последний год стабилен и составляет в среднем 45–55% всего валового прироста российских резидентов за границей (примерно так дело обстояло в течение всех 2000-х). По сути, он представляет собой не форму чистой утечки (выведенные таким образом деньги, как правило, возвращаются впоследствии в российскую экономику в виде прямых инвестиций и кредитов из офшоров), а схему уклонения от налогов.

С середины октября отток капитала в основном формировался банковским сектором и представлял собой не столько вывод опасающегося приложения внутри страны российского капитала, сколько закрытие спекулятивных позиций в рублях, открытых банками в расчете на укрепление рубля и более высокие ставки по рублевым активам (операции типа carry trade).

В частности, довольно интенсивный ввоз капитала банками наблюдался в марте-апреле, июне, августе-сентябре — всего за эти месяцы ими было привлечено из-за границы 26 млрд долларов. Притом что никакой особой потребности во внешних ресурсах для кредитования реального сектора банки не испытывали — сбережений в российской экономике и так более чем достаточно.

Надо ли бояться, что нынешнее нарастание отрицательного сальдо движения капитала разовьется во что-то катастрофическое, как осенью 2008-го? Скорее всего, такой рецидив крайне маловероятен, ведь в 2008 году ситуацию взорвала не столько подешевевшая нефть, сколько короткая валютная позиция банков. Их чистые обязательства в валюте тогда достигали 100 млрд долларов. Для сравнения: в 1998 году валовой валютный долг банков составлял 16 млрд долларов (без обязательств по форвардам, которые впоследствии аннулировали). Сегодня же, несмотря на обозначившееся в последние месяцы движение клиентов «в валюту», ситуация с валютной позицией, скорее, все еще обратная — иными словами, валюты у них в избытке.