Судьбу фильма решили девичьи слёзы

В истории про декабристов цензоры Госкино усмотрели намёк на диссидентов. Если бы Владимир Мотыль снимал в Голливуде, он был бы, наверное, миллиардером.

«Звезда пленительного счастья», снятая 35 лет назад, стала триумфом не только режиссёра, но и всех, кто сыграл даже в маленьких эпизодах.

Игорь Костолевский, прощаясь с режиссёром, назвал его «последним романтиком» кино. И это правда. Ведь как, кажется, всё просто и легко сделано в «Звезде» - от первых и главных музыкальных «позывных» «Не обещайте деве юной любови вечной на земле!» до выросшей до символа сцены фильма - глухой бесконечный бревенчатый забор, часовой и сбившиеся в стайку зябнущие на морозном ветру женщины, жёны декабристов.
Между тем фильм мастерски выстроен из талантливейших «кирпичиков» - музыка Исаака Шварца, стихи Окуджавы, драматичная история трёх пар (князей Трубецких и Волконских с жёнами и француженки Полины Геббль с поручиком Анненковым). И, конечно же, блестящие актёрские работы: Алексей Баталов с Ириной Купченко, Олег Стриженов с Наталией Бондарчук, Игорь Костолевский с Эвой Шикульской, даже в небольших ролях - Иннокентий Смоктуновский, Василий Ливанов, Татьяна Панкова, Олег Янковский, Олег
Даль...

А ведь этого фильма, действительно волшебного, с лёгким дыханием и тонким ароматом эпохи, могло и не быть. Репутация у Мотыля была по советско-цензурным меркам ненадёжная: его военный фильм «Женя, Женечка и «катюша» в 1967 г. вызвал скандал. «Больше вы в кино работать не будете!» - последовал приговор госкиношного крупного начальника. Да и «Белое солнце пустыни» первоначально вызвало бурю и угрозы стать непроходным - лишь «личное положительное мнение Л. И. Брежнева» «вытолкнуло» картину в прокат.

До «Звезды» Мотыль пять лет ничего не снимал, осторожно подбираясь к декабристской теме. Предлагал экранизировать «Кюхлю» Юрия Тынянова - сценарий закрыли по указанию ЦК.

Затем Мотылю попались мемуары Полины Геббль (Анненковой). За ночь он написал заявку сценария «Комета - любовь моя» - о её любви к поручику Ивану Александровичу Анненкову. «Зачем в фильме про наших героев француженка?» - возмутилось киноначальство, усмотрев в её романе с декабристом... намёк на советских диссидентов. Они отослали Мотыля к некрасовской поэме «Русские женщины». И правильно сделали! Так родилось посвящение «Женщинам России...».

Тем не менее и этот сценарий был отвергнут. Тогда Мотыль поехал в Ленинград, в обком партии. Вручил сценарий секретарю по идеологии. Начальственной даме читать было недосуг, и она отдала текст дочке-старшекласснице. Та поутру вернула его со слезами, растроганная: «Вот это будет кино!» Судьба будущего кинохита была решена. Мама трепетной юной читательницы позвонила в Москву министру кинематографии Ермашу: «Ленинградский обком заинтересован в фильме про декабристов!» Так сценарий попал на «Ленфильм». А Ермаш всё-таки «отыгрался» - вместо 3,5 млн руб. урезал смету «на кино про дворян» до 1,5 млн, втайне понадеявшись, что режиссёр оскорбится и откажется снимать. А тот, подобно своей героине «мадемуазель Полин», сказал традиционное русское: «Авось! Была не была!»

Чтобы добиться разрешения снимать в Зимнем дворце по утрам, когда в музее ещё нет посетителей, Мотыль отправился к тогдашнему директору Эрмитажа Б. Б. Пиотровскому-старшему, взяв с собой артиста Василия Ливанова (он блестяще играл Николая I) в костюме императора и при всех царских регалиях. «Ну, государю в его же доме я отказать не могу!» - отреагировал с юмором директор. А интерьеры Зимнего на «Ленфильме» художник Кострин построил такие, что их показывали иностранцам, - вот, мол, как шикарно работают советские кинематографисты!