Генерал Ермолов: первый русский геополитик на Кавказе

Тема Кавказской войны с годами не теряет актуальности, а личность Ермолова снова и снова становится предметом горячих споров

За многие годы отечественная историография накопила огромный материал по проблематике Кавказской войны 1817-1864 годов. Видное место в исторических дискуссиях всегда занимала личность Алексея Петровича Ермолова, с которой до сих пор связанна масса загадок, над которыми бьются историки уже не одно поколение. Что касается исследований по Кавказской войне, то здесь отечественная историография прошла три этапа: дореволюционный, советский и российский. Каждый из них имеет свои особенности, положительные и отрицательные черты.

Говоря о дореволюционных историках и публицистах, стоит отметить следующие фамилии: Василий Потто, Николай Дубровин, Ростислав Фадеев, Дмитрий Романовский и Николай Данилевский. Все эти авторы оставили заметный след в отечественной историографии. Перед тем как дать краткий обзор каждой из монографий, хотелось бы отметить некие общие черты, которые связывают этих авторов. Первой и главной особенностью исследований является их основательность. Историки подходят к проблеме Кавказской войны с особой тщательностью: их интересует предыстория и происхождение кавказских народов, история отношений России и Кавказа на протяжении столетий, география региона, погодные условия, в которых сражалась русская армия и т.д. Конечно же, большое внимание уделено личностям, творившим историю на Кавказе.

Поражает энциклопедичность дореволюционных авторов. В качестве небольшого примера приведем цитату из Фадеева, который призывает о помощи православному грузинскому народу, повествуя о страданиях грузин: «Турецкие гаремы были наполнены кавказскими женщинами, и этой причиной этнология объясняет изменение типа Османской орды»[1]. Нельзя не отдать должное историку, который в своих работах опирается пусть на ошибочные, но все же данные этнологии и антропологии. Второй особенностью работ была их определенная официозность. Историки той эпохи были людьми имперского склада ума. История Кавказской войны трактовалась с позиций интересов России и не как иначе, мало попыток взглянуть на войну глазами самих горцев. Еще одной положительной чертой дореволюционной историографии является привлечение и детальная разработка источников. Именно поэтому труды историков XIX века до сих пор остаются крайне актуальными для всех современных исследователей.

Если как-то постараться разделить дореволюционных историков на категории, то можно выделить две группы. В первую будут входить историки-летописцы Кавказской войны - сюда можно включить Потто и Дубровина. Оба были участниками войны на Кавказе, и оба подробно описывали ход военных действий генерала Ермолова. Так, особо хотелось отметить именно Дубровина и его «Историю войны и владычества русских на Кавказе»[2] в 6 томах. Отдельно Алексею Ермолову посвящен весь 6-ой том. Подробно рассказывается о дипломатическом посольстве в Персию, о взаимоотношениях с генералом Паскевичем, детально описаны войны главнокомандующего в Дагестане и Чечне. Еще одним плюсом является анализ действий Алексея Петровича в Грузии. Сочинение Потто «Присоединение Кавказа к России»[3] также примечательно тем, что в нем обращается большое внимание на личность Ермолова, особенно ценны в этом плане записки о деятельности Ермолова в Персии. Автор удачно трактует военные установки и планы главнокомандующего в его кампания против горцев Дагестана, Кабарды и Чечни. Задачами обоих историков было написать достоверный, основанный на источниках, официальный ход войны. Это придает исследованиям большую структурированность.

Во вторую группу историков будут входить исследователи, которые ставили своей задачей не только дать основной ход событий на Кавказе, но попытаться детальнее вникнуть в саму суть действий, найти причины, по которым Алексей Ермолов действовал так, а не по-другому. К этим исследователя можно отнести Фадеева и Романовского. «Кавказская война» Фадеева - очень крупное исследование, посвященное всему отрезку Кавказской войны 1817-1864 годов. Здесь Ермолов выступает как личность, исполнявшая особое назначение России на Кавказе, поэтому к нему нельзя применять простые правила морали. Примерно в этом же ключе пишет и Романовский в своей монографии «Кавказ и Кавказская война: Публичные лекции»[4]. Историк знакомит нас с бытом кавказских народов, с природными условиями края, для того чтобы показать, с какими трудностями столкнулась Россия и Ермолов в деле покорения Кавказа. Данилевский не был историком в полном смысле этого слова, но в своем труде «Россия и Европа»[5] он не может обойти проблему присоединения Кавказа и судит Кавказскую войну, исходя из своей историософии.

Советский период в отечественной историографии знаменуется работой «Дипломатия и войны царской России в XIX столетии»[6] Михаила Покровского. В ней автор крайне отрицательно оценивает деятельность самого Ермолова как в качестве дипломата в Персии, так и в роли начальника на Кавказе. Главной идей было то, что Россия проводила экспансию в районы Кавказа, устанавливала там колониальный режим вследствие своих геополитических интересов. Поддерживал эту идею, другой историк, Фадеев. В своей монографии «Россия и Кавказ в первой трети XIX века»[7] ученый обращает большое внимание на внутреннее развитие кавказских обществ и интерпретирует Кавказскую войну как антиколониальную и антифеодальную. В исследовании деятельности Ермолова в Персии использовалась также работа М.Игамбердыева «Иран в международных отношениях первой трети XIX века»[8]. Автор раскрывает дипломатическую игру Персии и причины, вызвавшие русско-персидскую войну 1826-1828 годов. Также необходимо отдельно упомянуть В.А.Федорова, автора статьи «А.П.Ермолов и его "Записки"»[9], в которой представлена биография военачальника и даны краткие выводы о роли Алексея Ермолова в деле покорения Кавказа.

Среди современных кавказоведов хочется отметить Владимира Дегоева и М.М.Блиева и их совместную работу «Кавказская война [1817-1864]»[10]. Историки смогли совместить плюсы советской и дореволюционной историографии. Особое внимание уделено сущности набеговой системы, экономике горских обществ, их взглядам на войну. В то же время объективно показана деятельность Ермолова в Чечне и Дагестане, его планы, ориентиры. Дана современная трактовка концепции «военно-экономической» блокады ряда регионов Кавказа. Также необходимо сказать о монографии Дегоева «Большая игра на Кавказе: история и современность»[11], где дан морально-психологический портрет главнокомандующего. Автор пытается отказаться от одностороннего подхода к личности Ермолова, увидеть и черное, и белое. Необходимо упомянуть еще об одном российском исследователе, а именно о Якове Гордине и его монографии «Кавказ: земля и кровь. Россия в кавказской войне XIX века»[12]. Плюсом работы является то, что освещены взгляды российского общества на причины Кавказской войны, подробно автор рассматривает взгляды декабристов и просто современников, знавших Ермолова лично. Однако к минусам можно отнести то, что автор порой совсем безосновательно и без отсылок на источники увлекается анализом личности А.П. Ермолова, что больше становится похоже на публицистику, а не на серьезное исследование. Следующим следует отметить исследователя Константина Скибу и его работу «Из истории Малой кавказской войны на Кубанской линии»[13], которую он посвятил мало освященному в литературе Северо-Западному региону Кавказа. Автор подробно рассматривает военные столкновения закубанских народов с черноморскими казаками и реакцию российского командования на их действия.

В целом хочется отметить, что в современной российской историографии личность Ермолова по-прежнему притягательна для исследователей.

Продолжают развиваться новые подходы к деятельности главнокомандующего на Кавказе, есть стремление уйти от эмоциональных трактовок событий Кавказской войны, что можно поставить в плюс российским исследователям.

История и причины покорения Северного Кавказа

В преддверии Кавказской войны Россия на Кавказе добилась значительных успехов. Ещё в конце XVIII века Россия стремительно продвинулась в экономическом и политическом освоении Предкавказья: была создана кавказская военная линия, активно внедрялись управленческие учреждения, набирали темпы колонизация и хозяйственное освоение края[14]. В 1783 году Екатерина II и грузинский царь Ираклий II (1720-1798) заключили Георгиевский трактат, по которому Россия установила протекторат над Картлийско-Кахетинским царством. Договор был заключён в целях защиты православных грузин, поскольку мусульманские Иран и Турция угрожали национальному существованию Грузии. В 1801 году Александр I подписывает «Манифест об учреждении нового правления в Грузии» и официально присоединяет Картли-Кахетию. В 1803 году Мингрелия, а в 1804 году Имеретия и Гурия в1810 г. вступили в русское подданств. В начале XIX века успешно для России закончились войны с Персией (1804-1813) и Турцией (1806-1812), фактически завершившие присоединение Северного Кавказа к России. Также был присоединен Северный Азербайджан и упрочены позиции в Грузии. Только для защиты Грузии Россия в свое время втянулась в затяжные конфликты с восточными державами. Северный Кавказ, не подчинявшийся России, стал барьером между равнинами Предкавказья и Закавказьем. Именно этот регион должна была покорить Россия для дальнейшего успешного освоения всего остального Кавказа.

Как правильно писал дореволюционный историк Ростислав Фадеев: «Когда-нибудь Россия прочтёт полную историю Кавказской войны, составляющей один из великих и занимательнейших эпизодов нашей истории, не только по важности вопросов, решенных русским оружием в этом дальнем углу, но и по чрезвычайному напряжению человеческого духа, которым борьба ознаменовалась с обеих сторон; по неслыханному упорству, с которым она продолжалась десятки лет, беспрерывно видоизменяясь в своем характере; по особой физиономии, если можно сказать, запечатлевшей сотни тысяч русских, передвинутых на Кавказ»[15]. Если давать объяснение словам видного российского историка, то он имеет в виду, что Россия до сих пор не осознала истинных целей тех усилий, с которыми присоединялся Кавказ. И это после многовековой истории взаимоотношений и непосредственно 60 лет войны, которые прошли с момента издания его сочинений! Стоит отметить, что деяния такого масштаба, как покорение Кавказа, не совершаются без мощной потребности той части общества, которая ответственна за решения. Нам предстоит рассмотреть возможные объективные причины или идеологические установки, которые толкнули Россию в многолетнюю войну.

Над объяснением этой загадки задумывались многочисленные историки и публицисты еще XIX века. Дореволюционным историкам свойственно видеть провиденциальные мотивы России на Кавказе. Так, сам Фадеев пишет, что борьба России с Кавказом есть ничто иное, как продолжение конфликта христианства с исламизмом. Кавказ как крепость, в которой сохранился дух мусульманства, давно покинувший азиатский мир. Назначение России было сломить этот последний оплот ислама[16]. А вот Романовский считал, что конечная цель России принести народам Кавказа все блага цивилизации, коими обладает Российское государство: «Между тем, только тогда, когда все воинственные племена горцев, отказавшись от своих вековых привычек, обратятся в мирных граждан, окончится возложенная на Россию трудная задача умиротворения Кавказа...торжество России в войне с кавказскими горцами составит торжество цивилизации над самым упорным варварством»[17].

Покровский более сдержан в своих оценках. Советский историк подмечал, что «Кавказская война непосредственно вытекала из персидских походов: её значение было чисто стратегическое, всего менее колонизационное. Свободные горские племена всегда угрожали русской армии, оперировавшей на берегах Аракса, отрезать её от базы»[18]. Поддерживают это мнение и современные российские историки Блиев и Дегоев, говоря о том, что: «В отличие от Закавказья и Предкавказья, Большой Кавказ не представлял для России особого экономического интереса»[19]. Горцы лишь номинально считались присоединенными к России. Империя ставила себе задачу сделать присоединение реальностью. С этой целью на Кавказ и был послан Ермолов.

Биография Алексея Ермолова и оценки историков

Алексей Ермолов происходил из старинной, но небогатой дворянской семьи. По матери он находился в родстве с Давыдовыми, Потемкиными, Раевскими и Орловыми. Как тогда было принято, еще в младенчестве Алексей Петрович был записан на военную службу, которую он начал в 15 лет в 1792 году. В 1794 году он отличился при штурме предместья Варшавы и был награжден орденом 4-й степени при личном ходатайстве Александра Вавильевича Суворова. В 1897 году ему присваивают чин подполковника, но вскоре он попадает в немилость Павла I за косвенное участие в тайном обществе своего двоюродного брата А.М.Каховского. При воцарении Александра I Ермолов был возвращен из ссылки. Славу Ермолову принесли кампании (1805-1807) Александра I против Наполеона. В Отечественную войну он становится начальником штаба Михаила Илларионовича Кутузова, а во время заграничных походов (1813-1814) стоит во главе всей русской артиллерии. В 1816 году состоялось назначение Ермолова командиром Грузинского корпуса и управляющим на Кавказе и Астраханской области. После своей отставки в 1826 году Ермолов жил в Москве и Петербурге, участвовал в делах Государственного совета. В 1853 году во время Крымской войны он был назначен начальником Московского ополчения. В 1860 году в Москву был привезен Шамиль. Первый его визит был к Ермолову, к которому он относился с большим уважением. Скончался Ермолов в 1861 году в Москве.

Сама личность Алексея Петровича Ермолова тоже заслуживает нашего внимания. Для демонстрации всей противоречивости его натуры, хотелось бы привести примеры различных отзывов о нём. Например, Потто утверждает следующее: «Даже в блестящей плеяде деятелей того недавнего прошлого нашей народной и государственной жизни Ермолов принадлежит к числу тех немногих, на которых во все грядущие века с удивленным вниманием и глубоким сочувствием остановится взор всякого русского, кому дорога русская национальная слава»[20]. Как видим, Потто не скрывает своего восторженного отношения к Ермолову. С уверенностью можно сказать, что многочисленные дореволюционные авторы, занимавшиеся Кавказской войной, относятся к генералу Ермолову с огромным уважением. А вот и совсем иной взгляд Гордина: «Ермолову мало обычных почестей и чинов. Он с отвращением и раздражением говорит о том, что его имя могут «обезобразить графским титулом». Он, конечно, печется о величии империи. Но внутренне он отнюдь не до конца с нею слит. Забота о собственном величии - далеко не последняя его забота»[21]. Остановимся на более нейтральной оценке Дегоева: «Многоликость его натуры соединялась с феноменальной природой Кавказской войны...Он шел по неизведанному пути, где одни неизбежные ошибки порождали другие, где предвидеть их было так же трудно, как и исправлять»[22].

Единого мнения нет, поэтому каждый волен давать свою оценку деятельности Ермолова на Кавказе. Однако, независимо от этого, очевидна масштабность этой выдающейся личности, а его роль в истории, пусть и по-разному оцениваемая, огромна. И, несомненно, главные исследования жизненного пусти Алексея Ермолова, как и Кавказской войны, еще впереди.