В России было всего четыре политических кризиса

Это только кажется, что политические кризисы в России происходят непрерывно. Беглый взгляд в прошлое показывает, что у нас было всего-то четыре серьезных политических кризиса. Расстрел парламента в 1993 году, попытка силовиков отменить президентские выборы в 1996 году, «дело ЮКОСа» — в 2003−м и сначала усиление прокуратуры, а потом отставка генпрокурора Устинова — в 2006−м. Как можно видеть, в четырех случаях из четырех источник кризиса находился внутри политической элиты, а в трех случаях из четырех причиной остроты конфликта было стремление к власти силовиков. Возникшее после отставки Устинова политическое равновесие, основанное на компромиссе между силовиками и либералами во власти, уверенно продержалось до 2010 года и, возможно, держалось бы и дальше, если бы не стихийно растущее гражданское сознание, с одной стороны и, продолжающаяся деградация силовых институтов страны — с другой.

Если попытаться определить единственную, то есть главную, природу нынешнего, еще неявного политического кризиса, то его ключевая причина вовсе не отсутствие в России демократии, как нам подсказывают с Запада, а невозможность исполнения государством своей основной функции — обеспечения безопасности граждан. Невозможность эта — следствие, во-первых, широкого и безнаказанного использования силовыми ведомствами своих преимуществ в решении частных экономических задач (фактически приватизация института насилия), а во-вторых, весьма ограниченной способности тех же ведомств обеспечивать текущую защиту граждан. Именно по этому вопросу в неэлитной части общества существует абсолютный консенсус. Этот консенсус проявлен и в отношении общества к делам Сергея Магнитского и Веры Тимофеевой, и в отношении ареста Бычкова, и в отношении безнаказанности нападений на журналистов, и, к сожалению, в отношении к дальневосточным «партизанам».

Как власти будут восстанавливать дееспособность своей силовой машины, граждане не знают и знать не должны, но без ясно обозначенного движения в этом направлении достичь нового политического равновесия не удастся.

Инновации, модернизация и даже бурный экономический рост не смогут заменить проблему безопасности. Заказные убийства и избиения, «крыши», наркомафия, недобросовестность судей, нарушение презумпции невиновности — все это должно стать не темой для игривых или истеричных обсуждений в интернете, а предметом активной государственной политики.

Однако возможна ли активная политика в отношении силовых ведомств без опоры на нацию, народ? Кажется, что нет. И в этом смысле Кремль сегодня избрал какую-то поистине удивительную стратегию опоры не на народ вообще, а на «продвинутый» народ, образцовый класс. Вряд ли это может принести стратегический успех, так как сам образцовый класс, с которым сегодня так активно заигрывает Кремль, глубоко презирает и государство, и народ. В подтверждение своих слов приведем две вопиющие свежие цитаты. «Современный русский интеллигент живет без идеалов. С одной стороны, государство, этот некротический Левиафиан, на страже собственных интересов, с другой — народ… Воинственный жлоб, накачивающийся пивом перед экраном телевизора» — это из заметки Андрея Лошака, опубликованной на Openspace.ru. А это Елена Евграфова, главный редактор русского издания Harvard Business Review: «Идеолог президентских реформ Игорь Юргенс заявил на пресс-конференции, что в провале модернизации виноват народ. Трудно спорить с тем, что русский народ архаичен, безынициативен, пассивен, невежественен, ленив и пр. Вопрос в том, кто задает культурные приоритеты, кто формирует ценности и какова вина элит в том, что народ деградирует».

Никому не стоит бояться в России оранжевых революций — ни силовикам, ни либералам. Страна наша слишком велика для любой внешней манипуляции. Ни Европа, ни США не будут тратить силы на формирование на нашей территории зоны нестабильности. Мы сами все сделаем, если будем позволять нас безответно и безнаказанно избивать — физически и морально.