Жестокость губит фраеров

В идеале в правовом государстве политика и правосудие должны быть разнесены. Но Россия — государство не правовое, а византийское. Поэтому вслед за Ходорковским, который произнес на процессе совершенно политическое, адресованное не столько судье Данилкину, сколько президенту Медведеву последнее слово, мы тоже выступим в нехорошем, но здесь оправданном жанре политико-правового анализа и провокации.

Сначала немного (хотя прошло всего несколько лет) истории. Платон Лебедев был арестован в июле 2003 года, Михаил Ходорковский — в октябре. В мае 2005 года Мещанский суд приговорил обоих (с учетом небольшого уменьшения срока в кассации) к 8 годам лишения свободы. Основным эпизодом обвинения стало уклонение от уплаты налогов компанией ЮКОС в период с 1997 по 2000 год. В 2003-2004 годах в арбитражных судах параллельно прошло гражданское дело о банкротстве ЮКОСа, основанное на доначислении компании налогов за 2001-2003 годы. Оно закончилось, с одной стороны, продажей «Юганскнефтегаза» в пользу, в конечном итоге, «Роснефти», а с другой — подачей компанией жалобы в Европейский суд по правам человека о нарушениях справедливых процедур в ходе судебного банкротства. Сумма компенсации, которую запросил представляющий ЮКОС в Страсбурге адвокат Стивен Тиди, запредельна, под 100 млрд евро.

В 2005-м, пока в суде еще не было завершено первое уголовное дело против Ходорковского и Лебедева, следователь Салават Каримов при поддержке первого заместителя Генерального прокурора Юрия Бирюкова возбудил второе уголовное дело, которое и слушается в Хамовническом суде с сентября 2009-го. Поскольку наш анализ более политический, нежели правовой, мы укажем на две возможности, с помощью которых Бирюков и Каримов могли решать поставленную перед ними в 2005 году политическую задачу «добавить срок» нашим фигурантам.

В запасе у обвинения оставались эпизоды аналогичного уклонения компании от уплаты налогов в 2001-2003 годах, тем более что эта фактура использовалась в деле о ее банкротстве. По первому делу виновность Ходорковского и Лебедева тоже выглядит небезусловной, но там позиция защиты гораздо тоньше и сложнее, она основывается на принципах недопустимости избирательного применения уголовной репрессии и невозможности задним числом использовать в уголовном суде ужесточение налогового законодательства. Короче: если бы Бирюков выбрал этот вариант для решения политической задачи, как она виделась ему в 2005 году, то сейчас Хамовнический суд, изменив только даты, без вопросов переписал бы первое решение Мещанского суда, и еще лет на восемь там хватило бы.

Но «жадность губит фраеров»: Бирюков хотел (в отсутствие смертной казни) пятнадцать. Уклонения от уплаты налогов для этого было недостаточно, так как, по российскому законодательству, такой состав не образует необходимой цепочки для наиболее тяжкого обвинения в легализации преступных доходов. С самого начала абсурдное «хищение нефти» было изобретено с единственной целью — привязать к нему статью об «отмывании денег». Эта роковая для Бирюкова и Каримова ошибка наиболее ярко предстала в Страсбурге, где 4 марта 2010 года по делу о банкротстве ЮКОСа российское правительство заняло единственно возможную позицию: в 2001-2003 годах компания уклонялась от налогов с продажи нефти, то есть нефть была, а никакого ее «хищения», соответственно, не было.

Но Европейский суд по правам человека оказался не единственным, где искусственность изобретенной Бирюковым и Каримовым в 2005 году конструкции предстала в полный рост: другим таким судом стал Хамовнический. Это к вопросу о том, изменилась ли политическая ситуация в России в 2010 году по сравнению с 2005-м: да, изменилась. В то время Бирюков и представить не мог, что обвинение по делу, «заказанному» с самого высокого уровня, будет рассматриваться сколько-нибудь не понарошку. Но процесс в Хамовническом суде стал совсем не таким, как в Мещанском: на него были свободно допущены пресса и публика, а защита, что ни говори, получила равную по сравнению с обвинением возможность представить свои аргументы. Защита отлично поставила пиар-сопровождение, и упрекать ее в этом, учитывая политический характер дела, нельзя. А Генпрокуратуре денег на пиар, судя по тому, что он не имел системного характера, не выделили. Может, это недогляд со стороны прежних заказчиков, а может, и нет. Но если брать социальную подоплеку, то к финишу стороны подошли с большим гандикапом: общество ждет оправдательного приговора, а обвинительный будет воспринят как несправедливость власти — уже Медведева, тем более в контексте его новой риторики.

Теперь уже не только знакомые, но и незнакомые люди подходят в метро и просят: «Напишите судье Данилкину (в газете), что для него будет гораздо лучше (далее аргументация может быть разнообразной) оправдать обвиняемых». Судья Данилкин — несомненно, очень цепкий юрист, он отлично пока справился со своей ролью и даже в ней симпатичен. Может быть, он вообще добрый человек — в тех границах, в которых это может себе позволить председатель одного из московских судов, просеянный через сито егоровской квалификационной коллегии судей. Но мы не будем сейчас опираться на зыбкую почву субъективных мотивов (об этом и Ходорковский Данилкину уже все сказал), а посмотрим объективно: как встанут на политической доске фигуры в случае оправдательного приговора.

Такое решение приобрело бы некоторые черты необратимости в случае, если бы Ходорковский и Лебедев выходили из Хамовнического суда прямо на свободу. Но этого ни в каком случае не произойдет. Срок Лебедева по первому приговору истекает в июле, Ходорковского — в октябре. И это, с политической точки зрения, оставляет Кремлю огромный и даже расширяющийся простор для маневра.

Прежде всего надо разобраться с угрозой со стороны Страсбурга. Можно не сомневаться и в характере решения ЕСЧП, и в том, что судьи между собой о сути его уже договорились, но, поставленные в двусмысленное положение все тем же политическим характером дела, ждут, что скажет Данилкин. Его оправдательный приговор даст страсбургским судьям возможность сэкономить для российского бюджета не 100 млрд евро, которые с большим запасом запросил Стивен Тиди, но миллиардов тридцать, в которые эксперты оценивают прямой ущерб, нанесенный компании ЮКОС судебной несправедливостью при банкротстве, с большой вероятностью. Оправдательный приговор по абсурдному «хищению» некоторым образом усилит логику российского правительства в «деле ЮКОСа» в Страсбурге, добавив весу и первому приговору Ходорковскому и Лебедеву, тесно с ним связанному: смотрите, лишней жестокости нам не надо, у нас законность и справедливость, никакого хищения нефти не было, это ошибка обвинения, а уклонение от налогов в 1997-2000 (факты первого дела Ходорковского и Лебедева) и в 2001-2003 годах (фактура «дела ЮКОСа» в ЕСПЧ) было. При такой логике судьи в Страсбурге могут как-то учесть аргумент России о том, что налогообложение — внутреннее дело каждого государства, и, по крайней мере, сильно сократить объем компенсации.

Далее внутри страны, пока Ходорковский и Лебедев отбывают наказание по первому приговору, сохраняется широкий простор для маневра в зависимости от того, о чем договорятся президент и премьер и куда сдвинется вся политическая картина к лету – осени 2011 года. На оправдательном приговоре Хамовнического суда президент Медведев набрал бы, конечно, сумасшедшие очки, но они могут быть у него отняты с невосполнимым уроном в случае отмены в Мосгорсуде. В зависимости от политической ситуации кассация может быть назначена и на март, и на июнь — для этого нужно только в разном темпе готовить протоколы и вести связанные с этим процедуры. В течение этого времени Ходорковского и Лебедева можно освободить по УДО, а можно, наоборот, предъявить им какое-нибудь новое обвинение и взять по нему под стражу. В Мосгорсуде в это время может остаться Ольга Егорова, представляющая «силовой блок», а может и не остаться, а может представлять уже какой-то другой «блок» — все же может случиться у нас в суде.

Таким образом оправдательный, но не окончательный приговор по делу Ходорковского и Лебедева в Хамовническом суде — это лучшее для всех решение, если подходить к нему рационально. Но могут перевесить и эмоции, и известная всем личная мстительность, и фактор Сечина. Бирюковым и Каримовым можно и пожертвовать: говна-пирога. Да ничего им и не будет, хотя возведенная ими в 2005-м заведомо ложная конструкция по сути юридически тянет на превышение власти в личных интересах карьеры. Но ведь они могут еще и отыграться, и тогда вообще кранты нам всем, всей стране, а не только Ходорковскому и Лебедеву.

Вот судья Данилкин послушает в начале декабря послание президента городу и миру, постарается что-нибудь там уловить и вынесет. В смысле: вынесет на люди один из двух вариантов, которые оба, конечно, у него уже созрели. Суть мы узнаем числа 17 декабря, если судья начнет читать приговор 15-го. Как человек азартный, я бы поставил на оправдательный приговор. Но это, конечно, ни в коем случае не научный «политологический» прогноз (такой науки в России и быть не может), а просто домыслы, допустимая провокация.