Почему мы не развиваем форсайт-исследования?

Мы даже не имеем представления о тех прорывных технологиях, которые кардинально изменят мир уже через 10 лет. В этом мире Россия окажется отсталой и обедневшей страной, потерявшей вектор развития, рынки сбыта и вчерашних партнеров.

В последние годы стратегии, концепции, программы долгосрочного развития всего и вся вбрасываются в российское информационное пространство чаще, чем меняются времена года. Но вот парадокс — все эти бюрократические перлы с безымянным авторством впоследствии либо отправляются в корзину, либо ловко подменяются еще более многолетними и амбициозными планами. А между тем за рубежом все сценарии будущего уже как минимум лет сорок пишутся по результатам форсайт-исследований, являющихся руководством к принятию решений.

О чем мы не знаем

Большинство западных ученых считают, что форсайт (дословно «взгляд в будущее») — это способ «стратегического, предупреждающего мышления», не являющийся прогнозированием, а исследующий альтернативные варианты будущего. Отсюда и одно из определений форсайта как метода выявления «возможностей и угроз, которые могут возникнуть в ближайшие годы и десятилетия». В мире форсайт давно и безоговорочно признан мостом между исследованиями перспектив и разработкой политических, социально-экономических, технологических, корпоративных планов и стратегий.

В начале XXI века форсайт стал особенно актуальным. Ускоряющиеся эволюционные процессы, увеличившиеся неопределенности и риски, возросшие геополитические, экономические, социальные, инновационно-технологические проблемы требуют не только быстрого реагирования со стороны финансового, производственного, научного потенциала, но и ускоренной адаптации всех национальных институтов к меняющимся внешним и внутренним условиям. Без реалистичной и одновременно содержащей альтернативы качественной (не количественной!) стратегии развития, составление которой и является одной из целей форсайта, мы окажемся слепыми, но беспрестанно мяукающими котятами. Именно такое поведение характерно для сегодняшней России.

Но довольно теории, на практике форсайт-исследования выглядят примерно так. Экспертные группы (панели), в которые входят несколько сотен представителей государства, науки, бизнеса и потребителей, путем проведения многоступенчатых опросов (так называемых дельфи-опросов), посредством дистанционного диалога и мозговых штурмов вырабатывают общее видение перспектив развития. Полученные результаты структурируются в сценариях (обычно от трех до шести), на основе которых представители органов власти или менеджмент компаний принимают решения. Обязательным условием форсайта является наличие устойчивой обратной связи на всех этапах исследования.

Заглянуть в будущее всегда заманчиво, особенно в страновом аспекте. Используя результаты зарубежных форсайт-исследований, покажем несколько угроз, поджидающих Россию в ближайшее десятилетие. Сразу скажем, что в нашей стране практика системных взглядов в будущее практически незаметна. Котята-то слепые.

Снижение экспорта российских углеводородов

Насколько упадет поток нефтедолларов, неизвестно, но уменьшение экспорта природного газа в Европу стало реальностью уже в этом году. Однако вместо мероприятий по повышению эффективности или ревизии непрофильных активов правительство решило предоставить «национальному достоянию» помощь в размере $800 млн, или почти 25 млрд рублей из дефицитного бюджета.

Начало производства экономически приемлемых автомобилей с гибридными двигателями (2012—2015 гг.), опытного (до 2015 г.) и массового (до 2020 г.) производства экономичных городских электромобилей. Не так давно Китай принял 10-летний план по превращению страны в мирового лидера по производству гибридных авто- и электромобилей. План, в частности, предусматривает перепрофилирование трех из пяти ведущих китайских автоконцернов в производителей электромобилей и гибридов, создание нескольких глобальных производств комплектующих, а также ежегодный выпуск к 2020 году не менее 3 млн электромобилей.

В затылок китайцам дышат японцы (Toyota, Nissan, Mitsubishi Motors) и американцы (General Motors). Уже сегодня существуют опытные образцы электромобилей, способных «бегать» без подзарядки до 400 км. Бензиновые и дизельные «движки» постепенно будут вытесняться электрическими, что приведет к снижению потребностей в бензине и дизеле (в США 63% всей потребляемой нефти сжигается в виде автомобильного топлива).

Производство компактных аккумуляторов с высокими энергетическими параметрами (до 2020 г.). Разработке аккумуляторов нового типа для городских электромобилей особое значение придается в США. Так, в рамках «Плана Обамы» на эти и другие цели в области энергосбережения выделено $32 млрд.

Экономически и экологически выгодная массовая добыча «нетрадиционных» энергоносителей: тяжелой и вязкой нефти, битуминозных песков, сланцевого газа (2010—2020 гг.). Значительные месторождения «нетрадиционных» углеводородов расположены в Канаде, США, Китае, Польше. Только на территории США ведутся работы на 23 сланцевых газовых полях. Суммарная капитализация «сланцевых» компаний составляет многие десятки миллиардов долларов (только американо-канадские EOG Resources и Encana Corp. суммарно оцениваются в $25 млрд). Уже в ближайшие годы Северная Америка перейдет на полное самообеспечение углеводородами. Следствием станет отказ от нефтегазовых поставок с Ближнего Востока и взрывной рост предложения этих товаров на сырьевых биржах.

Потеря части мирового рынка оружия и угроза военной безопасности страны

Лидерами в новой технологической гонке вооружений являются США (программа Future Combat Systems), а также страны ЕС и Китай. Нет, сегодня у нас, конечно же, есть некоторые военные образцы, которыми мы можем гордиться, но это сегодня. К примеру, Иран после отказа России поставлять ЗРС С-300 помимо материальных претензий на $1 млрд заявил о намерении приступить к производству собственного аналога, а в Индии полным ходом разворачивается пока еще лицензионное производство танков Т-90. О фактах разрыва контрактов на поставку оружия умолчим (наиболее известный прецедент — возврат 24 истребителей МиГ-29 СМТ и МиГ-29 УБТ, забракованных Алжиром).

Сможет ли российский ОПК симметрично отреагировать на новые вызовы? Послушаем президента Д. Медведева: «Ситуация довольно плохая, довольно тяжелая… По целому ряду направлений российский ОПК пока не способен отреагировать на увеличение заказов или увеличение финансирования адекватным ростом выпуска высокотехнологичной продукции».

Лазерное оружие (2012—2015 гг.). Использование нового вооружения приведет к вытеснению традиционных наземных средств ПВО и потребует внесения кардинальных изменений в технологии защиты боевой авиации и сухопутных сил.

Комплексная информатизация поля боя, переход к сетецентрическому управлению боевыми действиями (2015—2020 гг.). По словам генерала ВВС США Д. Джампера, «получить точные данные о ситуационной осведомленности — значит увидеть место преступления до его совершения». Американцы приравнивают разрабатываемые информационные технологии военного назначения к появлению огнестрельного оружия.

Производство боеприпасов с «распределенным интеллектом», а также автоматизированных систем управления (АСУ) военного назначения, за исключением блокировки принимаемых решений, не предполагающих задействование «человеческого фактора» (до 2020 г.). Самонаводящиеся снаряды с «распределенным интеллектом» смогут самостоятельно определять приоритетность целей, а АСУ военного назначения сведут к минимуму людские потери. Очень скоро зарубежные партнеры будут требовать от России схожих технологий, но главное — способов защиты от новых видов оружия.

Утрата ведущих позиций в сфере «мирного» атома

Срок, отведенный инновационной историей для применения технологий, разработанных еще в советское время, исчисляется не десятилетиями — годами. Скоро нас начнут вытеснять с рынка атомной энергетики, что обернется дополнительными бюджетными потерями.

Атомный реактор четвертого поколения с системой естественной безопасности; реактор на быстрых нейтронах (до 2020 г.). Запуск таких реакторов в серию будет означать переход на принципиально иной уровень в реакторостроении. Исследования и разработки ведутся во многих странах, но способна ли стать лидером Россия? Учитывая модернизационный приоритет ядерной энергетики, выскажемся корректно — надежда умирает последней.

Термоэмиссионный ядерный реактор малой мощности для автономных энергосистем
(2020 г.). Классический пример трансформации достижений фундаментальной науки в прикладную плоскость, а также из военной сферы в гражданскую. В России есть определенные разработки, правда, в основном доставшиеся в наследство от СССР. Если бы не развал советской науки, сегодня мы были бы бесспорными лидерами в этой сфере, и тот самый «секретный» самолет с ядерным двигателем уже вовсю бы рассекал небо, куражась над технологическими противниками.

Нынче опытный образец пылится в ангаре, производственные цепочки разорваны — кажется, навсегда, а бесценные научные и производственные кадры либо состарились, либо трудятся на иностранцев.

Интеллектуальное и финансовое поражение в сфере нанотехнологий

Сегодня в планах ГК «Роснанотех» производство интегральных микросхем по технологии 65-90 нм (до 2015 г.) — остряки злословят, что в ремкомплект будут входить нанопаяльник и нанокувалда; серийное изготовление радиочастотных меток RFID (Radio Frequency Identification) — устройства для записи и чтения информации, контроля за перемещением товаров и людей (2015 г.); разработка технологий для доставки лекарственных препаратов непосредственно к органам-мишеням (срок не определен). Даже несмотря на то что не все проекты «Роснано» окажутся провальными, десятки миллиардов бюджетных средств будут потеряны. Докажем это, сравнив планы «Роснано» с аналогичными западными разработками.

Переход к наноэлектронике по технологии 10 нм (до 2015 г.). Если наше ОАО «Ситроникс» только осваивает производственную линейку 90 нм, то IBM уже в 2010 году начинает выпуск чипов на базе 28-нм технологии, а Intel в 2011 году намерен перейти к 22-нм норме. К слову, 28-нм микросхемы в сравнении с 45-нм чипами вдвое меньше по размерам, на 40% повышают производительность и на 20% уменьшают потребление электроэнергии. Мы отстаем на целое поколение! Только не надо смешить нас и китайцев россказнями о важности последовательного прохождения всех этапов электронной эволюции, проще банально купить те же 45-нм технологии и на этой основе двигаться вперед.

Производство радиочастотных меток RFID (2010—2012 гг.). В США технология RFID уже существует, и есть все основания утверждать, что американцы «не дотянут» до 2012 года, серийный выпуск этих меток начнется раньше.

Лекарства точечного воздействия (до 2020 г.). И снова в лидерах США («План Обамы» на профилактику заболеваний и разработку наиболее эффективных методов лечения предусматривает финансирование в размере $4,1 млрд). Это будет настоящий прорыв в фармацевтике и нанотехнологиях, поскольку такими лекарствами больных будут избавлять от многих ныне неизлечимых недугов. Нам за Америкой не угнаться, поскольку мы не располагаем ни научными заделами, ни прикладными технологиями.

Кардинальные социальные изменения

Революционная трансформация существующей системы образования (2015—2020 гг.), нарастание демографического кризиса и связанный с этим рост трудовой миграции (2016—2020 гг.), вступление во «взрослую» жизнь поколения, лишенного имперской ментальности и идеологического догматизма (2010—2020 гг.).

Расслоение образования на «креативное» и «компетентностное» (2015—2020 гг.). Не секрет, что наша система образования не отвечает возросшим потребностям общества. Более того, в России, в отличие от Запада, об этом предпочитают умалчивать, внося поверхностные изменения и не затрагивая основ образовательного процесса. Как видно, мы отстаем и здесь, хотя нобелевский лауреат по экономике 1979 года Т. Шульц на пальцах, точнее, на примере Латинской Америки доказал, что национальную конкурентоспособность определяет не вещественный, а человеческий капитал. Нынче все больше специалистов говорят о том, что образованное молодое поколение — это главный и чуть ли не единственный козырь России в мировой технологической гонке.

Проведение государственной миграционной политики (2010—2020 гг.). Проблемами трудовой миграции озадачены правительства всех развитых стран. В США, например, действует ряд программ по облегчению миграции талантливой молодежи из стран третьего мира. Однако даже в Америке понимают неизбежность грядущих социальных конфликтов, последствия которых трудно предсказуемы.

В России четко сформулированной миграционной политики просто нет, хотя руководители крупнейших предприятий кулуарно признаются — к 2015—2016 годам до трети занятых на их производствах будут составлять мигранты. И если первое поколение инородцев согласится на низкоквалифицированный труд, то уже второе наверняка громко заявит о своих претензиях.

Появление портативного голосового переводчика (до 2014 г.). Собственно говоря, такие приборчики уже есть: например, в начале 2000-х годов корпорация NEC разработала Voice-translator, синхронно переводящий с английского на японский и обратно. Пока камнем преткновения остается цена, но уже к 2014 году на рынке появятся устройства не дороже $100. Интернет с аналогичными программами также не отстанет. В результате языковые барьеры постепенно сотрутся, миграционные потоки увеличатся, а культура и образование станут более доступными.

Крыть-то нечем!

А что же Россия? Неужели у нас нет симметричных ответов на новые вызовы? Кое-какие варианты, конечно, есть (впрочем, о них и без нас доложат), но прежде не об этом.

Критической ошибкой российских государственных «инноваторов», в первую очередь думских разработчиков законопроектов о «Сколкове», является непонимание сути современной инновационной деятельности. Наши «слепые котята» всерьез считают, что «Сколково» будет работать только на российскую промышленность (составляющую всего лишь пятую часть экономики), а также на зарубежных заказчиков, и от этого каким-то чудесным способом мы все станем богатыми и счастливыми. В то же время сегодня главной проблемой инновационных систем становится не изобретение необходимых технологий, но поиск путей использования этих технологий в интересах общества. Наши законотворцы о нас, о потребителях инноваций, как всегда, забыли.

Теперь об отечественных разработках. Ключевой характеристикой российской инновационной деятельности является (за редким исключением) изобретение «революционных» технологий. В то же время и в развитых, и в развивающихся странах инновациями считаются продукты — новшества, внедренные в производство и нашедшие отклик у конечного потребителя.

Обратимся к некоторым результатам одного из немногих российских форсайт-исследований, проведенных ГУ-ВШЭ. В энергетической отрасли наши инноваторы работают над технологиями математического моделирования реакторов, разработки виртуальных энергоблоков и тренажеров (срок — 2014 г.). В сфере информационно-телекоммуникационных систем — над технологией создания единых электронных идентификационных документов: электронных паспортов, социальных и медицинских карт (2015 г.). В системе медицинской профилактики — над технологией выявления особенностей структуры заболеваний населения страны (2015 г.). В области живых систем — над компьютерными технологиями для молекулярного дизайна био- и наноструктур (2017 г.). В направлении рационального природопользования — над комплексным мониторингом потребления воды и содержания в ней загрязняющих веществ (2017 г.).

Это не инновации, это инновационное очковтирательство. И еще один способ воровства бюджетных средств.

Специалисты «Вышки» всерьез считают, что российскими разработками мирового уровня следует считать выявление к 2020 году базовых механизмов работы головного мозга (за рубежом к 2018 году должно появиться устройство для загрузки информации в кору головного мозга); появление к 2022 году гиперзвукового самолета с возможностью однодневных деловых межконтинентальных полетов (за границей опытные образцы таких самолетов появятся уже к 2015 году); изобретение к 2018 году технологии получения нанокристалических материалов для использования в узлах трения машин и механизмов (вы будете смеяться, но такие технологии в России уже есть).

Мало того, что зарубежные форсайт-исследования игнорируем, так еще не имеем достаточной информации о собственных наработках.

Форсайт-вывод для России

Очевидно, что мы отстаем не только в инновационном развитии, но и в понимании сущности современной инновационной деятельности. Даже в случае успешного развития магистральных направлений технологического прорыва (энергоэффективность и энергосбережение, ядерные, космические, телекоммуникационные, медицинские, информационные технологии) эти модернизированные кластеры будут функционировать в системе неэффективных правовых, экономических и социальных институтов, в окружении отсталых отраслей национального хозяйства, да что там — в плену общественного разочарования государственной инновационной политикой.

Время, отведенное технологической эволюцией для проведения модернизационных преобразований в России, ограничивается 2020—2025 годами. В случае неудачи уже через десять — пятнадцать лет мы окажемся перед угрозой утраты не только национальной конкурентоспособности, но и в перспективе — территориальной целостности страны.