Битва за спасение семенного фонда Павловской станции

В 1929 году российский ботаник Николай Вавилов в рамках одной из многих экспедиций по сбору семян, предпринятых им на пяти континентах за двадцать с лишним лет, отправился в Среднюю Азию. На территории нынешнего Казахстана Вавилов, являющийся родоначальником современных семенных фондов, обнаружил как дикие фруктовые леса, так и множество культурных сортов. Особенно его поразило обилие яблонь вокруг Алма-Аты. Он написал в своем дневнике, что, судя по всему, «наткнулся на центр возникновения яблонь, где дикие яблони очень сложно отличить от культурных».

Верно предположив, что эта область Казахстана является «главной родиной европейских плодовых деревьев», Вавилов собрал семена множества сортов яблонь и других деревьев, которые, в итоге, он привез на свою научную станцию, находившуюся в Ленинграде, ныне Санкт-Петербурге.

Деревья, которые выросли из тех семян, и более 5 тысяч других сортов фруктов и ягод, теперь произрастают на территории в 1200 акров приблизительно в 20 милях к югу от Санкт-Петербурга, неподалеку от пышного Павловского дворца, построенного в XVIII веке. Этот живое хранилище деревьев и кустарников, располагающее самой обширной плодово-ягодной коллекцией в Европе, в течение последних нескольких месяцев находится в центре конфликта. Он разразился после того, как федеральное агентство Росимущество попыталось отобрать часть земель у Павловской опытной станции, чтобы отдать ее под строительство дорогих дач для расцветающей новой российской элиты.

Сейчас судьба станции зависла в состоянии неопределенности — после интенсивной кампании, проведенной ботаниками и природоохранными организациями со всего мира, российский президент Дмитрий Медведев заявил, что правительство приступило к изучению попытки уничтожения одной из самых ценных ботанических коллекций на Земле.

Бесценность коллекции Павловской станции объясняется тем, что в ее основу легли семена, кропотливо собранные Вавиловым по всему миру в областях, которые он называл центрами происхождения культурных растений, ныне известных, как Вавиловские центры. И его глубочайшее понимание важности сохранения генетического многообразия растений, в особенности сельскохозяйственных культур, очень важно сегодня, когда над многообразием нависают беспримерные угрозы, исходящие от агропромышленного комплекса, в котором доминируют злаковые монокультуры, климатических изменений, а также от разрушения районов естественного обитания растений.

Длительная жара и вызванные ею пожары, уничтожившие в этом году немалую часть российского урожая пшеницы, возможно, помогли увеличить шансы на то, что вавиловская коллекция растений останется в Павловске. Пожары разожгли в России новые страхи по поводу того, сможет ли государство прокормить себя, а также относительно последствий глобального потепления. На этом фоне вырос престиж ученых, работающих над сохранением продовольственного разнообразия в стране. Период сильной жары миновал, и многие россияне теперь надеются на то, что Павловской станция будет спасена.

Павловская опытная станция, являющаяся подразделением Всероссийского научно-исследовательского института растениеводства им. Н.И. Вавилова, располагает крупнейшей в мире коллекцией семян и живых растений, порядка 90 процентов которых не найти ни в одной другой научной коллекции в мире. В каталоге станции насчитывается около тысячи сортов клубники из более чем 40 стран мира, примерно такое же количество сортов черной смородины из 30 стран Северной Америки, Европы и Дальнего Востока, 600 сортов яблонь из 35 стран и по сто и более сортов крыжовника, вишни, сливы, красной смородины и малины. Кроме того, станция имеет коллекцию декоративных круглогодичных растений. В Павловске выведено более половины сортов черной смородины, выращиваемых в России, которая является ведущим мировым производителем этих ягод. Ежегодный объем продаж черной смородины в России, по оценкам экспертов, превышает 400 миллионов долларов.

Эти старые сорта все еще необходимы — они могут послужить источником генов для защиты коммерческих сортов от новых угроз в диапазоне от вредителей до изменения климата, а также для выработки новых характеристик растений. Такие более ранние сорта хранятся, главным образом, коммерческими и международными организациями, либо в виде семян в холодильниках, либо на плантациях, подобных тем, что находятся в Павловске.

Казалась, что станция обречена пасть жертвой кампании российского правительства по передаче государственных земель застройщикам. Павловск находится неподалеку от петербургского пригорода Пушкина и все интенсивнее обрастает дорогими квартирами и элитными домами отдыха. Этот район стал модным благодаря Павловскому дворцу, некогда построенному там Екатериной Великой. В конце 2009 года российское министерство экономического развития передало одну пятую полей станции в собственность Федерального фонда содействия развитию жилищного строительства, который занимается поиском земель под жилую застройку.

Институт Вавилова подал апелляцию против этого решения и с тех пор дело гуляет по судам. Директор Павловской станции Федор Михович, проработавший там 32 года, говорит, что один чиновник заявил ему: «Отдыхайте. Просто отдыхайте. Мы забираем землю».

Новости о том, что Павловской станции грозит захват находящихся в ее распоряжении государственных земель, впервые появились летом. Казалось, что дело сделано, и ничего уже не изменить. Но тут развернулась масштабная международная кампания, которая, может статься, близится к успеху. Примечательно, что произошло это все как раз накануне встречи мировых правительств, посвященной международному году биоразнообразия, которая должна состояться в следующем месяце в Японии.

Ранее в этом году станцию посетил американский защитник окружающей среды Кэри Фоулер (Cary Fowler), глава римского Global Crop Diversity Trust. Он говорит, что потеря коллекции может стать «крупнейшей за всю мою жизнь преднамеренной и предотвратимой потерей в области разнообразия сельхозкультур».

Пока не ясно наверняка, какую часть коллекции разрушат застройщики. Павловские ученые говорят, что будут уничтожены три четверти их «бесценной коллекции» рассаженной на 227 акрах, потребовавшихся под строительство жилья. Это затронет все ягодные культуры станции, в том числе клубнику, красную смородину, черную смородину и крыжовники. Федеральный фонд содействия развитию жилищного строительства публично заявляет, что эта территория «не используется» и «покрыта сорняками и травой». Но в собственном отчете Фоулера о визите на станцию говорится, что половина земли на одном из двух участков, предназначенных для застройки, «используется для деревьев и ягод».

В любом случае, по словам Фоулера, здесь налицо долгосрочные намерения. Областные органы планирования разбили всю территорию станции на зоны застройки, а земля, которую Федеральный фонд содействия развитию жилищного строительства хочет изъять в первую очередь, находится в самом центре принадлежащего станции земельного участка.

«Если они получат желаемое, захват остальной земли станет лишь вопросом времени», — говорит Фоулер.

Станция, бесспорно, обветшала, и селекция небольших растений, а также геномные исследования растений вынесены за ее пределы. Еще американские ученые из министерства сельского хозяйства США, посетившие станцию в аж 1975 году, говорили, что «здания стары, ветхи и плохо оборудованы, а лаборатории по американским стандартам практически непригодны для работы». Станция, лишенная финансирования с момента краха Советского Союза в 1991 году, выглядит местами заброшенной. На остальной территории штат станции делает, по сути, ровно столько, сколько необходимо для поддержания коллекции старых сортов. Пусть даже и так, это не снижает уникальности коллекции и ее потенциально высокой ценности.

В последние годы, никто не сверял павловскую коллекцию растений с другими коллекциями, находящимися за пределами России. «Есть вероятность, что некоторые образцы присутствуют не только у нас, но большинство из них уникальны», — говорит директор Всероссийского института растениеводства Николай Дзюбенко. Тем не менее, международные специалисты говорят, что коллекция, вероятнее всего, содержит множество генов, обладающих в потенциале высокой ценностью с точки зрения селекции новых коммерческих сортов. Многие сорта из павловской коллекции необычайно устойчивы к низким температурам и болезням.

«Потеря коллекции стала бы большой трагедией», — говорит один из ведущих в мире селекционеров клубники Джим Хэнкок (Jim Hancock) из Университета штата Мичиган. Президент Международного общества растениеводства Норман Луни (Norman Looney) говорит, что коллекция станции «является результатом более чем 150-лет кропотливой работы, и сумела пережить климатическую и политическую катастрофу». По его словам, эта коллекция является «крупнейшей в Европе среди подобных и единственной в этих отдаленных северных широтах».

Вавилов начал собирать растения по Азии в 1916 году, сперва занявшись дикими и ранними культурными сортами пшеницы и других зерновых культур. Затем он переключился на другие сельхозкультуры и на другие континенты, а также занялся созданием опытных станций, где он мог бы разместить свои коллекции. В своих путешествиях по Кавказу, Афганистану, среднеазиатскому Памиру, Японии, Китаю, Корее, Ближнему Востоку, Северной Африке и Латинской Америке Вавилов обнаружил, что колыбели растительного многообразия чаще всего находятся в гористых районах, где многочисленные топографические и климатические изменения привели к развитию и эволюции большого множества сильно непохожих видов.

Появившаяся в 1926 году Павловская опытная станция является одним из 11 семенных фондов, которые Вавилов создал по всей территории бывшего Советского Союза. В 1930-ых он неустанно работал над пополнением своей коллекции, но на протяжении этого десятилетия навлек на себя гнев Иосифа Сталина, оспаривая взгляды ученого-шарлатана Трофима Лысенко, который был в фаворе у диктатора. Лысенко утверждал, что растения могут наследовать характеристики, приобретенные в результате тех или иных воздействий окружающей среды. Вавилов был арестован сталинской тайной полицией и брошен в тюрьму, где и умер от голода в 1943 году. Во время блокады Ленинграда ученые из Института растениеводства охраняли его коллекции, предпочитая голодать, чем употреблять в пищу рис и другие зерновые культуры из коллекции.

Последователи Вавилова продолжают его дело и по сей день — особенно в Сибири и на Дальнем Востоке, где дикие ягоды остаются важной частью местного рациона. Заместитель директора Всероссийского института растениеводства по зарубежным связям Сергей Алексанян говорит, что в этом русле «были проведены сотни исследований, в которых участвовали тысячи исследователей».

Движение за охрану окружающей среды всегда уделяло слишком мало внимания разнообразию сельхозкультур — даже при том, что сотни тысяч сортов различных культур, выведенных земледельцами и учеными за несколько тысячелетий, представляют собой чрезвычайно важный ресурс. Тем не менее, борьба за спасение Павловской станции получила мощную международную поддержку. Фоулер запустил в середине июля кампанию «затвить Медведеву»( Tweet Medvedev). Присоединились к протестам и ведущие сельскохозяйственные ученые и исследовательские организации, в число которых вошли Международное общество растениеводства и DIVERSITAS — группа ученых, выступающих за сохранение биологического разнообразия.

Ученые говорят о необходимости продумать чрезвычайный план спасения на случай, если российское правительство проигнорирует международные протесты и все-таки приступит к реализации программы по застройке земель Павловской станции. Но имеются серьезные сомнения по поводу того, что удастся спасти значительную часть коллекции. Одним из вариантов является срочная отправка павловских семян в «хранилище судного дня», расположенное на арктическом норвежском острове Шпицберген, которое в данный момент занимается сбором семян сельскохозяйственных культур со всех уголков планеты. Но, по словам Фоулера, в чьи задачи, кроме прочего, входит и надзор за хранилищем, лишь немногие сорта фруктов и ягод из павловской коллекции дают семена, которые способны перенести заморозку. Для спасения их необходимо куда-либо пересадить, а это является практически неподъемной логистической задачей.

«Мы попытаемся помочь им спасти станцию, — сказал он мне. — Мы связались со многими организациями, с целью предупредить их о том, что от них может понадобиться молниеносная реакция. Проблема заключается в том, что в России нет подходящего места для размещения коллекции, а карантинные правила не дадут нам быстро отправить ее за границу, тогда как времени будет совсем немного». Во Всероссийском институте растениеводства говорят, что перемещение коллекции займет 15 лет и обойдется в «несколько десятков миллионов американских долларов».

Международная кампания уже помогла станции выиграть время и есть вероятность, что, благодаря этому, в конечном счете, коллекция будет спасена. В начале месяца Федеральный фонд содействия развитию жилищного строительства заявил о том, что аукцион по продаже первого участка земли, который должен был состояться 23 сентября, переносится как минимум на конец октября. Кроме того фонд создал международную научную комиссию, которая должна изучить проблему и дать свои рекомендации.

«События развиваются в позитивном для нас ключе, — говорит Фоулер. — Это дает гарантии того, что решения будут приняты при живейшем участии ученых. О большем мы и просить не могли».