Генри Резник: мы живем в бандитской стране

Сегодня председатель Мосгорсуда Ольга Егорова пожаловалась на беспрецедентное давление на судей со стороны криминального мира. «Я работаю в судебной системе практически 40 лет. Никогда такого не было: 13 судей обратились за защитой, одного убили», – заявила она. Президент Адвокатской палаты Генри Резник уверен, что криминал – лишь одна из мощных сил, оказывающих жесткое давление на судебную систему.

– Генри Маркович, вы согласны с оценкой Ольги Егоровой о росте криминального давления на судебную систему?

– Мне сложно судить обо всей системе, опыт каждого человека ограничен, и меня не ставят в известность о делах, в которых я не участвую. Но то, что мы – адвокаты, судьи, прокуроры – находимся в группе риска, не вызывает сомнений. Убили Дмитрия Штейнберга, Станислава Маркелова, а в Астрахани – председателя «Гильдии московских адвокатов» Евгения Замосковичева, причем убийства организовала банда под руководством начальника местного УБОП.

– С чьей стороны исходит наибольшее давление – криминала или властей?

– Давление идет с трех сторон. По делам, которые могут представлять для властей интерес, – административное, вместе с ним существует криминальное давление, а также коррупционное. Эти три силы соревнуются друг с другом.

– При этом они связаны между собой или это три отдельных источника давления?

– Теоретически все со всем связано, но все-таки политический заказ и давление организованных преступных группировок – это разные группы влияния.

– Тогда почему, когда в Италии обнаруживают главу «Ндрангеты», его арестовывают вместе с подельниками, а наш дед Хасан лечится в лучшей больнице под охраной ОМОНа, хотя милиция сама называет его главой мафии?



– Тут надо отдавать себе отчет в том, что итальянская полиция, как, например, и испанская полиция, по уровню беспредела может дать фору даже нашей милиции. Известны дела, начинающиеся с громкой кампании: людей сажают, долгие месяцы идет следствие, а потом вдруг начинают постепенно выпускать. И в итоге – пшик. Потому что там есть независимый суд, поэтому за решеткой оказываются только те, чья вина доказана.

– А у нас в таком случае посадили бы всех подряд?

– Ну, о чем вы говорите, вы же знаете, что у нас намного меньше оправдательных приговоров, – если уж дело передают в суд, то, как правило, обвиняемых сажают. И это лишь подстегивает состязание административного давления с криминальным и коррупционным.

– У судей и адвокатов есть способы защиты от криминального давления?

– Если уж человека заказали, то его не спасет ни публичность, ни охрана. Даже самых охраняемых персон доставали – Квантришвили, опять же, деда Хасана или, скажем губернатора Цветкова, Защититься нельзя, убить можно каждого. А публичность – ну что публичность, проведут потом пресс-конференцию, и что? Если за убийство заплачены большие деньги – ничего не поможет.

– Но в западных странах много у кого есть большие деньги, как же они решают эту проблему?

– Это другая культура. Мы живем в бандитской стране. Мне, что ли, вам объяснять? Мы живем в бандитской стране при слабом и коррумпированном государстве. Эту стадию развития западные страны прошли много лет назад. Правда, у нас все равно дикости и озверения побольше. Чикагские разборки – детские игры по сравнению с тем, что у нас происходит.