Поколение дворников и реформаторов

Есть в истории России «государствообразующие» поколения. В своё время иногда соль, иногда совесть нации составляли те, кто родился в 1920-1930-е. Их называли «зонтичным» словом «шестидесятники». СССР в Россию превратили семидесятники, одновременно поколение дворников и сторожей и генерация Гайдара.

Вне зависимости от того, из какой семьи ты происходишь, за тобой тянется шлейф сравнительно недавней войны и смерти Сталина. Коммунальный быт или стройные ряды книжных полок в папином кабинете в сталинском доме - неважно: ты вышел из одной шинели, вырос в одной и той же школьной форме, выучился по одинаковым учебникам, слушал одну и ту же музыку - от «Гуантанамеры» до «Битлз», начинал читать самиздат и поступал в ограниченное число вузов, как правило, на идеологические специальности, именуемые ещё «противоестественными науками».

В высшем учебном заведении ты выбирал один из двух путей, каждый из которых вёл в волшебный мир двоемыслия и фиги в кармане. Мог уйти во внутреннюю эмиграцию, считать себя поэтом или даже быть таковым, работать дворником, сторожем, читать сам- и тамиздат в котельной. Можно было делать то же самое, предпочтя котельную читальным залам Ленинки и ИНИОНа. Можно было даже вступить в партию, искренне пытаясь разобраться на кухне с университетским внесистемным другом, что же в стране делается не так.

Однажды происходит короткое замыкание. Как это произошло в начале 1980-х, когда пытливый молодой ленинградский инженер-экономист, который всё никак не мог понять, почему не работают правильные партийно-правительственные постановления, переступил порог одного из секторов элитного НИИ системных исследований, где трудился почти однолетка, выходец из знаменитой семьи, сам без пяти минут номенклатура. Анатолий Чубайс и Егор Гайдар стали вместе разбираться в особенностях советской и западной экономики всерьёз, как если бы уже тогда знали, что пробьёт их час переделывать большую страну. На выходе получилось то, что потом назовут московско-ленинградской экономической школой. Клубы, семинары, библиотеки. И - недремлющее око комитетчиков. Первые стажировки, осознание политического смысла собственной активности, вхождение в политику во время перестройки. Мальчики, читавшие «Понедельник начинается в субботу», слушавшие Галича и бардов, превращались в кумиров районного, затем городского, позже - всесоюзного масштаба.

Именно кумиров: в конце 1980-х они были страшно популярны в самых разных средах.

Появился шанс перейти от кухонных разговоров к конкретным действиям. От докладов на семинаре и исследования в лаборатории - к написанию проекта нормативного акта. Наука - от Гайдара, организация - от Чубайса, участники почти десятилетнего семинарского процесса, охватившего людей из Москвы, Ленинграда и академического Новосибирска, идут в правительство и его мозговые центры.

То была одна из самых фундаментально подготовленных - в библиотеках и академических институтах - революций. Революция семидесятников, людей, родившихся в 1950-е.

Не надо думать, что им не было страшно. Хрестоматийной стала история, как Гайдар на идиллических осенних дорожках Архангельского, принадлежащего Совмину РСФСР, предлагает оторопевшему Чубайсу возглавить приватизационное ведомство. «Ты понимаешь, что меня будет ненавидеть вся страна?» - вопрос риторический. Будет ненавидеть обоих. За то, что взяли на себя ответственность. Интересное это поколение: не диссидентствующее, а действующее.

В казавшихся преждевременными, а оказавшихся своевременными мемуарах «Дни поражений и побед» Егор Гайдар, тогда всего лишь сорокалетний бывший и.о. председателя правительства, написал: «Здесь мне хотелось рассказать, как видел всё происходившее молодой учёный из интеллигентной московской семьи, волею судьбы втянутый в круговерть новейшей российской истории». Именно «втянутый»: ну не было же у него, в самом деле, желания стать человеком, которого ненавидят обездоленные, униженные и оскорблённые, так и не понявшие, кто и как их спас вместе со всей страной от голода, разрухи и братоубийственной гражданской войны.

Такой груз очень тяжело нести по жизни. Очень непросто в один момент оказаться не у руля после того, как ты переделывал своими руками хозяйство страны. Очень досадно видеть, как искажают твои идеи и замыслы, а ты всерьёз ничего не можешь этому противопоставить.

И тем более нелегко всё это осознавать, зная себе цену.

Семидесятники, родившиеся в хрущёвскую эпоху, сформировавшиеся в брежневскую и получившие возможность жить в горбачёвскую, переделали страну. Гайдар был лучшим представителем этого поколения. Поэтому назовём эту эпоху гайдаровской. И не ошибёмся.