Как живут уцелевшие в пожарах жители российских деревень

Корреспонденты «КП» Александр Коц и Дмитрий Стешин убедились, что строительство домов в погорелых областях идет полным ходом. Однако некоторые, как обычно, чем-нибудь да недовольны.

«КАК ТУТ ТЕПЕРЬ ЖИТЬ?»

- Бабуль, как на Каменку проехать? - Тормозим около пожилой женщины.

- Так нет ее больше, Каменки-то, - вздыхает старушка, махнув клюкой в сторону малозаметной грунтовой дороги, уходящей в лес.

Этим летом огненный ураган прокатился по всей Центральной России, стирая с лица земли и географических карт целые деревни. Пожарные не успевали доехать до горящих сел по асфальту. Что уж говорить о поселках, до которых добраться можно только на полноприводном внедорожнике, выдерживая крейсерскую скорость в 10 километров в час. Впрочем, до Каменки, что во Владимирской области, пожарные месяц назад все-таки доехали. И даже сумели отстоять несколько домов. Да только их владельцы радовались недолго.

«Вы пришли на точку. Село Каменка», - бездушный голос спутникового навигатора посреди распаханного поля сообщает, что мы в центре деревни. О том, что когда-то грунтовая дорога была главной улицей села, напоминают лишь торчащие вдоль нее бетонные столбы. Страшные обожженные печи после пожаров разобрали и вывезли. От всего поселка на сотню домов остались лишь несколько хибар дачников, не придающих Каменке вид жилой деревни. Но это ощущение обманчиво. В пожаре чудом уцелели несколько домов, в которых до сих пор живут старики, практически отрезанные от внешнего мира. Сейчас как-то привыкать стали, а раньше ужасно было. - Из своего дома на шум мотора выходит 71-летний Василий Миронов. - Встанешь - все в дыму, в копоти, вода в колодцах черная, жар...

- Господи, зачем нас тут спасали? - искренне сокрушается его супруга Клавдия. - Пусть тут все бы сгорело! Погорельцам вон какое удовольствие - и продукты бесплатно, и врач дежурит, и милиция охраняет. Сколько им одежи-то надавали! Лишков! А мы почему не потерпевшие?

- Лучше бы сгорел дом, я бы получил компенсацию в 160 тысяч - он застрахован у меня, - соглашается Василий. - И уехал. Как тут теперь жить? Продукты то привезут, то не привезут. Автолавка две недели назад была. Раньше-то, когда деревня жилая была, зимой не всегда проезжали. А сейчас? У меня сердце больное, а «Скорая» к нам не ездит. Да и не вызвать ее. На таблетках живем, а как их купить? Кончаются уже таблетки...

- Связь-то у вас есть какая-то?

- Нет, а была бы - как деньги на телефон положить? Вон таксофон стоит, но он не работает. В 72-м году-то, кстати, огонь точь-в-точь по этому же месту шел! Но тогда все сделано было, пропахано. Техники много было. А сейчас у частников все. Плати, и тогда будут спасать. У нас тут только один трактор старенький был. А после уже власти приезжали, думали, что с нами делать. Ничего пока не надумали, вроде переселить хотят. Но мы пока не торопимся, пусть тех, кто бездомный, поселят. А нам бы в зиму отсюда уехать, не переживем зиму-то...

Мы прощаемся мучительно долго. В голову лезут черные мысли: проезжали кучу магазинов, почему не купили старикам хотя бы хлеба, чая, макарон? Обещаем, клянемся поговорить про их беду с властями - единственное, что мы можем реально для них сделать. Стартуем в сторону асфальта по другой, более короткой дороге - ее нам показали старики. Навигатор вдруг сообщает: «Вы прибыли на промежуточную точку. Село Мильдево». Вокруг - выгоревшее поле, усеянное тазами и железными кроватями. Мильдева тоже больше нет.

ЛИПОВЫЙ НАПАЛМ

Губернатор области Николай Виноградов про стариков в Каменке знал. Уже хорошо:

- Это для меня серьезнейшая проблема. Зима скоро, там раньше расчищали дорогу, когда был леспромхоз. Сегодня кто там будет чистить дорогу? Как людям хлеб завезти? Осталось семь семей, в основном ветераны. Самый правильный выход - переселить. Но мне надо на это найти деньги. Думаю, в итоге мы реализуем это. В Южном были? Видели - там 21 дом, 11 детей. Работы не стало, магазина, было производство, сейчас нет.

Уже после нашего отъезда область посетил Владимир Путин. И пообещал губернатору помочь финансами на переселение оставшихся в мертвых деревнях. При условии, что губернатор составит четкий план переселения.

Остальных владимирских погорельцев поселили в пустующей школе села с говорящим названием Большой Приклон. В пищеблоке готовили обед, и тяжелый запах тушеной капусты валил с ног. На крылечке курил и зевал милиционер, и на нас он не обратил никакого внимания - к журналистам тут привыкли. В холле возле гардероба, забитого гуманитаркой до потолка, сидели чистенькие бабушки-погорелицы с глазами цвета промытого неба. Чувствовалось, что жаловаться им особо не на что, и претензии ими высказываются пустяковые, по инерции и со скуки: «У меня вот было 60 квадратных метров, а сейчас дают 57! А у кого 30 было, дают 47!» И не понять толком, то ли обвиняют кого погорельцы, то ли радуются, что кому-то привалили лишние «квадраты». Строящиеся дома новоселов категорически не устраивают.

Мы пытаемся спорить, но спора вдруг не получается. Бабушки соглашаются, что сгоревшие дома у них были старые, компенсация за них выходила грошовая, зато теперь жилье новое, пусть и непривычное. Хотя, как нам рассказали, еще неделю назад в этой школе гремели митинги-скандалы. Ситуацию раскачали «черные пиарщики». Просто во Владимирской области в региональной политике сложилась любопытная ситуация. Губернатор области - коммунист, а все его замы из «Единой России». Можно представить себе этот клубок противоречий. Кто-то воспользовался шикарной возможностью устроить из людского несчастья пиар-кампанию всероссийского масштаба. Журналисты местной газеты «партии власти» отщипнули от строящегося дома кусочек утеплителя из пенопласта и устроили натуральное «журналистское расследование». Пенопласт подожгли, а по результатам «эксперимента» написали берущую за душу статью «Это напалм!». В ней авторы упирали на то, что пенопласт - основной компонент напалма, а значит, гореть погорельцам синим пламенем. Мол, теперь-то из новых коттеджей никто уже точно не спасется... На самом деле в напалме горят совсем другие компоненты, а пенопласт используется лишь как загуститель. И вообще в «классическом» напалме вместо полистирола содержится совершенно не горючее мыло. Про все это коллеги-«расследователи» написать забыли, но погорельцам газетку завезти не поленились - пускай бездомные старухи пьют валидол, читают и радуются! Скандал еле замяли. Застройщики, страшно матерясь, публично жгли стеновые панели паяльной лампой и сломали язык, убеждая, что такими домами застроена половина Северной Америки и Европы. Кое-как волну недовольства сбили, но погорельцев перестали пускать на стройплощадку. Нас-то пустили с трудом, после длительных телефонных переговоров с администрацией области. Построено все было аккуратно - мы облазили добрый десяток домов, а коттеджи, в которых уже закончили отделку, ничем не отличались от знакомой глазу одноэтажной «американской мечты». С кафелем, горячей водой, газом и даже Интернетом. Старикам, конечно, трудно будет привыкать к такому жилью после дедовых срубов. Но дедовы срубы сгорели дотла, и вообще стоит вспомнить, что все это не от хорошей жизни, а после большой беды, и других способов построить нормальное жилье за месяц человечество пока не придумало.КТО КОМУ ДОЛЖЕН?

Владимирская область, к слову, едва ли не единственная, где дома отстроить решили на новом месте. Практически во всех пострадавших регионах жилье возводится на тех же землях, что и прежде. Впрочем, там и объемы другие. В Липецкой области строят 165 домов, в Воронежской - 200, в Рязанской - 250, а в Нижегородской области - более 600. Причем 400 из них - в деревне Верхняя Верея, ставшей символом разгула стихии. Кадры из этого села с сотнями черных от гари печных труб обошли все телеканалы. Именно после посещения этого пожарища Владимир Путин пообещал, что все дома будут отстроены, а погорельцы получат компенсацию в 200 тысяч рублей. Сейчас Верхняя Верея представляет собой одну большую стройку.

Подрядчики разные, дома разного типа, поэтому все они на разных этапах постройки, и рабочие бригады от них не отходят. Рев техники, визг болгарок, шум, пыль, гам.

- Нам сроки определили - до 20 октября, - рассказал нам представитель главного нижегородского заказчика Александр Табачников. - Должны успеть. Всего в четырех населенных пунктах строим 627 домов трех типов - каркасно-щитовые дома, из газосиликата и монолитные железобетонные дома. Также у нас тянутся газовые сети, водопровод, коммуникации, порядка 14 километров новых дорог. До конца сентября все дома будут подключены к воде и газу, чтобы можно было начать отделку в отапливаемых помещениях.

Когда-то Верхняя Верея носила менее благозвучное имя - Гибловка. И, по словам строителей, она и сегодня оправдывает это название.

- Это же бывший торфяник, - говорит Табачников. - Здесь очень высокие грунтовые воды. Постоянно перемещаем дома - местные жители указывают, где родники бьют. Пришлось фундаменты даже делать выше проектных. Кстати, после общения с жителями приняли такое решение.

- Как им эти дома?

- Конечно, у них было недоверие к новым технологиям. Слухи всякие ходили. Но мы собрали всех жителей, погрузили их в автобусы и отвезли в поселок, застроенный домами по современным технологиям. Они походили, поговорили, посмотрели, и после этого все вопросы отпали. Есть только вопросы по проектам - просят окна, например, передвинуть. Но если мы будем работать по индивидуальным проектам, в сроки просто не уложимся. Были проблемы с участками, потому что далеко не все они оформлены в собственность. Если документов не было, то через суд выдавали положенные 15 соток. Есть еще одна проблема, когда люди пытаются доказать, что владели домами большей площади. Очень хочется их спросить: «А за чей счет праздник?» Мне не очень нравится потребительское отношение жителей к немалым государственным деньгам. Типа «мне все должны».

РЯЗАНСКИЕ «СЕПАРАТИСТЫ»

Самая, пожалуй, уникальная ситуация сложилась в деревне Свеженькая. Еще в далеком 1934 году она была поделена железной дорогой на две части. И с тех пор одна половина находится в Мордовии, а другая - в Рязанской области. Общественный транспорт туда не ходит, единственная связь с миром - железнодорожная. Во время августовских пожаров здесь сгорело более 120 домов, погибли девять человек. Денег на компенсации погорельцам в обоих регионах выделили одинаково. Однако если на мордовской стороне строительство коттеджей идет полным ходом, то на рязанской веет полной безнадегой. Всех погорельцев отсюда переселяют в квартиры в Сасово - местные власти почему-то решили, что так будет дешевле, чем затевать стройку в труднодоступном районе. При этом мордовская сторона Свеженькой еще более труднодоступна, если мерить от ближайшего асфальта. Не случайно злые люди поговаривают, что в Сасове просто «залежались» квартиры, построенные еще по докризисным ценам. И этот неликвид якобы удалось продать государству.

Добраться до Свеженькой оказалось мудрено - мы наконец-то доконали наш вездеход, спалив сцепление на 50-километровой дороге, состоящей из бездонных ям и зыбучих песков. Ближе к поселку хвойный лес становится желтым - тут шел верховой пожар, дальше огонь спустился вниз - и начались «марсианские» пейзажи. Среди этого фильма ужасов бредет молодая женщина, держа за руку трехлетнего мальчишку. Оказывается, в полусгоревшей деревне осталось 26 человек. Любовь Рогачкову просто прорывает от гнева.

- Нас даже перед выбором не ставили, - разводит она руками. - Я сама не здесь живу, в Свеженькой у меня мать. Она уже второй раз на одном и том же месте сгорает. Первый раз - в 72-м. Тогда, конечно, квартир не раздавали. Дома строили. А сейчас даже не спросили, хочет мама остаться или не хочет. Просто подсовывали старикам документы на подпись - на переселение в квартиры в Сасово. Здесь полнейший обман. Наши дома были приватизированы, а теперь идут разговоры, что квартиры будут давать не в собственность, а как социальное жилье.

Мы честно пытались прояснить эти вопросы, потратив один день на непонятный «футбол» по всем возможным рязанским властным инстанциям. Однако секретари областных руководителей отмахивались от журналистов «КП» как от прокаженных. А их шефы как один оказались либо в отпуске, либо на совещании, либо на выезде. Впрочем, оставшиеся 26 жителей Свеженькой на рязанские власти уже не уповают, разрабатывая план объединения своего села под флагом Мордовской республики. Мы заглянули в штаб местного сепаратизма - к Нине и Владимиру Павленко. Их здесь до сих пор зовут «москвичами», хотя живет семья безвылазно в Свеженькой уже 32 года. Владимир Васильевич после Афгана вышел на пенсию и совсем по Шукшину выбрал себе «деревню на жительство». Бывший военный советник приносит папку с документами и со смаком вслух начинает читать свои пророчества и предсказания, обращенные к властям. Мы в шоке:

- Вот письмо от 8 мая 2006 года, копия... «Просим купить пожарную машину, хотя бы списанную, в воинской части, просим ранцевые огнетушители, просим провести телефон и на рязанскую сторону. Просим МЧС провести инструктаж местных жителей...» У нас тогда первый в этом веке пожар случился, 25 строений сгорело, пожарные ехали до нас от 45 минут до 2 часов!

- То есть вы все предвидели? И что вам ответили?

Владимир Васильевич смотрит вдоль бывшей улицы поверх своего нового забора - старый сгорел. Все понятно без слов. Наш собеседник достает еще одну бумагу, под ней 26 подписей, по числу «недогорельцев»:

- «В настоящее время поселок Свеженькая будет сохранен только благодаря активному строительству на мордовской стороне 17 новых благоустроенных кирпичных домов с хоздворами, подводкой газа, водопровода и услуг связи. Этими же благами будут пользоваться и жители мордовской части. Чего же ждать брошенным людям на рязанской стороне? Уважаемый Владимир Владимирович! Просим Вас дать поручения объединить рязанскую и мордовскую стороны поселка Свеженькое в единое муниципальное образование». Дожили мы и до муниципального сепаратизма, - подытоживает наш разговор Владимир Васильевич. - В общем, не хотим мы на рязанской стороне жить. Да они и сами, как обычно, дорогу зимой чистить не будут, а мы через Мордовию ездить уже привыкли.

Для очистки совести съездили в мордовскую Свеженькую, благо недалеко - 400 метров. В черном сгоревшем поле стоят уже почти достроенные коттеджи из газосиликатных блоков. Завидев нас, появляются милиционеры и лесники - соскучились по редким гостям. Вокруг нас ходит чуть-чуть выпивший мужик, изображающий глухого. Из его речей мы поняли, что он хочет еще один коттедж, потому что «у моей жены тоже дом сгорел, значит, нам положено два!». Со словами «кому война, а кому и...» мы демонстративно отворачиваемся от выжиги, и к нему тут же чудесным образом возвращается слух, а интерес к нам пропадает.

ВЗГЛЯД С 6-го ЭТАЖА

Подвохов нет - есть недочеты

Было бы странно не встретить в погорелых областях граждан, недовольных властями. Так не бывает. Недовольство прописано в нашем генетическом коде, оно часть менталитета, и виноваты в этом отнюдь не граждане России. Если взять последние двадцать лет, пальцев не хватит, чтобы перечислить те случаи, когда власть откровенно плевала на своих избирателей и делала то, что считала нужным.

Бешеная, другого слова и не подобрать, реанимация зоны пожаров как-то выбилась из привычной системы отношений, и самые недоверчивые увидели в этом глубинный, не просчитываемый разумом подвох, искусно замаскированный обман. А нет никакого обмана и не будет. Есть недочеты. Причем нестандартные и непросчитываемые сразу. Кто мог предположить еще месяц назад, что люди, спасшие свои дома, окажутся в такой тяжелой ситуации? Никто. Решат до холодов проблему забытых стариков? Почему-то не сомневаюсь. Не о чем станет писать гневные и жалостливые репортажи. И пусть так будет всегда.

Александр ПОНОМАРЕВ