Почему мне хочется голосовать за советскую власть

На модерации Отложенный

Брат вернулся после службы в Советской армии с женщиной, на которой вскоре женился, и с ее дочкой. Жить они стали в его 13-метровой комнате. Родилась двойня. В роддоме многоопытная соседка по палате наказывала жене брата: вам полагается отдельная трехкомнатная квартира, не вздумай выписываться, не верь обещаниям чиновников – обманут. Главврач считал иначе: зачем, дескать, чиновникам обманывать, если вам действительно по закону полагается отдельная трехкомнатная квартира; уговаривал освободить дефицитное койко-место. Выписалась. И в 13-метровой комнате стали жить впятером.

Исполкомовские чиновники подтвердили: по нашим советским законам вам действительно полагается трехкомнатная квартира, и прислали «смотровую». Квартира оказалась довольно-таки симпатичной. Но! Новостройки даже не Ленинграда, а Ломоносова! Задворки какие-то. До ближайшего телефона-автомата чуть ли не полчаса по бездорожью. Не дай бог что с детьми, до «скорой» не дозвонишься и не дождешься ее – к дому не подъехать. Отказались от квартиры.

Чиновник удивленно пожал плечами, но вскоре прислали вторую смотровую. Предлагаемая квартира уже была из «старого фонда», находилась она на последнем, пятом, этаже хрущобы. В доме без лифта. Да и прихожей как таковой в квартире не было – с коляской для двойняшек не развернуться, а уж куда ее ставить – вопрос риторический. Отказались. Чиновник предупредил:

– Еще раз откажетесь, пеняйте на себя – поставим в общую очередь!

Третья смотровая была явной провокацией: «бомжевидная» хозяйка квартиры указала на штамп в «серпастом-молоткастом» и заявила, что выезжать ни при каких обстоятельствах не собирается.

– Мы вас предупреждали, – только и сказал равнодушный чиновник.

Хождения по инстанциям не дали ровным счетом ничего. На письма в редакции городских и центральных газет приходил как под копирку написанный ответ: «Ваше письмо направлено на рассмотрение…» «Рассматривали» письма те чиновники, на кого жаловались.

История затягивалась в гордиев узел, развязать который в обозримом будущем не представилось бы возможным, если бы не одно обстоятельство.

По какому-то праздничному случаю была в нашем доме вечеринка. Мама, конечно же, не могла не поплакаться насчет коварства чиновников, а гости – пожалеть, чисто по-человечески. И вдруг заезжий свояк посоветовал моему брату:

– Так ты Вальке-то напиши!

– Какой Вальке?

– Терешковой.

Свояк был военный летчик, в молодые годы он дружил с первыми космонавтами. «Валька» – Валентина Владимировна Терешкова – возглавляла Комитет советских женщин.

– Так ведь до нее письмо разве дойдет? – засомневались все дружно.

– Дойдет. Если писать на домашний адрес.

– А где ж его взять?!

– Я продиктую.

Валентине Владимировне брат писать не стал – написал я. Ответа не последовало. Но вскоре брата пригласили в райисполком.

– Зачем Терешковой было писать?! – пожурил его все тот же чиновник. – Мы же вам предложили три варианта. Мало? Пожалуйста, еще.

Четвертый вариант оказался идеальным. По советским меркам, конечно…

А теперь – о «себе любимом». Жизнь сложилась так, что я со своей семьей в разгар перестройки оказался в «хрущобе», наподобие той, какую предлагали брату в начале 1980-х. Думали, въезжаем временно, оказалось – навсегда. В середине 1990-х я предпринял попытку накопить денег на нормальное жилье, работая вахтовым методом в условиях Крайнего Севера. Через семь лет отказался от этого безнадежного предприятия. И вот теперь, когда чуть ли не ежедневно в вагонах метро мой взгляд натыкается на рекламные плакаты строительных фирм, я, видя, сколько стоит квадратный метр жилплощади, соотнеся его стоимость со своей заработной платой, хочу голосовать за советскую власть. Тогда хоть благодаря «Вальке» можно было добиться какой-то справедливости…