Воронеж. Жаркое лето 2010-го

Воронежский пожарный гарнизон за всю свою историю не видел такого ужаса, который произошёл 29 июля. Во время страшных пожаров жизнь сотрудников МЧС буквально висела на волоске…В том, что пришлось пережить добровольцам, сотрудникам ГИБДД и многим воронежцам в тот роковой день, 29 июля, когда город оказался в огненном кольце, «МОЁ!» уже писала. На прошлой неделе наши корреспонденты встретились с пожарными – им есть что вспомнить о самом страшном в истории воронежского пожарного гарнизона бедствии.

Восьмая больница чудом не взлетела на воздух

Заместитель начальника службы пожаротушения Николай РАКИТИН:

— В тот день я заступил на сутки. Была довольно сложная оперативная обстановка, как вы помните, по области горели леса, но нам удавалось справляться с огнём. И тут поступает сигнал о том, что пожары добрались до населённых пунктов и угрожают жизни людей. В частности, в посёлке Масловка загорелась лесная подстилка, не исключено, что огонь может перерасти в верховой пожар. Уже по дороге туда мы поняли, что денёк выдастся жарким. Улица Новосибирская была вся в дыму, видимость — не больше пяти метров, справа и слева горела подстилка. Почти приехав в Масловку, я узнаю, что верховой пожар настигает 8-ю больницу. Мама дорогая! Разворачиваюсь и возвращаюсь туда. А там пострашнее, чем в фильме ужасов: темнота, на территории горят две или три легковые машины, с двух сторон на больницу надвигается пожар. Кинулись тушить и сразу же запросили подкрепление, поскольку двумя отделениями нам было не справиться.

Самое ужасное воспоминание – попытка отвоевать у огня кислородную компрессорную на территории больницы. Если бы она загорелась, взорвалось бы 20 кубометров кислорода, и тогда ни от меня, ни от тысячи человек, который в тот момент находились в больнице, ни от самой больницы не осталось бы и следа. Это же бомба! Ветер в тот день постоянно менял направление. Только нам удавалось отстоять кислородную компрессорную, как из-за ветра огонь вновь к ней подбирался. И так бесконечно. А тут пожар уже с трёх сторон надвигается на больницу, горит овощехранилище, трансформаторная подстанция, гараж. За 14 лет работы в пожарной службе я многое повидал, но такое...

«В какой-то момент мы испытали чувство страха…»

Заместитель начальника ПЧ-4 Виктор ДЕШЕВОЙ:

— Как только мы прибыли тушить Масловку, местные жители набросились на нас с упрёками. Мол, до вас не дозвониться, почему вы так долго едете, где вас носит? Приходилось объяснять, что горит не только Масловка, но и лес у 8-й больницы, и Кожевенный кордон, и Берёзовка, и Никольское… И всем нужна помощь.

Но люди как будто не хотели этого слышать. Хотя я их понимаю. Представьте, что чувствует человек, когда на его глазах горит дом, а он ничего не может с этим поделать… Принимаем решение отсекать от огня дома, которые не успели загореться. Хотя сделать это трудно — застройка плотная, огонь без труда переходил с крыши на крышу. В какой-то момент почувствовали страх перед этой огненной махиной. А тут ещё местные жители плачут, кричат: «Почему мой дом не тушите?», в отчаянии даже с кулаками на нас кидаются… К счастью, в этот момент стали подходить отделения, направленные к нам с Кожевенного кордона, стало поспокойнее. Сложность была в том, что Масловка – безводный посёлок. Заправиться водой можно было только за два километра от пожара. Машины хватало на 10 минут работы, после чего приходилось ехать заправляться. Народ с ужасом наблюдал, как мы отъезжаем: «Куда же вы? Почему вы приехали без воды?» Но нам тогда было уже не до разговоров, нужно было как можно скорее и любыми средствами затушить огонь…

«Это был маленький ад!»

Заместитель начальника СПТ, начальник четвёртой дежурной смены Александр КУЗНЕЦОВ:

— Мы должны были эвакуировать людей с расположенных на Кожевенном кордоне турбаз. Те, кто был с детьми, понимали опасность, а остальные даже возмущались, мол, зачем куда-то бежать? Это потом, примерно через час, когда огонь добрался до турбаз, все наши команды исполнялись беспрекословно. Мы переправляли людей через Усманку на другой берег. В ход шли лодки, надувные матрасы, катамараны. Я был назначен старшим по эвакуации базы отдыха «Колос». Отвечаю за жизни более чем 180 человек. 150 отдыхающих я успел переправить через речку, а 35 человек нет. Огонь разбушевался, мы оказались отрезанными от всех, спасением была только река. Если бы не было её, никто бы не выжил... Мы зашли по грудь в воду, ныряли с головой. Под водой я открыл глаза и увидел огненно-красный закат. И вдруг резко темнеет. Выныриваю, по голове какая-то палка — раз! Потом посыпались шишки, мусор. Речка вся устелена чёрным пеплом. Это был маленький ад! Перевернули лодки и прятались под ними, рвали майки, мочили и закутывали ими лица, некоторые теряли сознание… Чтобы контролировать ситуацию, то и дело делали перекличку. Мы понимали, что в ближайшее время к нам никто не придёт на помощь. Ни авиацию, ни автобусы не пропустит огонь и сильный дым. Уже после того как спаслись, спасённые расцеловали меня. Телефонами обменялись… А ведь приятно, чёрт возьми!