Путина заменит \"Леонид Ильич Брежнев\"

Коллективное бессознательное народа требует застоя.

Владимир Путин продолжает вживаться в образ отважного россиянина. Несколькими днями ранее он предстал в образе полярника Семена Дежнева и Витуса Беринга, добравшись в качестве первоисследователя до берегов Северного Ледовитого и Тихого океанов. В водах последнего он лично взял анализы у кита. Кажется, все героические профессии им уже освоены - подводник, летчик, спасатель, охотник, следователь... Но фантазии Путина простираются дальше:

- Гепард, уссурийский тигр, белый медведь, бурый медведь, серый кит... Кто следующий?

- Следующий - вы! - неожиданно ответил он.

- Откуда такая жестокость? - переспросил я.

- Жестокость? А я вам не больно сделаю. Вам понравится.

Скорее всего, уже определился преемник нынешнего президента Дмитрия Медведева - он сам, а Путин словно бы уже 12-й год подряд ведет одну беспрерывную избирательную кампанию. Но это на первый взгляд кажется, что председатель правительства не может остановиться, окончательно слившись с образом вечного кандидата. На самом же деле Владимир Владимирович - это русский Агасфер индустриального периода, призванный вечно геройски трудиться.

Путин ведь явился в 1999 году в ответ на запрос простого народа, пожелавшего увидеть на троне собирательный образ работяги-героя (непьющий, семьянин, любит домашних животных) и таинственного незнакомца, принца из девичьих грез. Для женщин 45-80 лет - именно они и составляли в последние 20 лет подавляющую часть голосующего электората - Владимир Владимирович пришел в образе «идеального зятя», как отмечали тогда социологи.

«Аналитики фонда «Общественное мнение» (ФОМ) уточняли, что «образ нынешнего президента конструируется в массовом сознании в соответствии с принципиально иной психологической моделью, нежели образы прошлых советских и российских лидеров». Имидж Путина выстраивается по принципу «один из нас», «такой же, как все», а не как «харизматический небожитель» - традиционный облик правителя России», - писали о Путине в 1999 году.

Социологи приводили в 1999 такие высказывания о Путине простых россиян из фокус-групп: «Такой же, как и мы все», «народ привлекает именно то, что он с низов», «он показался простой, житейский мужчина». «Достойный, непьющий, занят спортом, здоровый образ жизни, не пьет, не пьяница, не курит».

Сегодня это кажется парадоксальным, но в первое президентское правление респонденты также отмечали, что не воспринимают Путина как слишком жесткого политика (в излишней жесткости его упрекали всего 4% респондентов), а большинство (56%) считает «достаточно жестким». Напротив, многие даже его упрекают в недостатке этого качества (23%).

Одновременно образ Путина кремлевскими политтехнологами был тогда слеплен из кусков коммунистических, патриотических и леволиберальных идей. «В 2000 году, как показывали данные опроса ФОМ, Путин объединяет ценности, которые олицетворяют его главные политические конкуренты на выборах - Г.Зюганов и Г.Явлинский», - отмечали социологи.

И напоследок Владимиру Владимировичу Зюганову-Явлинскому в первую его избирательную кампанию имплантировали и образ Штирлица. «С конца 60-х на экран выходит огромное число шпионских фильмов - «Майор Вихрь», «Щит и меч» и, конечно, «Семнадцать мгновений весны». Все они используют фигуру героя, который говорит одно, думает другое, а делает третье. Эта фигура постоянно раздвоена, ее действия всегда не соответствуют ее мыслям, но это героический образ. Эти фильмы смотрит в то время вся страна, массовое сознание как бы постоянно переживает именно ситуацию шпиона. Она каким-то образом очень точно схватывала и воплощала то сознание двойственности, в котором жил советский человек. В этом сюжете заложены и первые ростки дистанцированного, отстраненного отношения к окружающей действительности. Совпадение имиджа с ожиданиями обеспечивает максимальную и длительную популярность, как это произошло, с Владимиром Путиным. Он по-прежнему остается загадкой для большинства граждан», - так обосновывал в 2000 году появление третьей ипостаси Путина патриарх российской социологии Игорь Бестужев-Лада.

В то же время - в первый президентский срок Путина - российский народ впервые отметил доверие к тайной спецслужбе. «В 2001 г. четверть опрошенных отметили, что их доверием пользуется ФСБ, о чем раньше они никогда не упоминали», - говорилось сразу в нескольких социологических отчетах того времени.

Наиболее емко тогда, в 2000 году, этот слепленный образ Путина описал главный редактор газеты «Завтра» Проханов: «Его клонировали, как овцу Долли. Взяли пункцию из печени Ельцина. Ввели в поджелудочную железу Березовского. Поставили колбочку в кафельный бокс под сияющий экран ОРТ. Залили волшебным раствором, чей рецепт удалось узнать от тёщи Глеба Павловского. Раствор состоит из щепотки гексогена, волоска ваххабита, шляпы Боярского, пуантов Васильева, перхоти Райкина, пота Карелина, слюны Аяцкова, наручников Гурова, тувинского бубна Шойгу и ночной туфли Собчака, добытой методами внешней разведки.

Колбу с раствором, как чайник, накрыли оренбургским платком Зыкиной. Ворожба Чубайса и пение Кобзона привели к постепенному закипанию раствора. Как из белой пены Ионического моря родилась розовая прекрасная Афродита, так из булькающего, пузырящегося раствора родился Путин».

Путин был совершенно неизвестным человеком - вспоминает в интервью «Свободной прессе» политолог Владимир Прибыловский. - Народу его подсунули господа Волошин и Чубайс, через дочь Ельцына Татьяну Юмашеву. Реальная популярность началась после фразы «мочить в сортире». Далее - внешне успешная война с Чечней, что резко контрастировало с первой чеченской кампанией, которую вел Ельцын. Народ к тому времени уже устал, и значительная часть населения его ненавидела. Путин умудрился пройти по узкому бревну - он и не обидел ни правящую Семью Ельцына, и дал народу сигнал «я не Ельцын, я другой». Большим подспорьем для него стали два телеканала. Березовский потом сказал фразу, которая стоила ему карьеры «имея в руках телевидение, я бы и обезьяну сделал президентом».

«Путин на фоне Ельцына сильно выигрывал - тот алкоголик, этот подчеркнуто трезвенник, кроме пива, ничего не пьет. Это плюс хотя бы для женской части населения. Ельцын провалил войну, Путин победитель. Ельцын провел непопулярные реформы, Путин заявлял, что ничего подобного делать не будет. Плюс фраза про «равноудаление олигархов от власти». Это было сказано перед самыми выборами. Все еще живя на деньги Березовского, он вешал всем лапшу на уши, что он не с богатыми, а с народом. Мальчик в армии не служил, и в солдатиков не наигрался. Сейчас он просто расслабился, и дает волю своим неизжитым детским комплексам», - объясняет Прибыловский.

Но народ в первый, да и во второй президентский срок такой образ ассорти-президента (Зюганов-Явлинский-Штирлиц) вполне удовлетворял. Тем более что россияне, как вспоминают участники той политтехнологической алхимии, многого от Путина и не требовали: «В начале правления Путина утверждалось, что русские - неудачники модернизации, у которых отняли государство, империю, промышленность, социальную защиту, национальную гордость. Русские от Путина пока ничего не хотят, они хотят, чтобы их хотя бы на время оставили в покое. У них есть ясность в том, чего они не хотят. Им не нужны ни архаики с их «Аллаху акбар», ни постмодернистические выходки Ходорковского или Грефа. Но они не знают, что им нужно. Поэтому они дают Путину наказ: пойди туда - не известно куда, сделай то - не известно что».

Так что же хотел русский народ от президента Путина? Получается, что русский народ мечтал тогда о «передышке», и Владимир Путин эту «передышку» народу предоставил.

Социолог Сергей Шейхетов в своем блоге на «Эхе Москвы» поясняет, что в рациональном понимании значит эта передышка: «Современный российский бархатный авторитаризм - явление вынужденное. Он не имеет под собой никакого идеологического обоснования и существует только потому, что в условиях перехода (а переход этот все еще продолжается) от закрытого общества к открытому, от империи к национальному государству, все другие альтернативы могут быть еще хуже. «Бархатный авторитаризм» не вечен. Его историческая миссия - дать возможность обществу более или менее спокойно и без излишних потрясений трансформироваться. Сам «бархатный авторитаризм» не способен к серьезной модернизации страны, но он дает возможность модернизаторским силам сформироваться и окрепнуть. После чего, более или менее, плавно уступает им место на исторической арене».

Однако «модернизация» в представлении россиян это не цивилизационный прорыв, а, скорее, тихий, милый душе застой. Примерно как при Леониде Ильиче Брежневе, когда власть уже никого не душила по идеологическим мотивам, не требовала сверхусилий от общества, а давала возможность спокойно жить мещанской жизнью.

Недаром уже в декабре 2006 года социологи зафиксировали массовый запрос россиян на современного «Брежнева». «Согласно опросу фонда «Общественное мнение», 61% считает брежневскую эпоху благополучным временем. И только 17% - неблагополучным. 50% полагает, что товарищ Брежнев сыграл в истории страны положительную роль. И только 16% - что отрицательную. А в возрастной категории от 36 до 54 лет рейтинг Брежнева вообще сопоставим с рейтингом Путина: порядка 75%», - отмечалось тогда.

«Хорошее было время»; «нормальная жизнь была»; «прекрасная жизнь»; «все работали и жили нормально»; «времена, когда все были довольны жизнью»; «от зарплаты до зарплаты никто не жил»; «благополучие»; «счастливое время»; «простому рабочему жилось гораздо лучше»; «хорошо было»; «золотое было время». «Стабильность»; «покой»; «уверенность в завтрашнем дне»; «можно спланировать свой бюджет»; «спокойствие, комфорт»; «порядок», - такие характеристики брежневского времени получали социологи в фокус-группах в декабре 2006 года.